Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

Она висела над мужчиной, что стоял возле Лешего и казался крохотным на фоне чащобной смерти, хотя сам по себе его рост никто не назвал бы маленьким. Облачённый в наряд из синей чешуи, с тёмными волосами, доходящими почти до бёдер, он был как ядовитая змея, готовая к броску.

Прах. Именно так, согласно сказкам, выглядит Найох, коварный повелитель подводных течений.

Так их двое. Вот почему следившие за окрестностями снуи не смогли вовремя предупредить о нападении: просто Найох со своими приспешниками-утопленниками напал из-под земли – и привёл Лешего за собой.

Посреди площади зияла дыра: от знаменитого колодца не осталось ни следа. Чащобная смерть и повелитель подводных течений находились возле неё, спинами к нам. Оба смотрели на Силграса и Хеголу, замерших на пороге своего дома.

– Ну, привет, Силль! – крикнул Найох, на чьём лице, судя по интонации, должна была расцвести язвительная усмешка. – Ты, верно, догадываешься, почему мы здесь.

– Потому что я – единственная радость в вашей жизни? – Силграс любознательно наклонил голову, затем сбросил мантию, оставшись в рубахе и тёмных штанах. Из ножен на бедре он вытащил короткий кинжал. – Грустно, наверное, когда у тебя нет никаких целей, кроме мести тому, кто о тебе даже не думает.

– Какой же ты самоуверенный идиот, – прошипел Найох. – Именно за это тебя и стоит наказать в первую очередь. Ты хочешь красиво уйти, пожертвов собой ради деревни? Даже не рассчитывай. Мы убьём тебя прежде: собаке – собачья смерть.

Авалати оскалился и собирался было шагнуть вперёд, но тут ему на плечо легла рука Тоффа в обрезанной перчатке.

– Силграс, спрячься, – напряжённо сказал он. Затем стремительным привычным движением снял со спины охотничий лук и, выдернув из колчана стрелу, положил её на тетиву.

– О, у тебя появился слуга-мертвец? – тотчас заинтересовался Найох. – Ну да, живые едва ли готовы с тобой общаться. Леший, убьёшь его?

– Всех. Я убью всех, – низко пророкотал Леший, и крысы на его ожерелье подхватили эту фразу, переиначивая и пропевая её на все лады.

Я ахнула и дёрнулась вперёд, когда с пальцев чащобной смерти сорвался шар, состоящий, казалось, сплошь из холодного сумрака, что таится в оврагах у кладбищ в самые тёмные ночи. В мгновение ока он преодолел половину расстояния до Силграса и Хеголы, но его всё же успела пронзить стрела, пущенная Тоффом. Она явно была заколдованной: проклятие Лешего взорвалось на полпути, расплескивая тьму, что, как кислота, начала разъедать всё, до чего дотягивалась – снег, стены ближайших домов, усеивающие площадь обломки колодца…

– Кому сказал: прячься! – рявкнул Тофф на Авалати, не оглядываясь и пуская в Лешего ещё стрелу – увы, просто утонувшую в составляющей тело альва черноте и обломках костей. – Я разберусь, твоя задача – дожить до завтра!

Силграс ничего не ответил, лишь резко крутанулся на пятках и швырнул кинжал в утопленника, который неожиданно спрыгнул с крыши Избы-У-Колодца, целясь ножом в спину Тоффа. Силы удара оказалось достаточно, чтобы сбить существо с траектории и заставить упасть поодаль. Силграс подпрыгнул к нему, выдернул стеклянный нож из соединённых перепонками пальцев и вогнал его в шею твари, а затем едва успел обернуться, чтобы парировать удар ещё одной. Приспешники стекались к площади из обеих ведущих на неё улиц, многие из них забирались на дома и прыгали оттуда на Авалати. Теперь их не интересовали ни мы, ни Хегола: только Силль.

К нему же неспешно пошёл Найох. Хегола, уже отбросивший лук, выставивший щит против нового заклинания Лешего, обернулся на хозяина селенитовой звезды с бешеным взглядом, прикидывая, как суметь сдержать и его тоже.

Пепел. Но это невозможно: даже Князю Нежити не справиться с двумя альвами сразу.

– Хегола! – заорала я, срываясь с места. – Не беспокойся о Найохе!

Альв изумлённо обернулся.

– Всего лишь девчонка? – сузив змеиные глаза, с презрением произнёс он и швырнул в меня пульсирующий сгусток белого цвета.

Я собиралась просто уклониться, но…

– Не рассчитывай, она не одна, – фыркнул внезапно выскочивший вперёд Берти и легко отразил заклинание.

Тогда Найох ощерился и без паузы послал в нашу сторону бурю из мелких камней. Мы метнулись в разные стороны, а затем укрылись за углами домов.

– Сразу спрятались?.. – рассмеялся Найох. – Так, и кого же из вас убить первым?

Внимание Тоффа между тем полностью сосредоточилось на битве с Лешим, который был невероятно, чудовищно силён. От осколка очередного заклинания Лешего, которое Хегола едва успел отбросить в сторону, загорелся какой-то амбар – к счастью, стоящий на некотором отдалении от домов. Хегола выругался и накрыл себя вместе с Лешим огромным куполом. Так заклятья больше не вырывались наружу, но это во много раз повышало опасность для самого Тоффа. Купол поглотил звуки их битвы: теперь это были лишь бешеные вспышки обсидиановых, рубиновых, янтарных цветов – посреди холода пронзительно-синей ночи, подсвеченной звёздами альвов и пламенем, пляшущим на крыше сарая.

Найох, насвистывая, направился к Берти. Отбросив меч, который я прихватила из трактира, я сосредоточено плела один из самых быстрых заговоров на искру: тот, что заставляет её неожиданно разгореться сильнее. В первый раз это дезориентирует противника, действуя на него как болезненная пощёчина по сердцу. Высунувшись из-за угла, я швырнула заговор в хозяина селенитовой звезды. Он вздрогнул и задохнулся, и тотчас Берти выпрыгнул из своего укрытия, кидая в альва Упрёк Леваххо – проклятие, выглядящее как кружево геометрических форм. Найох парировал… А в следующее мгновение обернулся и скучающе направил в мою сторону шар энергии, отшвырнувший меня обратно в проход между домами с такой силой, что я пропахала спиной несколько метров, подняв искрящуюся тучу снега. Вот прах!

Я вскочила и бросилась обратно. За это время Найох успел оплести Голден-Халлу чем-то похожим на водоросли и теперь с гадкой улыбкой подтягивал обездвиженного сыщика к себе.

– Я отрежу тебе голову, – пообещал он, и в свете мелькающих позади заклинаний его лицо казалось диким, как у зверя. Но в этот момент на площадь на полной скорости вылетел вороной конь с двумя всадниками – и сбил Найоха с ног, развеяв его проклятие.

С коня спрыгнул… Морган.

С ума сойти! Ледышка моя дорогая!

– Нас ждёт серьёзный разговор! – гаркнула «ледышка», оборачиваясь к Голден-Халле, который уже стряхивал с себя остатки пут.

– Берегись! – заорал тот в ответ.

Морган развернулся и прозрачным росчерком сырой энергии снёс брошенное в него заклинание: нечто из переливающихся, как рыбья чешуя, острых лезвий. Четыре алых маг-браслета вспыхнули на запястьях Гарвуса, когда он, сосредоточенный и хмурый, стал разворачивать сложную