Лирелии - цветы заката (СИ) - Екатерина Евгеньевна Алешина

- Делайл первым заметил ваше отсутствие и обернувшись, кинулся на ближайший к Академии пляж. Сразу понял, что вы побежите всех спасать. Не найдя вас там, он вспомнил, что вы частенько любите ходить на пляж «Бриз», и отправился туда. Мы прибыли на пляж практически одновременно и застали вас в каком-то странном трансе. Вы никого не слышали, стояли как три столба со стеклянным взглядом и ни на что не реагировали. А потом у вас пошла носом кровь, и вы потеряли сознание, - рассказал нам Эрик.

- Но к тому времени вам уже удалось значительно ослабить волну еще за много километров до берега, - сообщил Мариус. – Делайл побежал обратно в Академию, но туда уже не вернулся. Его нигде нет.

- Мы должны его найти! – с жаром промолвила Марьяна. И всех остальных! Я уверена, что мерзавка Элрод связана с этими исчезновениями! Мы должны ее допросить сегодня же!

- Мы обязательно вытрясем из нее правду, - заверил ее Рейнар.

- Я вообще готов ей голову оторвать, раздери ее демоны! – пробурчал Джеран. – Лишь бы пропавшие живыми нашлись.

В глазах Марьяны собрались слезы.

- Напугали вы нас, конечно, знатно, девушки! – сказал Мариус, покачав головой. – Я думал, что сойду с ума! Просто невероятно, mamma mia! Как вам удалось совладать с разгневанной стихией?

Пока наш просторный экипаж, запряженный ездовым духом в виде серой туманной кошки, спешил к дому четы Элрод, мы в подробностях рассказывали о том, как останавливали разгневанное море.

- Я думаю, что еще большая порция любви нашему морю не помешает, - выразила мысль я вслух. – Надо поговорить с императором, чтобы он издал временный указ – всем почаще приходить на берег моря и думать о том, как они друг друга любят.

- Потрясающая инициатива, - промолвил Эрик с довольной улыбкой. – Я первый побегу ее осуществлять. Закину тебя на плечо и побегу. Вот только для начала с Элрод разберемся, - нахмурился он. - И муженька ее прихватим. Он с большой долей вероятности может быть соучастником всех происшествий.

- Согласен, - кивнул Рейнар. – А что же насчет того, что вам пришлось увидеть, пока вы спали? Поделитесь?

Невольно у меня вырвался тяжкий вздох.

- Ну, если вкратце… - тихо промолвила Марьяна. - Поскольку я пока что не в состоянии вновь вспоминать все мельчайшие подробности... Когда-то я жила на Земле на территории нынешней Ирландии. И волосы у меня были даже еще рыжей, чем сейчас. Словно огонь. Промышляла я лекарским делом, собирала целебные травы, помогала людям. В семье я была самой младшей и самой озорной. Бегала вместе с мальчишками, лазала по деревьям и обожала стрелять из лука. Когда пришло время для замужества, я попала в семью зажиточного ремесленника. В общем-то, ту свою жизнь я прожила счастливо, несмотря на все испытания, выпавшие на мою долю. С мужем мы жили в мире и ладу, родили шестерых детей. Я знала, что меня любят и ценят. Наш дом всегда был полной чашей.

В следующей жизни мне повезло меньше. Моя душа возродилась в тысяча шестьсот семидесятом году в городе Салем. Мой непутевый муж-картежник, проиграл целое состояние и застрелился, оставив меня на произвол судьбы. Рано оставшись вдовой, я оказалась на грани нищеты, и чтобы как-то себя прокормить, устроилась няней в семью богатых горожан. Этим и подписала себе смертный приговор. Только смерть моя стала растянутой и мучительной. Не то, что в предыдущей жизни, когда я умирала дома, в тепле, в окружении близких. Через два года, благодаря доносу родителей моих воспитанниц, меня обвинили в ведьмовстве и, подвергнув многочисленным зверским пыткам, под которыми я призналась во всех смертных грехах, казнили после суда. Демоновы пуритане, чтоб их! Я ведь вообще тогда и понятия не имела ни о каком колдовстве! В церкви они меня, видите ли, давно не наблюдали!

- М-да-а, история об охоте на салемских ведьм оставила глубокий след в земной истории, - заметил Эрик. – Настоящий пример жестокости, граничащей с маразмом.

- Да, я тоже тогда был до глубины души шокирован жестокостью жителей Салема, - высказался Мариус.

- Ох, это было так страшно! – всплеснула руками Марьяна. – Целая толпа обезумевших фанатиков, ослепленных своей правотой и готовых тебя разорвать. Они же нас за людей не считали! Тогда я поняла - человеческая жестокость, подкрепленная манией величия способна на все самое низменное и грязное, что только может быть в помыслах. Вот так и закончилась моя жизнь в Салеме, когда я умоляла смерть избавить меня от невыносимых мук.

После Салема я переродилась уже в годы Великой Отечественной войны в апреле сорок четвертого в маленькой деревушке под Псковом. Отец той моей семьи числился пропавшим без вести, а мама в одиночку тянула на себе весь тяжелый быт военного времени и троих детей. Но, несмотря на все тяготы, ее любви и внутреннего света хватало нам всем, и никто в нашей семье не чувствовал себя одиноким. Я вновь родилась самой младшей и в пять лет тяжело заболела воспалением легких и вскоре умерла. После этого я родилась на Эсфире.

- С ума сойти, - пораженно промолвил Рейнар. – Даже представить не могу, каково вдруг все это вспомнить, когда испокон веков мы знаем, что душа, отправляясь на перерождение, забывает все пережитое.

- И это правильно, - ответила Марьяна. – Я прекрасно бы и дальше жила без этого знания. Ничего сейчас не ощущаю, кроме жалости к себе и чувства горечи.

Пришел мой черед поделиться увиденным, и я снова вспоминала свою жизнь горячо любимой дочери ярла в Швеции на закате эпохи викингов. Вспоминала, как любила уроки со сражением на мечах от старших братьев и уединение с тальхарпой. Мама скончалась от тяжелой болезни, едва мне исполнился год, и моим воспитанием занималась сестра отца, которую я очень любила. Она и открыла мне чарующий мир музыки. Я вспомнила тот самый свадебный пир, на котором мы с Эриком играли в переглядки и потом уже нашу свадьбу. Наше недолгое, оборванное счастье. А затем, новая жизнь в величественном Ленинграде. Моя семья, моя тихая гавань. Бессонница во время белых ночей и то самое пианино, за которым я могла усердно сидеть часами. Концерты по радио зимними вечерами. Шахматы со старшим братом. И загадочный мужчина в моих