Мертвое море - Тим Каррэн

— Нужно возвращаться, — сказала лишь Элизабет.

Но Кушинг и не думал уходить. Он стоял рядом с ней в шаланде, держа в руках весло.

— Расскажите мне об этом судне, — сказал он.

— Просто еще одна развалина.

— Вовсе нет. Вижу по вашим глазам… что тут что-то другое. Что с ним такое?

Она постояла какое-то время, словно пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, чтобы они уже могли вернуться на «Мистическую». Наконец, вздохнув, произнесла:

— На ней… живет Отшельник. Это его судно.

— Отшельник?

Она кивнула.

— Один старик. Он был здесь, когда мы только попали сюда. Он не очень любит людей. И у него есть ружье.

Но Кушинг почему-то ей не поверил.

— Вы когда-нибудь разговаривали с ним?

— Он сумасшедший.

— И он был здесь, когда вы сюда попали?

— Да.

Конечно, это был еще один аргумент в пользу теории Кушинга о временном искажении. Если Элизабет прибыла сюда вместе с остальными в 1907-ом году, и это судно уже было здесь — а оно явно было построено не раньше 20-ых годов — тогда все сходится, верно? Рыболовное судно было построено гораздо позже того корабля, на котором приплыли люди Элизабет… и все же прибыло сюда раньше их.

— Я хочу подняться на борт, — сказал Кушинг. — Хочу поговорить с этим Отшельником.

— Мистер Кушинг, пожалуйста…

— Вам не обязательно туда идти, — улыбнулся Кушинг.

Элизабет нахмурилась.

Торчащее из водорослей, окутанное туманом судно походило на дом с привидениями, возвышающийся над разросшимся, запущенным садом. Огромное, призрачное и беззвучное. Окна рулевой рубки были заколочены досками, с носа свисала паутина водорослей. Палубы оплетены тенями, кормовые стойки и лебедки заросли толстым слоем грибка. На носовой палубе было полно обломков… металл и расплавленный пластик, разнообразный мусор, почерневший, словно от огня.

Кушинг смотрел, не в силах оторвать взгляд. Это было просто еще одно судно, и все же он был уверен, что оно пытается ему что-то сказать.

— Давайте посмотрим, — сказал он.

Элизабет покачала головой, и они поплыли, отталкиваясь от водорослей веслами, пока Кушинг наконец не смог ухватиться за фальшборт судна и подтянуть к нему шаланду.

Он перелез через перила. Палуба была влажной и скользкой, и он едва не упал на задницу. Доски скрипнули под его весом, но выдержали. Элизабет бросила ему веревку, и он привязал шаланду к перилам. Затем помог Элизабет подняться на борт, хотя она была сильной и гибкой, и вряд ли нуждалась в помощи. Она явно нервничала, чувствовала себя как-то неуютно. И сжимала правой рукой рукоять мачете, которое носила на поясе.

— Ему не понравится, что мы здесь, — сказала она.

Кушинг стоял, и какое-то чувство подсказывало ему, что судно — необитаемо. Что на нем не осталось ничего, кроме воспоминаний. Он чувствовал это.

Он двинулся вперед, мимо мачтовой вышки, и поднялся по небольшой лесенке к двери рулевой рубки. Постучал. Подождал немного. Снова постучал. Тишина… лишь эхо от его стука, и больше ничего. Дверь открылась с пронзительным скрипом. Внутри было темно и пыльно. Он нашел лампу и зажег ее. Так-то лучше. Отшельник превратил рулевую рубку в свои апартаменты. У одной стены стояла койка, на полу и полках лежали груды книг. Еще было два стола, один завален бумагами, другой — старыми картами. Пахло в рубке как в древней библиотеке — заплесневелыми страницами и гниющими переплетами.

Кушинг подошел к столу с картами.

Большинство карт относились к Атлантическому океану, району мыса Хаттерас. Но одна отличалась. Она была нарисована от руки. Кушинг внимательно изучил ее в свете лампы. Чем дольше он рассматривал ее, тем возбужденнее становился.

— Знаете, что это? — воскликнул он.

Элизабет посмотрела на карту.

— Да, — коротко ответила она.

Это была карта корабельного кладбища, тщательно отрисованная чернилами. Она была очень детализированной, хотя и неполной. Вероятно, работа нескольких лет. Судя по всему, Отшельник проводил свое время, изучая застрявшие здесь корабли и записывая их названия.

— Боже, только посмотрите на эти названия… «Чародейка», «Протей», «Оса», «Атланта», «Райфуку Мару», «Глазго»… это же самые известные исчезновения, связанные с Треугольником Дьявола.

— Что? — спросила Элизабет.

Кушинг покачал головой.

— Ничего. — Он снова наклонился над картой. На ней были перечислены сотни судов, от старых галеонов до современных контейнеровозов. У одних были названия, другие обозначены, как «неизвестные». Отшельник отметил, где наиболее густые водоросли и где самые непроходимые из-за высокой концентрации заброшенных судов места. То, что на обычных картах называлось «восток» и «запад», здесь обозначалось как «НЕВЕДОМОЕ» и «НЕИССЛЕДОВАННОЕ». Некоторые корабли и некоторые места были отмечены черепами со скрещенными костями.

— Как, по-вашему, что это значит? — спросил Кушинг Элизабет.

Она всмотрелась в карту.

— Не скажу про все… но вот это… — она ткнула пальцем в метку «НЕИЗВЕСТНЫЙ БАРК». — Думаю… да… думаю, это то судно, в котором живет кальмар. В нижней части корпуса.

Тут все встало на свои места. Черепа с костями указывали на опасные места. Другие корабли были отмечены кружками. Таким же была обозначена яхта «Мистическая». Кушинг догадался, что это значило, что на судне есть обитатели. Таких меток было немного. Еще Отшельник отметил свободные от водорослей каналы и местонахождение самолетов, включая тот, который Кушинг принял за «С-130». У южного края кладбища была надпись «МОРЕ ТУМАНОВ». А под ним — «ОТКРЫТОЕ МОРЕ». Там же стоял красный крест. Большой и обведенный несколько раз.

— Должно быть, это место, откуда он прибыл, — сказал Кушинг. — Точка, где его выбросило из воронки. Бьюсь об заклад, мы тоже оттуда пришли.

От красного креста к маленькому черному вела пунктирная линия. Над последним была подпись «Птолемей». Вероятно, так Отшельник обозначил свое судно.

Читая названия кораблей, Кушинг обнаружил десятки других, о которых слышал или читал, как о без вести пропавших. Чем ближе к Морю Туманов, тем сильнее был разброс судов. Но Кушингу удалось найти «Циклоп», перевозчик угля, исчезнувший во время Первой мировой. Он был отмечен черепом с костями. К северу от корабельного кладбища судов было меньше. И Отшельник отметил каналы, пролегающие среди водорослей, и возможно, ведущие к открытой воде. То место было обозначено как «ВНЕШНЕЕ МОРЕ», и почти повсюду там стояли метки «Неведомое» и «Неисследованное». Вот только у верхнего края было еще одно крупное скопление водорослей, внизу которого был расположен длинный прямоугольник, обозначающий корабль. На нем была надпись «С. С. Ланцет». Там было еще несколько других судов, в основном безымянных. Выше «Ланцета», видимо, находилось еще одно заросшее водорослями море с корабельными останками. Там в основном стояли метки «Неисследованное» и «Неведомое». И прямо над ним — «МОРЕ ЗАВЕС». Здесь отшельник разместил ряды черепов с костями. Что бы там ни было, там явно было очень опасно.