Зеленый фронт (СИ) - Рус Агишев

— Черт! — заорал от испуга кто-то из его окружения, при виде вылезшей темноты прямо из под его ног. — Засада!

— Справа! — крикнул второй, поднимая ствол пулемета. — Справа обходят!

Поляна, еще секунду не знавшая солдатского сапога, превратилось в рваное месиво, на котором стояли расплывающиеся в глазах фигуры людей. В заходящем солнце их очертания казались размытыми, не четкими…

— Отставить! Я сказал — отставить! — неожиданно властным и хорошо поставленным голосом приказал Судопатов, котоому тоже не мало досталось от летевшей с неба земли. — Что за цирк?! Что за самодеятельность? — стряхнув с фуражки землю, он грозно спросил у снимающих маскировочные костюмы десантников. — Лейтенант Вереяев, опять твои шуточки?! — сразу же он выделил довольно молодого лейтенант, который стоял в первых рядах среди десантников и еле уловимо улыбался. — Не наигрался еще? Я если бы стрелять начали?

Тяжело дыша, Козлов только сейчас понял, что ни ему ни его бойцам, которые пару секунд назад так грозно держали гостей под прицелом, ничего тогда не светило. Оказалось, это не они держали их на мушке, а наоборот, их держали под полным контролем и могли в любой момент уложить в землю.

— Нет, товарищ майор! Не начали бы! Они бы даже пикнуть не успели, — молодцевато ответил он и Козлов с ним мысленно полностью согласился. — В таком костюме нас не обнаружишь… Вот если только наступишь.

Судоплатов на такое только поморщился, словно от зубной боли.

— Хватит… Собирай всех, сейчас выдвигаемся, — недовольно проговорил он. — Ты, Василий Иванович, не обижайся, — попросил он у немолодого комбрига, заметив что-то у того в глазах. — Молодой еще, кровь играет. Не со зла он, — он протянул Козлову руку и дождавшись ответа, крепко пожал ее.

— Молодой…, — негромко произнес партизан, неуловимо поеживаясь от недавно пережитого неприятного чувства. — Что это на нем такое? — спросил он и сразу пожалел о своей не сдержанности.

Десантники со снятыми с головы капюшонами все равно производили странное впечатление. Если бы в тот момент Козлова или его бойцов из окружения спросили, что же они почувствовали при первом взгляде, то с высокой вероятностью их ответ бы был — чужеродность.

— Маскхалат «Лещий», — скупо ответил Судоплатов. — Только-только поступил в войска.

Козлов машинально кивнул. Естественно он уже встречался с маскхалатом, да и в его бригаде разведка частенько использовала разные самоделки подобного рода — раскроенную в качестве накидок зелено-черную ткань с прикрепленными пучками мочала. «Да, какие это к черту маскхалаты! — выругался он про себя. — Куски тряпок и старой тряпки! А вот это…». Десантники, проходившие мимо них, пропадали из виду едва отходя на несколько метров. Конечно, быстро наступающая ночь также нем мало этому способствовала, но в том то и дело, что всего лишь способствовала. В такой темноте и человекообразность вообще пропадала.

— Командир, командир, — Козлов дернулся в сторону, его кто-то шепотом позвал. — Это я, командир, — справа от него из темноты появился командир его разведвзвода. — Я тут пошептался с одним, пока вы с майором разговаривали…, — Судоплатов в этот момент, судя по доносившемуся до них рассерженному голосу, кого-то распекал. — Он говорил, что костюмы эти живые, — Василий Иванович не удивился не потому, что догадывался, а потому что на этой проклятой войне просто перестал удивляться. — Мол кормить их надо… Я ему в табло хотел за такие байки выдать, да показал он …, — Козлов все же заинтересованно склонил голову.

— … ать! Почему не проследили?! — время от времени до ни доносились особо эмоциональные высказывания майора. — … олжны на себе таскать и пылинки с ни сдувать, как со своих родных… онял? — чувствовалось десантники что-то или кого-то потеряли. — Искать! Веряев, твою…! Полчаса тебе! Искать!

Через пару секунд, тяжело вздохнув, он появился из темноты и встал рядом с партизанами.

— Вот бараны! — чуть не прорычал он. — ЧП у нас, Василий Иванович. Двоих потеряли при высадке. Парашюты раскрылись, а куда вынесло не понятно… Сеанс связи скоро, — он ослабил ворот гимнастерки по маскхалатом. — Черт, что докладывать…

— Кого потеряли? Радистов? — спросил Козлов.

— Если бы, — проговорил майор, вытирая пот со лба. — Если бы радистов… Пассажиров потеряли, — комбриг также почувствовал, как струйка пота, неприятно холодя, пробежала между лопаток. — голову за них оторвут…

113

САСШ, округ Колумбия, Вашингтон, Пенсильвания авеню, 1600, Белый Дом. 25 ноября 1942 г.

Франклин Делано Рузвельт сидел напротив огромной карты Европы. Его взгляд скользил по рельефной поверхности, повторяющей изгибы рек, побережье морей, изломы протянувшихся гор. Он смотрел и видел не искусственно сделанные муляжи географических объектов, а настоящие рукотворные Гималаи — неприступные цементные надолбы, доты, эскарпы…

25 ноября ровно в 6.00 соединенная англо-американская эскадра начала высадку войск на острове Сицилия. В первой волне высадились подразделения 7-ой армии САСШ — 3-я пехотная и 2-я бронетанковая дивизии. Во второй два корпуса британской 8-й армии — 30-й и 13-й. Одновременно 505-ый парашютный полк 82-ой воздушно-десантной дивизии САСШ был выброшен к востоку от центра острова для захвата господствующих высот и действия на коммуникациях противника, если вдруг последний нарушит все договоренности.

…Инвалидная коляска медленно откатилась на несколько метров от карты, откуда взглядом можно было обхватить всю территорию Европы. Президент вновь замер на несколько минут. Его спина была идеально ровной и буквально несколько сантиметров не касалась спинки коляски. Даже сейчас, когда на карту было поставлено очень многое (не просто судьба Европы и Великобритании, а судьба послевоенного мира), он старался быть совершенно невозмутимым и полностью соответствовать своему основному правилу — ни в коем случае нельзя и ни при каких обстоятельствах нельзя показывать свои чувства и свою слабость. При взгляде на его спокойное и в какой-то степени даже равнодушное лицо, могло показаться, что все эти события он воспринимает не более чем мышиной возней, которая которая мало чем его касается.

В дверь осторожно постучали и через несколько секунд в знаменитой комнате Карт появился его секретарь.

— Господин Президент, дипломатическая почта, — почтительно склонившись мягко произнес он. — Передана послом Советского Союза Литвиновым. Он настаивал, чтобы письмо вскрыли лично вы. По его словам содержание письма переведено на английский язык.

Он положил письмо на стол и сразу же вышел, мягко прикрыв дверь за собой.

— Странно, странно…, — пробормотал Рузвельт, открывая конверт. — Операция только началась. Он, что уже в курсе?

При помощи блестящего стилета он осторожно вскрыл конверт.

— Вот это поворот…, — его броня равнодушия и эмоциональной стойкости, которую он годами встраивал в борьбе с тяжелой болезнью и постоянными сильными болями, кажется дала явную трещину. — Вот это поворот…, — вновь повторил он, вновь и вновь вчитываясь в один из абзацев.

«… господин Президент Советское правительство с искренней радостью восприняло известие о высадке англо-американских сил на о. Сицилия. Появление на итальянском театре военных действия около полумиллиона сил союзников несомненно станет серьезным фактором для …».

— Операция еще только продолжается. Прошло каких-то пара часов…, — прошептал он, чувствуя появившуюся испарину на лбу. Несколько часов, — он непроизвольно кинул взгляд на карту, оценивая удаленность театра военных действий от Москвы. — Значит, знал заранее, — еле слышно шептали его губы.

«… Советское выражает искреннюю надежду в том, что сотрудничество между нашими государства в этом сложные период станут более тесными и плодотворными. Нам представляется важным, чтобы решение всех разногласий и недоразумений, возникающих или могущих возникнуть между нашими государствами, разрешались исключительно в двухстороннем формате без привлечения какого-либо третьего субъекта».

— Намек на Черчиля? — он откинулся на спинку кресла и с наслаждением потянулся. — Очень даже может быть… Черт! — президент с трудом сдержался, чтобы удивленно не вскрикнуть. — Сюрприз за сюрпризом..

«… уважаемый господин президент, обращаюсь к Вам не как глава союзного САСШ государства, а как человек, который искренне сочувствует Вашим страданиям от физического недуга. Спешу Вам сообщить, что несколько недель назад советскими учеными-медиками было синтезировано удивительное лекарство, которое с высокой степенью вероятностью вернет Вам возможность ходить и полностью избавит от недуга…».

— Нет, не может быть, — Рузвельт яростно качал головой, не в силах воспринимать написанное в качестве истины. — Этого просто не может быть… Да, что этот чертов комми о себе возомнил? — его аж затрясло предложенного Сталиным. Он думает, что он господь Бог?! Да? — Рузвельт с яростью кинул тяжелый конверт в сторону стола. — Так?!