Далекие Шатры - Мэри Кайе

Но на погруженных в тень улицах встречалось на удивление мало женщин, и все они закрывали лицо головными платками, оставляя видными только глаза, настороженные и подозрительные. Они носили традиционное раджпутанское платье с широкими юбками, украшенными броскими черными узорами, однако предпочтение здесь, похоже, отдавалось таким цветам, как рыжевато-красный, желто-коричневый и темно-оранжевый, и Аш не видел ярких голубых и зеленых тонов, которыми весело пестрели базарные площади и проселочные дороги соседних княжеств. Что же касается мужчин, то даже здесь, на городских улицах, многие из них тоже закрывали лицо, обматывая нижнюю его половину концом тюрбана. Судя по пристальным взглядам прищуренных глаз, европеец в Бхитхоре был чем-то новым – и неприятным.

Горожане рассматривали Аша так, словно он был каким-то монстром, и редко встречавшиеся открытые лица имели выражение скорее враждебное, нежели заинтересованное. У Аша возникло ощущение, будто он – пес, идущий по улице, полной кошек, и волоски у него на загривке встали дыбом в непроизвольной, чисто животной реакции на эту молчаливую неприязнь – враждебность ограниченных умов по отношению ко всему странному или новому.

– Посмотреть на них, так можно подумать, что мы прибыли сюда со злыми намерениями, а не на бракосочетание, – тихо пробормотал Мулрадж. – Это дурное место, и без всяких слов ясно, что здесь поклоняются Кровопийце. Фу! Гляньте туда…

Кивком он указал в сторону стоящего на перекрестке храма Кали, являющейся также Ситалой, богиней оспы. Проезжая мимо него, Аш мельком увидел статую ужасной богини, во славу которой разбойники-душители предали смерти многие тысячи жертв, а посвященные ей храмы получали десятую долю от награбленного ими добра. Кошмарное многорукое божество со сверкающими глазами и высунутым языком, в длинном ожерелье из человеческих черепов почитается в Индии как супруга Шивы Разрушителя. Исключительно подходящая покровительница для столь зловещего города, подумал Аш.

Тошнотворный запах разложения и жужжащая туча мух свидетельствовали о том, что почитатели Кали охотно утоляют ее жажду крови. Ашем овладело сильнейшее беспокойство, и он невольно спросил себя: а только ли коз приносят в жертву для утоления этой жажды? Он сердито отогнал эту чудовищную мысль, но тем не менее испытал непомерное облегчение, когда наконец они оставили позади мрачные улицы, спешились в наружном дворе городского дворца, Рунг-Махала, и зашагали вслед за сопровождающими по лабиринту пыльных залов и темных каменных коридоров на встречу с раджой. Правда, здесь царила точно такая же гнетущая атмосфера, что столь заметно ощущалась в городе: тишина, духота и жара, зловещие тени незабытого прошлого, былых времен и былых злодеяний и не обретшие покоя призраки мертвых правителей и убитых рани.

По сравнению с Дворцом ветров Рунг-Махал – Разноцветный дворец – имел скромные размеры и состоял из полудюжины внутренних дворов, двух садов и шестидесяти-семидесяти комнат от силы (никто никогда не пересчитывал комнаты во Дворце ветров, но, по общему мнению, их было около шестисот). Вероятно, именно по этой причине – среди всех прочих – владелец Рунг-Махала с самого начала выказал гостям неуважение, желая сбить с них возможную спесь, а теперь рассчитывал поразить прибывших и одновременно нагнать на них страху такой грубой демонстрацией военной силы, какой Аш никогда прежде не видел – и даже не представлял.

Великое множество вооруженных мужчин в наружных дворах не удивило Аша, но вот при виде стражников раджи, охранявших внутренние дворы и выстроившихся вдоль темных коридоров дворца, он не на шутку встревожился, потрясенный не столько количеством солдат, хотя их насчитывалось несколько сот, сколько их причудливым одеянием и тем обстоятельством, что и здесь тоже все лица скрывались от взгляда.

На офицерах были шлемы, какие, должно быть, носили сарацины в эпоху Крестовых походов, – старинные железные каски с длинными носовыми пластинами, насеченные золотом и серебром и окаймленные кольчужной сеткой, которая защищала подбородок и шею и частично прикрывала щеки, так что видны оставались лишь глаза. Шлемы рядовых, того же образца, были изготовлены из кожи и в полумраке производили жутковатое впечатление: выстроившиеся вдоль коридоров зловещие фигуры походили на палачей в капюшонах-масках или на мумифицированные тела мертвых воинов. Все они были в кольчугах и вооружены не мечами, а короткими копьями. «Как ликторы», – подумал Аш, зябко поежившись.

Он пожалел, что не взял с собой револьвер, ибо при виде зловещих фигур в доспехах впервые осознал со всей ясностью, что в этом княжестве не имеют силы никакие правила и никакие законы в европейском понимании этого слова. Бхитхор принадлежал к другой эпохе и к другому миру. Он существовал вне настоящего времени и жил по собственным законам.

В последней передней комнате по меньшей мере пятьдесят слуг, одетых в цвета раджи – алый, зеленовато-желтый и оранжевый, – расступились, пропуская посетителей, и они, предшествуемые княжеским родственником и сопровождаемые высокопоставленными должностными лицами, прошествовали в Диван-и-Ам, зал для официальных приемов, где их ждал раджа в обществе первого министра, советников и придворных.

Здание Диван-и-Ама поражало своей красотой, хотя и мало годилось для утренних приемов в это время года, так как представляло собой открытый прямоугольный павильон, с двух длинных сторон ограниченный тройным рядом колонн и имевший глухие стены только в торцах. При палящем солнце и полном безветрии под опертыми на колонны сводами было очень жарко и душно, но красота сооружения окупала любые недостатки в части удобства, и, по-видимому, зной нисколько не беспокоил придворных и сановников, которые тесными шеренгами сидели с поджатыми ногами на не застеленном коврами полу, одетые в лучшие свои праздничные наряды.

В дальнем конце зала низкие ступени вели на помост, приподнятая срединная часть которого служила троном для правителя, дававшего здесь аудиенции, принимавшего почетных гостей или отправлявшего правосудие, а за ним возвышалась глухая стена из черного мрамора с полированной поверхностью, отражавшей все собрание, точно зеркало. Боковые части помоста ограждались мраморными стенками со сквозными отверстиями, через которые обитательницы зенаны могли наблюдать за происходящим, но в других местах камень был покрыт полированной штукатуркой и украшен рельефами с примитивными изображениями зверей, птиц и цветов, некогда ярко раскрашенными, но с течением медлительных веков превратившимися в бледные тени былого великолепия. Однако броских красок в Диван-и-Аме хватало, поскольку придворные правителя Бхитхора, в отличие от его низкородных подданных, носили столь кричащие одежды, что вступивший в зал иноземец в первый момент запросто мог решить, что оказался в цветнике – или на ярмарочной площади.

Алые, вишневые, зеленовато-желтые, розовые и фиолетовые тюрбаны соперничали в яркости цвета с ачканами всех тонов синего, фиолетового, бирюзового, пунцового, зеленого и оранжевого, а в дополнение к этому обилию красок вдоль оставленного посередине прохода стояли в два ряда слуги в форменных малиновых тюрбанах и муслиновых желтых костюмах, подпоясанных оранжевыми кушаками, с огромными, украшенными перьями мухобойками из конского волоса, выкрашенного в пурпурный цвет.

На помосте тоже находились слуги: двое стояли за троном, помахивая опахалами из павлиньих перьев, а остальные выстроились по сторонам, вооруженные обнаженными тулварами – раджпутанскими кривыми саблями. На самом троне, застеленном расшитым жемчугами ковром, одетый с ног до головы в золотую парчу и ослепительно сверкающий драгоценностями, восседал человек, являвшийся средоточием всего этого великолепия, – правитель Бхитхора.

Представители военного сословия в Раджпутане славятся своей красотой, и едва ли любое подобное собрание европейцев могло сравниться с этим по части физической привлекательности, своеобразия и щегольства. Даже лица стариков хранили следы былой юношеской красоты, и эти воины держали спину прямо, как если бы сидели в седле, а не на полу, скрестив ноги. Белые узкие джодпуры и изящно скроенные, приталенные парчовые кафтаны подчеркивали ладность широкоплечих узкобедрых фигур, а четкие складки ярких тюрбанов прибавляли всем по нескольку дюймов роста и превращали каждого мужчину в великана. Конечно, из правила были исключения. Там и сям под сводчатой крышей Диван-и-Ама сидели мужчины жирные, или усохшие, или уродливые – и самым заметным из них был сам правитель.

Наряд раджи, драгоценности и меч с усыпанной алмазами рукоятью поражали своим великолепием. Но вот внешность не делала ему чести, и Аш, остановившийся на нижней ступени и уставившийся на него, испытал сильнейшее потрясение.