Дочь Востока. Автобиография. - Беназир Бхутто

«Парламентарное правительство есть правительство партийное; партийность правительства есть выражение его представительности... — говорилось в разъяснении главного судьи Верховного суда. — Выборы реализуют законные средства осуществления права на управление. Именно партийная система позволяет на основании результатов выборов в парламент сформировать правительство». В полном согласии с главным судьей другой член Верховного суда заметил: «Личность как таковая в выборной парламентской системе может вообще не учитываться. Индивидуум на политической арене, что лодка без руля и без ветрил. Лишь объединившись в группу, в партию, личности приобретают достаточно возможностей, чтобы оказывать влияние на ход событий. Лишь как члены политических партий, а не как индивиды, могут они добиться осуществления своих целей».

Верховный суд, отвергший генеральское постановление о регистрации, ясно заявил: никакой партии, зарегистрированной или нет, не должны чиниться препятствия на пути к выборам. Постановление Верховного суда читалось ясно и понималось однозначно. Каждый гражданин обладает неотъемлемым правом участвовать в выборах и избрать партию, за которую он желает голосовать. Выборы должны проходить на партийной основе. Иного варианта не предусматривала даже конституция, откорректированная самим Зией. Однако Зия, как всем было известно, не относился к тем, кто обращает внимание на законы.

Я продолжала поездки по стране. Из Ларканы в Джакобабад, оттуда в Навабшах, везде мне оказывали горячий прием, в ПНП вступали бывшие члены «Мусульманской лиги». Затем я вернулась в Карачи, где к нам присоединился ряд парламентариев от «Мусульманской лиги». Процесс присоединения перебежчиков начал напоминать бегство с тонущего корабля. Желающие выставить свои кандидатуры на выборах искали поддержки ПНП, рассчитывали на наш мощный электорат.

Резкий выпад Зии вызвал непредвиденные последствия. До нас доходили сообщения, что Зия, всегда похвалявшийся показным спокойствием, выдержкой, растерял свою пресловутую собранность. «Генерал Зия проявляет нестабильность, действует хаотично», — сообщил мне один из политических аналитиков. Другой политик, отставной офицер, сказал: «Зия всегда учитывал риски, но теперь он превратился в какого-то азартного игрока. В его решениях отсутствует логика».

Зией овладевала неуверенность, а поддержка ПНП росла. Несмотря на обжигающую жару и летние ливни, наша партия собирала на митинги многие тысячи сторонников. Пресса сравнивала толпы, собиравшиеся, чтобы меня послушать, с массой народа, встречавшей меня из ссылки в 1986 году. Генеральские нервы не выдержали. На одном из приемов мне передали весточку от некой персоны из ближайшего окружения Зии. «Генерал Зия подавлен, деморализован. Он хватается за соломинку и не знает, что предпринять. Мой собеседник сказал, что он посоветовал Зие назначить выборы, принять их результаты и покинуть страну. Мой собеседник интересуется вашим мнением».

Эта попытка сближения со стороны Зии, за которой последовали другие, имела целью достижение компромисса. Последовали и детали предлагаемой диктатором сделки: выборы взамен личной безопасности для Зии и его семьи. Оговаривались и гаранты: некоторые зарубежные страны.

Я отказалась. И не только потому, что ни в чем не верила диктатору. Я не видела смысла в компромиссе.

— Зия хочет запятнать мое имя контактами с ним, — ответила я. — Кроме того, не понимаю причин его страхов. Если он проведет выборы, у народа не будет оснований для гнева. Зачем нужны зарубежные гаранты? Вот если он откажется от выборов, народ разгневается.

Зондаж со стороны Зии этим и завершился, и я продолжила поездку по стране.

Благодарение Господу, я чувствовала себя бодрой и энергичной. «Я бы не подумала, что вы беременны, — сказала мне женщина-врач, встреченная во время одной из поездок. — Собственно, мы так и не думали. Мы полагали, что это ваш предвыборный маневр с целью надавить на Зию». К моему удивлению, многие в стране разделяли этот скептицизм. «Меня заели вопросами, как ты умудряешься сохранять такой темп, если у тебя ожидается прибавление в семействе?» — пожаловалась мне как-то Фахри. Но не до отдыха было, слишком многое поставлено на карту. По конституции Зии выборы полагалось провести в конце августа.

Двадцатого июля я завтракала на Клифтон, 70, с послом Австралии, когда мне принесли листок с сообщением: Зия только что объявил дату выборов. Шестнадцатое ноября. Признав, что согласно конституции выборы должны состояться в 90-дневный срок со дня роспуска Национальной ассамблеи, Зия обосновал свое решение отложить выборы наступающим сезоном дождей, мусульманским месяцем траура (мухаррам) и месяцем паломничества (хадж). Напряженность, неизбежная в мухаррам, сделает выборы невозможными, озабоченно констатировал Зия. И ни в коем случае нельзя лишать возможности участия в выборах 90 тысяч пакистанских паломников. А ливни уже вызвали наводнения в некоторых районах страны. Я восприняла эти генеральские доводы весьма скептически. Истинной причиной задержки выборов, конечно же, явилось мое состояние. Зия не хотел видеть меня на выборах.

Но по крайней мере, Зия объявил дату, и мы вздохнули с некоторым облегчением, весьма, впрочем, умеренным, ибо диктатор уже нарушил конституцию, перенеся срок на ноябрь. Нет гарантии, что он не отыщет в ноябре какую-нибудь отговорку, чтобы вообще отменить выборы. Не знали мы, допустит ли Зия выборы на партийной основе. Множились признаки паники в лагере диктатора. Увольнение правительства Джунеджо и роспуск парламента нанесли чувствительный удар по «Мусульманской лиге». Зие предстояло теперь снисходить до заискивания перед уволенными министрами, которых он только что заклеймил как прожженных воров и полных бездарей. Эти господа, включая и самого Джунеджо, — единственные факторы, которые смогли бы прекратить разброд в «Мусульманской лиге», снова сплотить ее перед лицом грозного противника — Пакистанской народной партии.

В попытках залатать прорехи, склеить им самим разбитые горшки, Зия восстановил в должностях девятерых министров из разогнанного им кабинета. В числе семнадцати министров его временного правительства (плюс один государственный министр вне кабинета) оказалось семеро членов разогнанного сената и десять бывших членов Национальной ассамблеи. Зия даже публично принес извинения униженным и оскорбленным им бывшим законодателям за обвинения в продажности и злоупотреблениях. Это извинение по умолчанию распространялось и на изгнанного с позором Джунеджо. Через неполных два месяца Зия осознал, что не может обойтись без этого человека.