Королева пустыни - Джорджина Хауэлл

Глава 15

Коронация

В этом предпочтении у нее были важные союзники. Черчилль, новый государственный секретарь по делам колоний, выбрал Лоуренса своим советником по арабским делам. Лоуренс, как и Гертруда, был потрясен предательством французов по отношению к Фейсалу и хотел уменьшить собственное чувство вины и ответственности за то, что случилось в Сирии. Как и Гертруда, он считал, что Фейсал – лучший кандидат на корону Ирака. Но прежде должны были высказаться французы. В результате, как вскоре информировал Лоуренс Черчилля, занимавшегося в отпуске живописью на юге Франции, они выдвинули условие: Фейсал должен отказаться от всех претензий на Сирию и прекратить всякую поддержку сирийских националистов. Фейсал согласился на это и был готов отказаться и от претензий своего отца на Палестину взамен иракского престола для себя, а престола созданной недавно Трансиордании – для своего брата Абдуллы.

Но у Черчилля была в этот момент более важная административная задача – существенно уменьшить счет налогоплательщиков в 37 миллионов фунтов за военный контроль над Ближним Востоком и огромные расходы на управление Ираком. С этой целью он пригласил британских чиновников Ирака встретиться с ним на совещании в Каире.

Десятидневное совещание началось 12 марта 1921 года, и целью его стало рассмотрение всех аспектов политики на Ближнем Востоке. В Ираке Кокс практически подавил восстания предыдущих месяцев и был не менее Черчилля уверен, что следующий шаг к независимому арабскому правительству нельзя откладывать. На совещании присутствовали маршал авиации Хью Тренчард из Королевских ВВС, Кинахан Корнуоллис, специалист-разведчик, который в последнее время заведовал арабским бюро и теперь был прикомандирован к министерству финансов в Египте, и генерал-майор сэр Эдмунд Айронсайд, командующий войсками в Персии. Свита сэра Перси состояла из шести человек, включая Гертруду, Джафар-пашу и Сассун-эфенди Эскелла, еврейского бизнесмена, ныне министра финансов. Также присутствовал А. Т. Уилсон, сейчас работающий в нефтяном бизнесе – что не помешало ему занять передовую позицию на групповой фотографии, оттеснив Гертруду на задний план.

Лоуренс встретил иракскую делегацию на станции в Каире. С их с Гертрудой последней встречи, на мирной конференции, он успел получить всемирную известность трудами журналиста Лоуэлла Томаса, написавшего его биографию и разъезжающего теперь по миру с лекцией и пресс-конференциями о своем герое. Лоуренсу публичность льстила и мешала: он раздраженно ругался, когда его заметили в заднем ряду кинотеатра, куда он тихо пробрался посмотреть фильм о себе самом. Впервые он стал более широко известен, чем Гертруда, – хотя ей было решительно на это наплевать. Она незаметно увела его в свой номер отеля «Семирамида», чтобы устроить выволочку за некоторые его комментарии для прессы, некоторые похвалы, некоторую критику работы гражданской администрации в Багдаде. Пока Кокс вон из кожи лез, чтобы подавить восстания, Лоуренс написал в статье в «Санди таймс»: «Народ Англии завели в Месопотамии в ловушку, из которой нелегко будет выйти с честью и достоинством. Дела обстоят куда хуже, чем нам говорили, а наша администрация оказалась более кровавой и неумелой, чем известно публике». Гертруда возразила ему на это и на его обвинения, что в Ираке силой вводится английский язык. Это ложь, сказала она Лоуренсу, и он сам это знает. «Вздор!»

Но они остались большими друзьями – теми же старыми добрыми «Пронырами». Оба теперь были среди движущих пружин Ближнего Востока и оба хотели увидеть Фейсала королем Ирака. Когда Лоуренс ушел, Гертруда навестила с кратким визитом Черчилля и его жену Клементину в их апартаментах, и на следующий день началась работа.

Кокс сказал Черчиллю, что временный Государственный совет, подчиненный британцам, вскоре будет заменен новым органом власти, предпочтительно арабским правителем. Как сообщила Гертруда, имелось несколько кандидатов: лидер суннитов, накиб Саид Абдул Рахман (он стар и наверняка откажется), турецкий принц, шейх Мухаммары. И были два серьезных конкурента: Фейсал и менее полезный Саид Талиб.

Талиб, сын накиба Басры, был примечательной фигурой, пользующийся популярностью на месте, политически хитроумный и однажды охарактеризованный Гертрудой как «неуправляемый». В настоящий момент министр внутренних дел, он злился за то, что его не включили в делегацию в Каир. Он был известный убийца – по крайней мере известно, что за ним числились убийства, – и во время войны пытался продать свои услуги по бешеной цене либо туркам, либо британцам. В Индии его арестовали, но впоследствии освободили благодаря вмешательству А. Т. Уилсона и британской администрации в Багдаде: как-никак он принадлежал к важной иракской семье, его отец был главой мощной суннитской фракции в южном Ираке. Недавно Талиб помогал британцам гасить бунт в Багдаде и Басре и пытался втереться в доверие к Гертруде в вечер накануне отъезда в Каир, как она впоследствии вспоминала:

«Между стаканчиками виски он шептал мне на ухо все более задушевным тоном, что всегда относился ко мне как к сестре, следовал моим советам и сейчас только во мне видит единственную свою надежду и опору. А я, чувствуя, что его амбиции никогда не будут удовлетворены и удовлетворять их ни в коем случае не следует, могла только бормотать в ответ бесцветные выражения дружбы».

Кокс, Гертруда и Лоуренс изложили на этой конференции свои доводы в пользу Фейсала. Он был героем войны и храбрым союзником британцев во время восстания. Он отличался благородством, умел воодушевлять – и был под рукой. Черчиллю также импонировал тот факт, что Фейсал даст британцам некоторое преимущество перед своим отцом шерифом Хусейном и своим братом Абдуллой. И он согласился. Голосование прошло в пользу Фейсала. Черчилль телеграфировал на родину, подчеркивая то, что было для него главным пунктом: «Сын шерифа Фейсал дает надежду на лучшее и наиболее дешевое решение». «Мы за две недели провернули больше работы, чем раньше нам удавалось за год, – писала Гертруда Фрэнку Бальфуру. – Мистер Черчилль восхитителен, всегда готов идти навстречу и одинаково искусен в руководстве большим политическим собранием и в проведении малых политических комитетов, на которые мы распались».

Ирак Гертруды начинал приобретать форму. Небольшой комитет, в который вошли она, Кокс, Лоуренс и иракские министры, взялся за работу, не считаясь со временем и географией. Для суннитского лидера в стране с шиитским большинством происхождение по прямой линии от Пророка должно было оказаться козырной картой. Эмира следовало немедленно пригласить в Багдад, до начала выборов правителя. До того он должен посетить Мекку, чтобы его кандидатура была объявлена оттуда. Чем дальше он двигался на восток, тем сильнее росла его поддержка. Черчилль телеграфировал домой: «И Кокс, и мисс Белл согласны, что, если следовать выбранной процедуре, появление Фейсала в Месопотамии приведет к его общему признанию».