Русофобия. История изобретения страха - Наталия Петровна Таньшина

Поляки и русские: народы разных времён и разных пространств // Вопросы национализма. 2010. №3. С.24-37. Как отмечает исследователь, «противоречия между русскими и поляками носят не столько конъюнктурно-политический или ценностный, сколько идентитарный характер. У нас противоречащие и даже взаимоисключающие идентичности, и в этом корень проблемы». По словам О.Б.Йеменского, «вся Западная Русь (состоящая ныне из Украины и Белоруссии) — это пространство, которое привыкли считать своей национальной территорией и русские, и поляки. Главным противником в деле восстановления русского единства всегда представали поляки. Главным противником восстановления Речи Посполитой в границах 1772 года всегда были русские». См.: Неменский О. Поляки и русские: народы разных времён и разных пространств. С. 24, 26.

411

Филюшкин А. Как Россия стала для Европы Азией? С. 21.

412

Неменский О. Русофобия как идеология. С. 32–34.

413

Там же. С. 33–35.

414

Неменский О. «Чтобы быть Руси без Руси». Украинство как национальный проект// Вопросы национализма. 2011. № 1 (5). С. 96.

415

Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 95.

416

Поссевино А. Указ. соч. С. 22.

417

А.Тойнби полагал, что не только Запад перенёс свой негативный взгляд с Византии на Россию, но и Россия начала воспринимать Запад через «византийскую оптику». Он писал: «Узурпируя таким образом сознательно и намеренно византийское наследие, русские вместе со всем прочим восприняли и традиционное византийское отношение к Западу, что оказывало глубочайшее влияние на собственно российское отношение к Западу не только до революции 1917 года, но и после неё». При этом Тойнби подчёркивает, что «византийское мнение о Западе не отличается особой сложностью, и его не так уж трудно понять людям Запада. На самом деле нам бы следовало даже сочувствовать ему, ибо оно проистекает из той же чрезвычайно нелогичной веры, которой мы и сами придерживаемся <…> Когда Византия и Запад вступают в противостояние, Византия всегда права, а Запад всегда не прав». См.: Тойнби А.Дж. Указ. соч. С. 163–164. По словам Г.П. Федотова, для общественного сознания Древней Руси не был характерен «злобный национализм». А. В. Лаушкин, приводящий это высказывание, подчёркивает, что жёсткие оценки латинян, появившиеся в русских книжных памятниках первой половины XIV века связаны с событиями на западных рубежах Руси и жёсткой антиправославной риторикой латинской стороны». Лаушкин А.В. Указ. соч. С. 247, 245.

418

Поссевино А. Указ. соч. С. 23.

419

Филюшкин А. Как Россия стала для Европы Азией? С. 36.

420

Павел Пальчовский был участником первой Димитриады, то есть интервенции польских и литовских магнатов в дела Русского государства. После возвращения на родину из московского плена он стал последовательным сторонником и активным пропагандистом антимосковской внешнеполитической доктрины. Его работа «Московская колядка» (1609) является примером политически ангажированного текста, который был призван убедить общественность Речи Посполитой в целесообразности войны с Московским государством. Карнаухов Д. В. История Смутного времени в «Московской хронике» Александра Гваньини // Труды Исторического факультета Санкт-Петербургского университета. 2012. СПб., 2012. С. 90.

421

Записки Станислава Немоевского (1606–1608). Рукопись Жолкевского / Подгот. текста: А. И. Цепков. Рязань, 2007. «Записки» С. Немоевского сохранились в двух редакциях: в Виленской и Львовской рукописях. При этом второй вариант, созданный после возвращения домой, существенно скорректирован автором в сторону ещё большего уничижения в описании русского быта и национального характера.

422

В историографии существует мнение, что у С. Немоевского были и поручения дипломатического свойства. См.: Архипова Л.М. Образ России в контексте польской национально-политической идеологии сарматиз-ма//Ярославский педагогический вестник. 2016. № 5. С. 296–301.

423

Архипова Л. М. Указ. соч. С. 298.

424

Записки Станислава Немоевского. С. 125.

425

Там же. С. 128.

426

Там же. С. 200, 193–194,199.

427

Там же. С. 129, 137,125.

428

ГиршбергА. Вступление // Записки Станислава Немоевского. С. 31.

429

Безансон А. Россия — европейская страна? С. 256–257.

430

Неменский О. Русофобия как идеология. С. 36.

431

Примеры карт см. в книге: Кудрявцев О.Ф. Русские земли в западноевропейской космографии первой половины XVI века. Начиная с этого времени на европейских картах России увеличивается число разнообразных монстров: чертей, уродцев, василисков, русалок и прочей нечисти, что служило демонизации образа России и противопоставлению её Европе. Впоследствии к этому добавляется и мотив конкуренции: голландцам и англичанам был выгоден образ страшной и дикой России для торговой экспансии под предлогом наведения порядка в варварской стране, а российский лес был им нужен для строительства флота // Каждому — своё. Интервью с Игорем Фоменко. С. 69–70. Об изображении России на картах подробно см.: Фоменко И. «Страна чудес». Россия на старинных картах (XIII–XIX вв.). М., 2020.

432

Кара-Мурза С.Г. Русофобия Запада. С. 8.

433

Фипюшкин А. Первое противостояние России и Европы. Ливонская война Ивана Грозного. С. 294.

434

Цит. по: Гро Д. Указ. соч. С. 9.

435

Там же. С. 9–10.

436

Нойманн И. Указ. соч. С. 106.

437

Мильтон Дж. Московия Джона Мильтона, со статьёй и примечаниями Ю.В. Толстого. М., 1875. С. 10.

438

ГроД. Указ. соч. С. 9.

439

Malia М. Op. cit. Р. 17.

440

Эта метафора восходит к письму, которое друг Вольтера граф Франческо Альгаротти написал лорду Гервею в 1739 году: «Но что рассказать Вам сначала, а что потом об этом городе, об этом большом окне, назову его так, недавно открывшемся на севере, через которое Россия смотрит в Европу?». Пушкин популяризировал эту метафору в «Медном всаднике», прямо указав на Альгаротти как на свой