Красная карма - Жан-Кристоф Гранже

– А Эрве?

– Жорж выбрал другой путь: индуизм, тантризм… Почему бы и нет? Повторяю: мы выше верований и религий. Потому что все дороги ведут к дьяволу. Жорж приехал в Париж. Он превосходил меня во всех отношениях: извращенец, развратник, педераст, насильник, колдун… Ему не хватало только ребенка. Бедствия, рожденного от его семени…

Мерш очень смутно улавливал логику двух этих психов, обработанных ведьмой, которая повредилась в уме из-за своей чертовой йоги…

– В Париже – тысячи женщин. Зачем выбирать одну и ту же?

– Свечение, сын мой. Симона всегда светилась этой болезненной чистотой, этой бредовой верой… Мы хотели осквернить ее, разрушить, развратить! Только она могла дать нам еще одного ребенка, проклятого с рождения, с испорченной кровью!

Кардинал изрыгал эти слова сквозь ячейки решетки. Его голос уже не был ни сладким, ни женоподобным, он звучал властно, прерываясь горловым спазмом. Священник уступал место другому персонажу: свирепому, жестокому…

– Вы просто два лицемера, – парировал Мерш. – Оборотни. Вы воплощаете Зло? Тогда выходите с открытым забралом, а не прячьтесь за религиями, которые вы используете как алиби.

– Ты видишь только то, что на поверхности. Мы работаем на глубине. Дьявол окопался в Ватикане. Здесь он расправляет свои крылья. Прежде чем стать убийцей, Жиль де Ре[146] был самым благочестивым человеком на свете.

Мерш не знал, кто такой Жиль де Ре, но понял замысел; сегодня Антуан не мог бы найти лучшего места: он жил в Ватикане, консультировал папу, участвовал в церковных соборах. Он был червем внутри плода, демоном в лоне Святого престола… Он был оком дьявола на самом верху.

– Чего вы от нас ждете?

– Вы – наши дети, вы – продолжение истории. Вам нужно вступить в Ронду.

С чего они решили, что сыщик и студент истфака согласятся стать наследниками их преступлений?

Мерш предпочел сменить тему:

– Почему ты убивал этих проституток? Зачем Жорж убил студенток?

– Все та же Ронда, сын мой. Прежде чем проникнуть в Королевство, надо создать двери, которые сами по себе образуют круг… Мир Матери – круговой. Чтобы проникнуть в него, нужно проделать брешь, вырезать чистоту, как вскрывают гнойник.

Вот, оказывается, что произошло в Париже в тени майских событий: вступление Эрве в Королевство Матери.

– Чепуха, – возразил он. – Мой брат не имеет никакого отношения к вашим бредням.

– Теперь он среди нас! Благодаря девушкам, принесенным в жертву.

– А я? Вокруг меня не было убийств! Во всяком случае, таких ужасных.

– Ты забываешь об Алжире.

Внутри у Мерша будто что-то оборвалось. Так бывает, когда во сне падаешь с лестницы и наяву подскакиваешь в постели.

– В те годы среди бесчисленных трупов на твоем пути, – объяснил Антуан, – были жертвы из твоего окружения.

– Ты… их убил ты?

– В конце пятидесятых я ездил в Алжир, чтобы найти старинные документы, связанные с христианством. Они были нужны мне для богословских исследований ввиду предстоящего собора. Это позволило мне следовать за тобой и приносить женщин в жертву во имя твое.

– Кто они? Как их звали?

– Понятия не имею, и ты их тоже не знал. Но они были там, рядом с тобой. Подумай о массовых убийствах, которые вы приписывали феллахам, о карательных операциях, которые стоили жизни многим женщинам, детям. В этой груде трупов были двери, которые я открыл, позволив тебе войти во вселенную Матери.

Мерш всегда считал свое участие в Алжирской войне проклятием. Но он понятия не имел, насколько это проклятие было действенным.

Однако кое-что здесь не клеилось, выпадало из общей картины.

– Подожди, подожди, – пробормотал он. – В то время ты уже знал, что меня призвали служить в Алжире? Ты знал мое имя? Это невозможно, ведь Симона…

– Я тебя умоляю. Сделай милость, не принимай нас за идиотов. Только твоя глупышка-мать могла решить, будто смена имени помешает нам тебя найти. К тому же Мать сразу нас об этом предупредила. Симона была нашей избранницей, понимаешь?

В глубине души Мерш предпочитал такое объяснение. Эта история со сменой имени, весь этот парижский камуфляж не выдерживал никакой критики. Чтобы отыскать Симону, достаточно было сделать два телефонных звонка.

– То есть вы всегда знали, кто мы, где живем?

– Конечно.

– А тот звонок от Гупты по поводу отметины на руке Эрве?

– Мы восприняли это как знак. Пришло время действовать, ввести его в наш круг. Мы знали, что он обнаружит тело Сюзанны. Или, по крайней мере, очень быстро узнает об убийстве. И как только узнает, сразу позвонит тебе, и вы выйдете на нас. Дьявол не преследует свою добычу, он ждет, когда она придет к нему сама.

У Мерша в голове вспыхнула еще одна картинка. Совсем мелкая деталь – но он не забывал деталей. Он не зря был полицейским.

– Когда в тот день Эрве пришел домой к Сюзанне, он встретил на лестнице священника… Это был ты?

– Это был я.

– Ты убил Сюзанну?

– Нет. Я просто приходил посмотреть, все ли в порядке и стало ли ее тело первым звеном в цепи.

Эти помешанные должны были следовать правилам, известным только им самим… и Матери. Нет необходимости углубляться в это.

– Отныне вы с нами, – заключил кардинал. – Остальное – лишь вопрос времени. У вас уже есть сила: то, что вы победили Жоржа, как ни парадоксально, это доказывает.

Мерш был сильно встревожен. Может быть, он действительно перешел на другую сторону? Эти ребята, которых он убивал в Алжире, эти ублюдки из Службы гражданского действия, которых он прикончил, не дрогнув… Он пытал Хамсу, зарезал Шумитро Сена… Уж не вошел ли он во вкус?

Нет, нет, и нет – он был полицейским и работал во имя добра и справедливости. Мерш прижался губами к перегородке – и почувствовал с другой стороны горячее дыхание демона.

– Ты ошибаешься, – прошептал он. – Я посажу тебя за решетку, ублюдок, и ты сможешь сколько угодно взывать к Матери и провозглашать свои идиотские истины. Ты…

– Конечно, конечно… – примирительно ответил клирик. – Но ты спешишь. Подожди, у меня тут кое-что есть…

Реакция Мерша, все еще бывшего во власти ужаса, запоздала всего на секунду. Последующие события разложились на отдельные кадры, как фильм, прокрученный на пониженной скорости. Кардинал наклоняется. Кардинал подносит что-то ко рту. Кардинал хватается за перегородку.

Когда перегородка упала, Мерш – наконец-то! – сунул руку за спину. Антуан бросился вперед. Мерш схватил свой револьвер, но оружие выскользнуло из его вспотевшей руки, как обмылок.

Кардинал открыл рот, показав кошмарную пасть, усеянную клыками, и кинулся на него. Мерш мгновенно соскользнул со скамейки. Это его спасло – страшная пасть сомкнулась, схватив пустоту. Скорчившись в исповедальне, сыщик искал свой кольт.

Раздался рев.

Он поднял голову и отчетливо увидел, как кардинал, превратившийся в миногу, ловко перегнулся через окошко, чтобы впиться ему в лицо. Мерш бросился на пол. Дойдя до определенной степени ужаса, больше не можешь кричать. Тело перестает