Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

Я ахнула и подалась назад, испугавшись, что сейчас увижу слишком страшную рану. Однако Силграса полностью скрыла вспышка чистейшего белого цвета. Более того: от него разошлась силовая волна, отбросившая нас всех назад.

Когда свет угас, Силграс уже стоял во весь рост.

Он преобразился. Его белоснежные волосы взметнулись, на плечах появилась обновлённая чёрно-серебряная мантия. Он открыл глаза, горящие пронзительно-голубым цветом. Подняв левую руку и прижав её к лицу, Авалати произнёс короткое заклинание, после чего сундук, стоявший у его ног, распахнулся: и хрустальные колокольчики, один за другим, с мелодичным звоном стали взлетать в небо.

Они распределялись по деревне, увеличиваясь в размерах, зависая над домами и улицами, и я догадалась, что они парят над теми местами, где сейчас находятся призрачные отпечатки селян. Так, один колокольчик замер над крышей соседнего от Избы-У-Колодца дома, на которой я только сейчас заметила девушку, мечтательно сидевшую на коньке. Туманные буквы заклинания, парящие вокруг Силграса, сложились в последнее слово – и вдруг всё написанное осыпалось ярким росчерком, будто с дикой скоростью сгорел фитиль.

И колокола на ночном небе запели, вызванивая таинственную песнь. Мы все смотрели на девушку на доме – единственную, кого было видно с площади, – и наконец она вздрогнула, непонимающе заозиралась и покрепче ухватилась за конёк. Внешне всё осталось по-прежнему, но на самом деле перед нами теперь был человек. Колокольчик рассыпался мерцающей пылью, которую тотчас унёс ночной ветер…

Мы зачарованно наблюдали за тем, как по очереди исчезают колокольчики, уступая место селянам. Вместе с людьми откуда ни возьмись появлялись животные, птицы. Тихую прежде деревню наполняли удивлённые возгласы.

И вот заклинание завершилось. Сияние вокруг Силграса угасло, и он покачнулся, схватился за грудь, потом мешком осел на запачканный кровью снег. Хегола бросился к нему.

– Силграс! – рявкнул он, падая рядом на колени. Тут же подлетел наш снуи и стал, пища, крутиться вокруг Авалати. – Не смей отключаться! Надо исцелить твою рану!

Силграс поморщился, не открывая глаз.

– Да она, кажется, сама заросла… – пробормотал он. – Этого непонятного источника энергии хватило на то, чтобы тело полностью излечилось.

– И не только тело, – раздался рядом со мной удивлённый голос Голден-Халлы, вновь поднявшего голову.

Вслед за ним мы посмотрели на небо.

Сапфировая звезда, ещё недавно рассыпавшаяся, трескающаяся, готовая взорваться, сейчас казалась совершенно новой. Кристально чистого цвета, изящная и острая, она горела, как синий факел, притягивая взоры и разгоняя ночную тьму.

Глаза Силграса изумлённо распахнулись. Он поднялся на ноги, подозрительно глядя на неё. Затем коснулся ушей: и я вдруг увидела, что в них появились серьги в виде крошечных хрустальных колокольчиков. Силграс залез рукой в карман мантии – и вытащил ещё горстку таких же.

– Камень окаянный! – Авалати повернулся ко мне: – Откуда ты взяла ту искру?! Она… Она заставила меня регенерировать так, будто я только что проснулся в Осколроге!

Я была удивлена не меньше его.

– Ну… Так это ведь хорошо? – не спеша отвечать, спросила я и приготовилась в случае чего укрыться за спиной Моргана или Берти. – Тебе теперь можно не возвращаться в свою гору, гулять где угодно и не спать ещё долго-долго, да?

На площадь между тем начали потихоньку стекаться селяне. Они охали, возбуждённо переговаривались и перешёптывались, изучая нашу странную компанию. А потом вперёд выступил старичок с длинной седой бородой.

– Силграс, милый, а откуда это штука у тебя над головой?.. – с интересом спросил он. И добавил: – Хегола, ты, наверное, не выспался? У тебя такие красные глаза, надо же!

И после этого мы все как-то очень дружно содрогнулись: даже Фиона, стоящая вместе с нами.

Потому что мы поняли одну очень страшную вещь.

Мы думали, всё закончилось, можно выдохнуть.

Но впереди было самое сложное: ответы на десятки, сотни, тысячи вопросов бодреньких и любопытных селян…

Эпилог

Через несколько дней мы с Берти и Морганом покинули Долину Колокольчиков.

Сразу после расколдовывания деревня буквально стояла на ушах. Я и представить себе не могла, что долиновцы настолько шумные и энергичные. Хотя, возможно, это триста лет условного отдыха подарили им такое дикое количество жизненных сил.

Ночью, сразу после ритуала, Хегола и чуть ли не за шкирку притащенный им Силграс провели всеобщее собрание, где как-то кратко и, думаю, крайне дипломатично обрисовали сложившуюся ситуацию. Я не знаю деталей, потому что мы с Берти, Морганом и Фионой исподтишка смылись с площади. Я, конечно, знатно ковыляла и на все лады охала.

В трактире впервые никто не предложил нам грог и лавку. Даже как-то неуютно стало.

Фиона хотела сразу уехать из Долины: у меня сложилось впечатление, что ей было неловко оттого, что она вообще сюда явилась. Пока Морган исцелял меня, мы с Берти уговорили её остаться хотя бы до утра – почему-то казалось, что так будет правильно. Она заняла соседнюю со мной комнату.

Той ночью я замечательно спала. Никаких джунглей. Никаких чудовищ. Мирные картинки песчаных пляжей и портовых городов… И – промелькнувший в толпе рыбаков Рэндом. Я успела нагнать его и непочтительно схватить за локоть, после чего потянула на пристань. Мы долго разговаривали, сидя на пирсе, и в щелях между досками под нами светился планктон и проплывали огромные рыбы. Рэндом кормил их свеженаколдованным хлебом. Поутру я ни праха не помнила из нашей наверняка полезной беседы, кроме одного пункта. Он гласил: какое-то время меня вряд ли будут трогать твари, подобные Быкоголовому, но лучше мне не рассчитывать на тихую спокойную жизнь.

Будто бы я когда-то на неё рассчитывала. Скорее уж, я её боялась…

А наутро меня разбудили звуки беседы из-за стены.

– Спасибо, что приехала, – произнёс голос Силграса. – Я не ожидал, что ты вмешаешься.

– Да я тоже не ожидала, – вздохнула ледяная леди. – Не стоит благодарности, Авалати.

– Я должен предупредить тебя кое о чём, – продолжил он, и я прямо почувствовала, как напряжённо замерла Фиона. Силграс помолчал пару мгновений, а потом с вызовом сообщил: – Я снова собираюсь стать твоим другом. И, пожалуй, я готов немного узнать о собственном прошлом.

Возникла пауза. А затем фон Сортерберг расхохоталась, и я сочла это очень хорошим знаком.

Ещё одной замечательной новостью, как по мне, было следующее: никого из селян не смутил тот факт, что их староста теперь представляет собой могущественную нежить, а деревенский колдун оказался одним из альвов. Насколько я поняла, что Тофф, что Авалати предприняли какие-то вялые попытки покинуть должности, апеллируя к тому, что им тут не место и они плохие. Но им быстренько объяснили, в