Тайна священного колодца - Василий Михайлович Чичков

Служащий мексиканской компании ГЕСТ[70], брюнет-мексиканец, взял мой красный паспорт, долго листал его и наконец сказал:

— Я вас пустить в Мексику не могу!

— Вы, наверное, шутите, сеньор! — весело начал я. — В Мексике у меня дом, семья. Я давно живу в этой стране.

Но чиновник был непреклонен.

— Ваша виза недействительна. Ее надо продлевать каждые полгода.

— В министерстве внутренних дел Мексики мне об этом не говорили. Три месяца назад летел я с этой же самой визой из Перу в Мексику с посадкой в Панаме. И здесь, в компании ГЕСТ, претензий не было.

Проверили по книгам. Действительно, я пролетел через Панаму. Позвали главного чиновника. Он посмотрел паспорт и категорически заявил:

— Пропустить в Мексику не могу.

После того как чиновник повторил мне одно и то же несколько раз, я вполне осознал значение его слов. Этот высокий толстый сеньор с заплывшим жиром бездушным лицом стал ненавистен мне.

— Что делать? — с трудом сдерживая себя, спросил я.

— Придется позвонить в полицию, — ответил мне толстый сеньор. — Ваша панамская виза кончилась, мексиканская недействительна. Дипломатического представительства вашей страны здесь нет. Вы вне закона на панамской территории.

— Могу я связаться с мексиканским консулом в Панаме? — спрашиваю я.

— Попытайтесь. Но сегодня суббота. Консул, наверное, за городом.

Телефон в консульстве не отвечал. Пока я звонил, мой самолет улетел. Вскоре я услышал топот солдатских сапог. Два солдата, вооруженные автоматами, приближались ко мне, дважды топнув ногой, по староиспанскому обычаю, заявили:

— Устэ эста аррестадо! (Вы арестованы!)

Вокруг собралась толпа чванливых зевак, главным образом американских туристов — этаких чистеньких седеньких стариков и старушек. Американцы обычно отправляются в путешествие на склоне лет. И очень уж они радуются, когда на их глазах происходит какое-нибудь экстраординарное событие или разыгрывается драма.

— Смотрите! Смотрите! — взвизгивала густо напудренная старушка. — Арестовали советского агента.

Кто-то довольно хихикнул, но большинство молча, с любопытством разглядывали меня.

Я лихорадочно думал, что мне предпринять. Но ничего не приходило на ум. Служащий аэропорта взял мой чемодан и сказал, что он будет находиться в камере хранения компании ГЕСТ. Кофр, висевший на моем плече, в котором были фотоаппарат и документы, я не отдал. Но служащий и не настаивал. Солдат, топнув ногой — видимо для того, чтобы привлечь мое внимание, — заявил:

— Прошу следовать за мной в пересыльную тюрьму военного гарнизона аэропорта Токумен.

Через аэропорт Токумен я уже пролетал раза три. В первый прилет я познакомился с чиновником иммиграционной службы Матеосом. Мы поговорили о том о сем и расстались друзьями.

Когда я прилетел во второй раз, мы были уже на «ты» и разговаривали как старые знакомые. Во время недолгой стоянки самолета мы сидели в кафе. Чиновник рассказывал мне о панамской жизни, я ему — о жизни в других странах.

Сейчас я вспомнил об этом человеке и ухватился за него, как утопающий хватается за соломинку.

— Будьте любезны, — обратился я к служащему компании ГЕСТ, который по-прежнему стоял у прилавка и держал мой паспорт в руках. — Вызовите сеньора Матеоса из отдела иммиграционной службы.

Служащий включил динамик, и по аэропорту разнесся его голос:

— Сеньор Матеос, компания ГЕСТ просит вас!

Матеос пришел довольно быстро. Увидев меня под охраной, он насторожился. Когда я называл его фамилию, я хорошо понимал, что могу поставить Матеоса в неловкое положение. Но уж слишком безвыходной казалась мне ситуация, и поэтому я рискнул.

— Извините меня, сеньор Матеос, — начал я очень официально, стараясь ничем не выдать наших дружеских отношений. — У меня просрочена мексиканская виза. Не могли бы вы помочь мне найти мексиканского консула.

Матеос согласился помочь. Он позвонил кому-то — видимо, начальнику охраны, и тот разрешил отправиться в консульство в сопровождении солдат.

Вызвали такси. Я сел на заднее сиденье — по обе стороны солдаты. Впереди Матеос.

Консульство было закрыто. Служащий консульства, который живет в этом же доме, объяснил, как проехать на квартиру к консулу. Дома консула тоже не оказалось. Он был у приятеля. Служанка позвонила ему по телефону и просила нас подождать. Я сидел в машине под охраной солдат. Шофер, молодой парень-негр, с любопытством и состраданием поглядывал на меня.

Минут через двадцать приехал консул. Настроение у него было явно благодушное. Он был выпивши. Когда я вылез из машины, он пожал мне руку. У меня затеплилась надежда. «Сейчас шлепнет визу — и завтра утром я дома».

Но когда консул взял мой красный паспорт, его благодушие исчезло.

— Советский, — сказал он. — Это я не могу решить. Надо ехать к поверенному в делах.

И снова мы были в пути. Впереди ехал консул на своем «форде-мустанге», а за ним мы.

Поверенный в делах Мексики оказался человеком молодым, худощавым, с длинными, как у паука, пальцами. Встретил он нас как-то хмуро. Полистал мой паспорт и сказал:

— Сеньор консул, возьмите инструкцию о визах. Откройте параграф девятый и дайте почитать советскому журналисту.

В инструкции было сказано, что советским журналистам нельзя давать визу без согласования с министерством иностранных дел.

— Мы запросим министерство, — пояснил консул. — Завтра воскресенье. Значит, ответ будет в понедельник вечером или же во вторник утром.

— И все эти дни я должен сидеть в тюрьме?

Поверенный в делах взял телефонную трубку и позвонил заместителю министра иностранных дел Панамы.

— Вы знаете, что советского журналиста арестовали? — сказал поверенный в делах.

— Знаю!

— Не могли бы вы разрешить ему поселиться в отеле? — попросил поверенный в делах.

— Не хочу вмешиваться в это дело, — ответил заместитель министра. — Это приказ свыше.

Поверенный в делах повесил трубку.

— Как только я получу разрешение из МИДа, я тут же дам вам визу. — Поверенный протянул мне руку, давая тем самым понять, что свидание закончено.

И опять я сидел в такси меж двух солдат. Матеос пытался как-то подбодрить меня. Но это у него не получалось, потому что он-то знал, что такое пересыльная тюрьма, куда привозят только что арестованных уголовников и убийц.

Панама была последним пунктом в моем долгом путешествии. Поэтому деньги у меня были на исходе. Я расплатился с таксистом, и осталось у меня ровно десять долларов. На них я послал телеграмму послу Советского Союза в Мексике. «Арестован. Нахожусь в тюрьме Токумен. Прошу ускорить получение мексиканской визы».

Было за полночь, когда меня привезли в тюрьму. Медленно, со скрипом открылись железные ворота. Тюремный двор был обнесен высокой каменной стеной. Прожектора освещали стену.

Солдаты привели меня в комнату дежурного. Там сидел сержант. Перед ним лежала огромного размера книга, в которую он записывал вновь