Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Классическая проза » Юлия, или Новая Элоиза - Жан-Жак Руссо

Юлия, или Новая Элоиза - Жан-Жак Руссо

Читать онлайн Юлия, или Новая Элоиза - Жан-Жак Руссо

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 122 123 124 125 126 127 128 129 130 ... 212
Перейти на страницу:

Жду вас во вторник, как вы обещали, все будет сделано согласно вашему желанию. На обратном пути повидайтесь с г-жой д'Орб; она вам расскажет, что произошло в ваше отсутствие; я предпочитаю, чтобы вы узнали это от нее, а не от меня.

Вольмар, это правда, — я, думается мне, заслуживаю вашего уважения, но поступки ваши не заслуживают похвалы, и вы жестоко играете добродетелью своей жены.

ПИСЬМО XVII К милорду Эдуарду

Хочу, милорд, рассказать вам, какой опасности мы подвергались на этих днях, хотя, к счастью, отделались страхом да некоторой усталостью. Событию сему стоит посвятить особое письмо, и, читая его, вы поймете, чтó побуждает меня написать о случившемся.

Вы знаете, что дом г-жи Вольмар недалеко от озера и что она любит прогулки по воде. Три дня тому назад бездействие, в коем живем мы в отсутствие г-на де Вольмара, и прекрасный тихий вечер внушили нам мысль покататься на другой день в лодке. На рассвете мы пришли на берег; взяли лодку и рыбачьи сети, захватили с собою съестных припасов для обеда; с нами поехали трое гребцов и один слуга. Я взял ружье, собираясь пострелять базолетов[235], но Юлия сказала, что стыдно понапрасну убивать птиц, — из одного удовольствия делать зло. Я для забавы только посвистывал иногда, подзывая толстозобиков, тиутиу, крякв, свистунов[236], и выстрелил лишь один раз в чомгу, но она была очень далеко, и я промахнулся.

Часа два мы ловили рыбу в пятистах шагах от берега. Рыба шла хорошо, но, за исключением одной форели, которую оглушили веслом, Юлия велела весь улов выбросить в озеро. «Ведь это живые существа, — сказала она, — они страдают, освободим их. Как они радуются, что избавились от опасности! Ведь это и нам приятно, правда?» Освобождение пленниц гребцы производили медленно, скрепя сердце, и я хорошо видел, что им больше по вкусу пришлась бы пойманная рыба, нежели мораль, спасавшая ей жизнь.

Затем мы поплыли по озеру; с молодою живостью, от которой мне еще надо избавиться, я принялся рулить[237] и все правил на середину озера; вскоре мы уже отплыли больше, чем на одно лье от берега[238]. Там я стал показывать Юлии все стороны великолепного кругозора, открывшегося нам. Мы увидели издали устье Роны, бурное течение коей, очень заметное на протяжении четверти лье, вдруг как будто останавливается, словно страшится замутить своими водами лазурный хрусталь озера. Я указывал на выступы гор, подобные крепостным редутам; их соответствующие друг другу углы и параллельные грани, огораживая разделяющее их ущелье, образуют русло, достойное могучей реки, его заполняющей. Отвлекая взоры Юлии от наших берегов, я призывал ее полюбоваться богатыми и очаровательными берегами кантона Во, где множество городов, бесчисленное население, зеленеющие и разубранные цветами холмы составляют чудесную картину; земля, повсюду возделанная и плодородная, дает землепашцу, пастуху и виноградарю за труды их надежную награду, ибо ее не пожирает алчный откупщик. Затем, показывая ей, на противоположном берегу озера, Шабле[239] — край, не менее благодатный, но являющий картину нищеты, — я старался, чтоб Юлия ясно увидела, как разница в способах управления двумя этими провинциями резко отражается на богатстве, численности и благосостоянии населения. «Вот так и получается, — говорил я ей, — что земля открывает свое плодоносное лоно и щедро дарит свои сокровища счастливым народам, когда они возделывают ее для самих себя. Она будто улыбается и оживает, радуясь сладостному зрелищу свободы, она любит питать людей. Зато убогие лачуги, полуопустевший край, где земля заросла вереском и терновником, издали возвещают, что там властвует всегда отсутствующий господин и что земля скупо дает рабам те жалкие плоды, коими они имеют право пользоваться».

Пока мы с приятностью проводили время, озирая ближние берега, поднялся свежий ветер и погнал нашу лодку к противоположному берегу; когда мы вздумали плыть обратно, ветер оказал такое сильное сопротивление, что нашему утлому челну невозможно было его преодолеть. Вскоре волны стали ужасными; нужно было добраться до Савойского берега и постараться причалить у деревни Мейери, напротив которой мы как раз очутились, — это почти единственное место, где удобно к сему берегу пристать. Но ветер переменился и все крепчал, тщетны были упорные старания наших гребцов, нас отнесло ниже Мейери, к гряде отвесных скал, где уж не найти было пристанища.

Мы все сели на весла, и почти в то же мгновение я с горестью увидел, что Юлия, в приступе дурноты, близкая к обмороку, приникла к борту лодки. К счастью, она привыкла к волнам, и такое состояние длилось у нее недолго. Опасность все возрастала, возрастали и наши усилия; от жары и усталости мы обливались потом, задыхались и совсем изнемогли. И тогда к Юлии возвратилось все ее мужество, она ободряла нас своими неустанными ласковыми заботами, всем без различия она вытирала влажные лица; смешав в сосуде вино с водой, чтобы мы не опьянели, она по очереди поила самых изнуренных. Нет, никогда еще Юлия, ваш восхитительный друг, не блистала столь дивной красою, как в эти минуты, когда зной и волнение оживили ее лицо ярким румянцем, увеличившим ее прелесть; растроганный ее вид говорил, что все ее заботы исходили не столько от страха за самое себя, сколько из сострадания к нам. Лишь в одно-единственное мгновение, когда от удара о скалу расселись две доски и волна захлестнула всех, Юлия, решив, что лодка разбилась, вскрикнула, а вслед за сим я отчетливо услышал ее слова: «О дети мои, дети! Ужели я больше не увижу вас!» Что до меня, то воображение мое всегда преувеличивает беду, и хоть я знал, что положение наше не безнадежно, мне поминутно казалось, что лодку поглотит пучина, а эта женщина, пленительная столь трогательной красотой, тщетно будет бороться с волнами, и смертельной бледностью сменятся розы на ее ланитах.

С великими усилиями поднялись мы обратно в Мейери, больше часа бились в десяти шагах от берега, пока наконец не удалось высадиться. Едва мы причалили, как вмиг позабылись все мученья. Юлия горячо благодарила каждого за понесенный им труд, — в разгар опасности она думала лишь о нас, а теперь, на суше, ей казалось, что мы спасли лишь ее одну.

Мы пообедали с волчьим аппетитом, какой всегда приходит после тяжелой работы. Подали форель. Юлия очень любит ее, но тут взяла себе совсем немного, да и меня не упрашивала отведать рыбы. Я понял, что она не хочет, чтобы гребцы пожалели о принесенной ими жертве. Милорд, вы мне тысячу раз говорили: ее любящая душа сказывается и в большом и в малом.

Волнение все не стихало, да и лодка нуждалась в починке, — ехать было нельзя, и поэтому после обеда я предложил Юлии прогуляться. Она отказывалась, ссылаясь на ветер, солнце, усталость. Мне хотелось поставить на своем, и на каждое возражение у меня нашелся ответ. «Я с детства привык, — говорил я, — к трудным упражнениям, и они не только не повредили мне, а наоборот, здоровье мое окрепло, а последние мои путешествия значительно прибавили мне сил. Что касается солнца, то от него вас защитит ваша соломенная шляпка, от ветра мы укроемся где-нибудь за утесом или в рощах; надо только подняться по тропинке меж скалами, но ведь вы не любите равнины и подъем не найдете утомительным». Юлия сдалась наконец на мои уговоры, и пока наши люди обедали, мы отправились.

Вы знаете, что десять лет тому назад после моего изгнания из Вале я приехал в Мейери и ждал там разрешения возвратиться. Всецело поглощенный своей Юлией, я провел там столь печальные и столь восхитительные дни и оттуда написал ей письмо, так ее растрогавшее. Мне всегда хотелось еще раз посетить этот уединенный уголок, где я нашел себе пристанище меж вечных снегов и где единственной отрадой сердцу моему оставались воспоминания о том, что было для него всего дороже в мире. Тайной причиною прогулки и было это желание увидеть столь милые мне места, да еще вместе с тою, чей образ когда-то неотступно преследовал меня здесь; мне отрадно было показать ей памятники страстной моей любви, столь постоянной и несчастной.

Целый час мы шли по извилистым тропинкам, плавно поднимавшимся в тени дерев и скал, — единственным неудобством пути была его продолжительность. Приближаясь к цели путешествия, я узнавал старые приметы и едва не лишился чувств; но я преодолел себя и затаил свое волнение. Наконец мы пришли. Уединенное сие место осталось все таким же диким, пустынным, но полным красот, кои пленяют чувствительные души, а другим кажутся ужасными. В двадцати шагах от нас горный поток мчал свои пустынные воды, с шумом перекатывая камни, песок и тину. Позади нас тянулась цепь неприступных скал, отделяющая площадку, где мы находились, от тех альпийских высот, кои именуются ледниками, ибо со дня сотворения мира их покрывают огромные и непрестанно возрастающие пласты льда[240]. Справа была печальная сень темных елей. Слева, за бурным потоком зеленела дубовая роща, а под нами раскинулась водная ширь Женевского озера, простирающаяся в лоне Альп, — она отделяла нас от богатых берегов кантона Во, картину коего венчали величественные вершины Юры.

1 ... 122 123 124 125 126 127 128 129 130 ... 212
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Юлия, или Новая Элоиза - Жан-Жак Руссо торрент бесплатно.
Комментарии