Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

мгновений разочарования, что его и правда опередили, ушли, но оставили по себе неприятный осадок в виде горечи во рту. Он остервенело сплюнул, однако горечь не прошла.

– Эй, Осинапс! – позвал Тлуман кринейтора. (Присмет впервые услышал имя командира крина, впрочем, не был уверен, что это его настоящая часть нэма, так как думер любил давать прозвища всем). – Организуй разведку, человек пять, – распоряжался Тлуман. – Пусть идут впереди, смотрят. Столько же поставь позади крина. И ещё. Пошли кого-нибудь посмотреть, что с боков делается.

Осинапс тупо посмотрел на думерта, медленно соображая, чего это от него добивается всеобщий любимчик бойцов. Он, кринейтор, что, сам не знает своих прямых обязанностей, если ему их надо подсказывать, да ещё в такой вот приказной форме?

Да разве выскажешь ему всё? Его сам Жуперр направил его сюда.

– Я уже это делаю, – промямлил Осинапс извиняющимся голосом, проклиная самого себя за такое поведение.

Что ни говори, а появление в крине Тлумана и Горы Мяса всё-таки испортили кринейтору удовольствие от похода вдали от гетто. Был он сам себе хозяин. Вокруг тишина, водная гладь… Так нет, принесло их! Шейны, одним словом. Рады распоряжаться, ни за что при этом не отвечая…

Островок остался позади, крин перебрался на последний, большой. Лодки оттащили подальше от береговой линии. Крин скучился, бойцы снарядились, проверили, хорошо ли из ножен выходят мечи, вскинули на плечи мешки – долго ли собираться в дорогу опытному тескомовцу?

Осинапс расставил людей по подсказке думерта, сам возглавил основную часть крина. За ним, в шаге, пристроились Тлуман и Присмет.

Розовое, словно поджаренное до румянца по кромке, солнце ликом зрелого дня равнодушно и неизменно посылало свои лучи к Земле, нагревая ее поверхность. На деревьях и кустах торопливо распускались серовато-зелёные листочки, придавая воздуху лёгкую горчинку. Дышалось легко.

Крин неторопливо, в строгом порядке, приступил к прочёсыванию острова.

Шли открыто, зычно перекликались, задирали друг друга крепким словом, но настороже. Многочисленность разумных, чьи следы виднелись на каждом шагу, смущала бойцов. Одно дело, настичь кучку беглецов, совсем другое – ввязаться в стычку невесть с кем, а вернее всего с бандой, по всему, большой, никому не хотелось.

Отмерив несколько свиджей, крин остановился на ночлег. За всё это время ему не встретился ни один разумный…

Вообще, день оказался каким-то нервным. Бойцы рыскали в поисках живых свидетелей, чтобы на основании их слов сделать какие-то предположения о фактической численности и намерениях тех, кто раньше появился на острове. Тескомовцы каждый минт ожидали появления перед собой неизвестно кого: толпу враждебно настроенных и готовых сразиться с ними бандитов или хотя бы жалкую группу убегающих от них людей ли, путров ли.

Ничего такого не случилось. Следы были, следопыты осматривали их и утверждали – свежие. Кто-то здесь таился всего блеском раньше. Значит, за ними тщательно и неусыпно наблюдали…

Бойцы тревожно переговаривались, бросались на любую мелькнувшую тень или шорох, разведка обескуражено разводила руками.

Вскоре беспокойство рядовых тескомовцев перекинулось и на руководителей экспедиции.

Тлуман расспрашивал разведчиков, переходил от одного бойца к другому вдоль шеренги, возвращался, пожимал плечами,

– Прячутся от нас, – наконец заявил он уверенно. – Но почему? Если попали сюда случайно, то должны бы с радостью выбегать нам навстречу. Мы для них, здесь затерянных, по сути дела, избавители, гарант возвращения в город.

– Какой там гарант? – промычал Присмет, проталкивая в ненасытный рот очередной пакет тескомовского пайка. – Вы о себе слишком хорошего, смотрю, мнения. А уж после того, что вы учинили в Габуне… М-на… Какая от вас радость? Вот и прячутся. Твои же плохо смотрят, а те за нами присматривают… – Присмет в задумчивости повертел новый пищевой пакет, в его огромных ладонях тот смотрелся куда скромнее, чем был на самом деле. Тут он оступился и пнул подвернувшуюся под ноги хворостину. Посмотрел на Тлумана и продолжил рассуждение: – Если это так, то мы сами виноваты… или я ничего не понимаю.

Руки его рвали оболочку пакета.

– Что не понимаешь?

– Куда они все подевались?

– А… Сам думаю… Смотри, Рокус почти бежит. Сейчас от него что-то узнаем новенькое. Говори, кого-нибудь видели? – молодой тескомовец был ещё далеко, а Тлуман уже торопил его с ответом.

Рокус находился в группе левого прикрытия крина.

– Да… Следы ночёвки… – Боец запыхался от быстрого бега. – Десятка четыре кострищ. Самарон говорит, от прошлой ночи остались. Там несколько могил.

– Ага! Ну и что?

– Могилы там, – не понял думера тескомовец.

– Я спрашиваю, смотрели?

Рокус выпучил глаза.

– Могилы?.. Н-нет.

– Естественно, – Тлуман покивал головой: понимающе или осуждающе, ни Присмет, ни Рокус не смогли определить. – А посмотреть надо, говорю я. А? – Он обратился к бывшему фундаренцу: – Пойдём?

– Пойдём, – покорно согласился Присмет и с сожалением засунул в объемистый мешок помятый пакет.

– Много их тут было, – огляделся Тлуман на поляне, вытоптанной, загаженной испражнениями и серо тёмными кляксами кострищ. – Как думаешь, твои могли сюда сунуться? К этим?

Присмет сам раздумывал о том же: могли ли Свим и мальчонка примкнуть к таким же, как и они, пленникам половодья?

Люди, попадая в подобные ситуации, либо объединяются, и тогда любой встречный имеет возможность решать проблемы выхода из них сообща, либо, дробясь на мелкие группки, стараются занять господствующее положение по отношению к другим. Но для того надо утверждать своё право силой – вступать в смертельные схватки со всеми теми, кто не согласен с притязаниями на лидерство.

Случись здесь последнее, то весь остров уже был бы в могилах, а вернее всего убитых никто бы не придавал земле.

Здесь, по всей видимости, этого, худшего из худших, вариантов не состоялось. Тогда – сплотились в единое сообщество? Но почему же появились могилы? Девять холмиков рыхлой земли. Быть может, там те, кому уже было в тягость дожить до благополучного выхода к жилым местам или…

Думать об ином Присмету не хотелось, ещё больше не хотелось увязнуть тут в бесчисленных стычках. Жить одной целью было проще: догнать, мальчика отбить, а остальных… Как они себя при этом поведут – и об этом думать не хотелось.

– Свим навряд ли присоединился к кому-либо, – неуверенно сказал он Тлуману. – Хотя, кто знает? Здесь укрыться трудно.

– Это так, – подтвердил думерт, распоряжаясь вскрыть могилы.

С миной стороннего, погружённого в себя наблюдателя, следил Присмет за действиями тескомовцев.

Убитые, а в могилах оказались именно убитые с едва обсохшими смертельными ранами, лежали под тонким слоем земли, так что выкопать их из ям не составляло труда.

– Одни люди, – безжизненным голосом проговорил Тлуман и поправил потные волосы на темени.

Присмет вдруг с искренним удивлением заметил: думерт от всего сердца переживает об убитых людях, в то время как у него в душе не шевельнулась ни одна клеточка, не дёрнулась ни одна жилка, не было у него к этим мертвецам жалости.

– Бандиты, – буркнул он, чтобы подобно Тлуману не