Проклятие сумерек - Владимир Ленский

А потом он сел на коня и уехал.

За Онфруа спешно послали. Впрочем, ожидали его только дня через три: дорога хоть и недолгая, но неудобная, верхом не поскачешь, нужно пробираться по топям.

Каждый день после отъезда мужа Фейнне подолгу стояла на стене замка в ожидании сына. Танет старалась не отходить от нее, развлекала разговорами, угощала сладостями, которые носила с собой на блюде. Фейнне рассеянно брала печенье, облизывала пальцы, но веселее не становилась.

На третий день ожидания перед замком появились всадники, о чем было немедленно доложено герцогине.

– Какие они? – спросила Фейнне.

Ключница прищурилась, всматриваясь в темные фигурки, что стояли на дороге перед закрытыми воротами.

– Три лошади, ваша милость. Три лошади, но на одной, кажется, двое… Онфруа среди них нет, – добавила Танет.

Фейнне повернула к ней незрячее лицо и проговорила:

– Я знаю…

Она протянула руку, уверенная в том, что Танет поддержит ее, и вместе с ключницей спустилась во двор. Командир гарнизона уже спешил ей навстречу.

– Элизахар велел никого не впускать, кроме Онфруа, – заговорил он с герцогиней.

Как и большинство тех, кто служил в замке Ларра, этот человек некогда воевал вместе с Элизахаром и по привычке называл своего герцога просто по имени. Так было заведено, и Элизахар не стал менять прежнего порядка.

– Как прикажете поступить, госпожа Фейнне?

Она сказала:

– Я хочу поговорить с ними.

Танет передала руку Фейнне командиру гарнизона, и герцогиня подошла к решетке, закрывающей ворота замка. Прокричала, обращаясь к путникам:

– Назовите имена!

– Мы должны видеть госпожу Фейнне! – донесся голос.

– Назовите ваши имена! – повторила герцогиня. – Ваши, не мое!

Те, кто стоял у ворот, почему-то замялись. Казалось, они не решались объявить о себе открыто. А потом мужской голос громко прокричал:

– Меня зовут Эмери, племянник Адобекка! Госпожа Фейнне, это вы?

Фейнне повернулась к солдатам:

– Впустите их. Я знаю этого человека.

Танет вдруг забеспокоилась:

– Как хорошо вы его знаете?

– Мы были знакомы очень давно… В Академии.

– Самые большие незнакомцы – друзья юности, – предупредила Танет.

– Только не Эмери, – возразила Фейнне. – К тому же он родня Адобекку, а ведь это Адобекк прислал моему мужу предупреждение касательно намерений Вейенто… Откройте ворота!

И путники въехали в замок.

Эскива сидела позади Ренье, обхватив его руками. «Выглядит так, словно он меня похитил и теперь ищет убежища в замке этой госпожи, – думала девочка. – На нас все смотрят. Наверное, уже целую историю в уме сочинили».

Радихена держался между Эскивой и Гайфье, так что брат королевы замыкал шествие.

После того, как конь Эскивы взбесился и едва не сбросил королеву в пропасть, Гайфье больше не приближался к сестре. За последние несколько дней он сильно повзрослел и теперь ощущал себя старым. Каждый прожитый день превращался для него в год, тяжело давил на спину, пригибал к земле. Ему стоило больших усилий не сутулиться. Да, он был старым, никому не нужным и ничтожным. Даже Радихена казался кем-то более значительным, чем Гайфье.

Вчера, накануне их прибытия в замок, мальчик улучил минуту, когда Ренье был один, и подошел к нему.

– Я знаю надежный способ уберечь Эскиву от смерти, – заявил Гайфье.

Его старший друг уставился на него с интересом.

– Мне такой способ неизвестен, – признался он. – Пока проклятие сумерек тяготеет над Королевством, опасность для вас обоих остается.

– Жизнь Эскивы куда важнее моей, – сказал Гайфье. – Она – королева, наследница крови Эльсион Лакар… Не притворяйтесь, будто вам это непонятно!

– Это мне понятно, Гайфье. Я не понимаю другого: к чему вы ведете свои странные речи?

– Думаю, проще всего будет избавиться от меня, – сказал мальчик. – Теперь вам ясно?

Ренье заморгал.

– Вы предлагаете мне убить вас?

– Что-то в этом роде, – криво улыбнулся Гайфье.

– Невозможно.

– Почему?

– Во-первых, я не убиваю своих друзей. Не в моих правилах, – сказал Ренье. – Во-вторых, я боюсь Талиессина. Он не поблагодарит меня за то, что я не уберег его сына.

– По-вашему, Талиессину вообще есть до меня дело?

– По-моему? – Ренье выглядел удивленным. – Это не по-моему, а на самом деле. Талиессин любит обоих своих детей. Думаю, и Уида – тоже, что бы вы там о ней ни воображали. Может быть, они и слишком поглощены своей любовью, но дети, Гайфье… – Он вздохнул и вдруг рассмеялся, признавая свою беспомощность. – Я не знаю, как это правильно выразить. Я просто уверен в том, что обязан сохранить вашу жизнь, вот и все. Вашу и Эскивы, в равной мере.

В эти минуты Гайфье чувствовал себя значительным, нужным. Человеком, от которого что-то зависит. Человеком, который кому-то не безразличен.

А наутро все вернулось. Гайфье тащился в хвосте процессии, угрюмо созерцая спину Радихены. И никто с ним даже не заговаривал. Может быть, стоило настоять на своем и просто умереть, чтобы не мешать никому из них выполнять свое предназначение: избавлять Королевство от проклятия, спасать других людей, преграждать пути зла.

Несколько раз Гайфье был близок к тому, чтобы развернуть коня и помчаться прочь, не разбирая дороги, и в конце концов погибнуть. Свалиться в пропасть, к примеру. Или нагнать армию Вейенто, врубиться в ряды мятежников и пасть под ударами их мечей. Его разорвут на клочки, и даже тела не останется, чтобы опознать и похоронить.

Но всякий раз что-то удерживало Гайфье от отчаянной выходки, и он продолжал безмолвно ехать вслед за прочими.

Замок Ларра как нельзя лучше соответствовал его настроению: суровый, всегда готовый к обороне. Серые стены, сложенные из необработанного дикого камня. Немногочисленный, но хорошо вымуштрованный гарнизон с недоверчивым командиром во главе. Красавица герцогиня с растерянным лицом. Верная ключница, востроносая, хитроватая, вертлявая. А все остальные обитатели замка – мужчины. Камни и оружие, ничего лишнего.

Ренье спрыгнул на землю, оставив Эскиву сидеть на лошади, бросился к Фейнне, схватил ее за руки.

– Эмери! – проговорила герцогиня, качая головой. – Не думала, что вы когда-нибудь соберетесь навестить нас. Жаль, что Элизахар в отъезде.

– Мы встретили его, – сказал Ренье.

Ее губы дрогнули – она явно хотела спросить, каким Ренье нашел ее мужа, но в последний момент она сдержалась. Ренье сам сказал:

– Он полон сил и уверенности и не сомневается в скорой победе.

– Хорошо, – сказала Фейнне.

Ренье смотрел на нее во все глаза. Казалось, время не властно над герцогиней. Это была все та же милая Фейнне, разве что чуть располневшая, с круглыми плечами и личиком-сердечком. Она по-прежнему предпочитала белые одежды и почти не носила украшений. Строгая старенькая нянюшка, должно быть, давно умерла, и теперь о Фейнне заботилась та увядшая женщина, что постоянно вертелась поблизости.