Красные гиганты. История советского баскетбола - Марк Брет Кано

Потом – Сабонис и Ткаченко. Я помню, что Арвидас, когда уехал в НБА, всегда Володе присылал посылки – обувь большого размера» [167].

Тараканов: «С железной дорогой связаны самые противные воспоминания. Никогда мы не летали – всегда ездили поездом. Не знаю, может, денег на самолет не выделяли. А поезд – это гарантированная бессонная ночь. Владимир Ткаченко (рост 220 см) вообще спал на верхней полке, а ноги засовывал в багажное отделение. Это надо было фотографировать! А мне всегда не хватало нескольких сантиметров, чтобы нормально выпрямиться. В результате скрюченный лежишь, спина и так болит <…>. Самая запоминающаяся история – стоим в Вильнюсе на вокзале, ждем поезда. Стоит мерзкий хмурый вечер, да и настроение поганое после проигрыша. Объявляют: «Поезд Вильнюс – Москва на таком-то пути». Бредем к этому вонючему вагону – и тут по громкой связи мерзким голосом кто-то говорит: «Проиграли! Проиграли!» Думаю, эх, взять бы сейчас автомат» [151].

Мышкин: «Сейчас я иду по улице в Литве, и люди вспоминают меня, говорят, что я враг Литвы или что-то в этом роде. А тогда мы шли в ресторан, садились все вместе и дружно смеялись без всяких проблем. Они все помнят, что я сказал, сколько очков набрал. Потом, помню, когда я был в Израиле, куда я часто езжу, я пришел к врачу, потому что у меня болела нога, и тот мне сказал: ”Не надо было так прыгать в матчах с ”Маккаби“! В Литве то же самое. В конце концов самое важное то, что остается в памяти, – а там у меня хорошие воспоминания» [156].

Марчюлёнис. Гадкий утенок

Литовский атакующий защитник Шарунас Марчюлёнис был последним большим талантом, вышедшим из СССР. До Евробаскета-87 его биография напоминала историю гадкого утенка, в отличие от его соотечественника Сабониса.

В отличие от центрового, которого с юных лет обожали и признавали болельщики, коллеги и тренеры, Шарунас терпел всевозможные неудачи, а на пути его постоянно возникали препятствия, не давая ему проявить себя, примером чего может служить его позднее появление на международной арене. Марчюлёнису приходилось бороться за каждый свой шаг, но в итоге он добился большого успеха, что было неизбежно, учитывая его физические и технические данные и целеустремленность.

Раймондас Шарунас Марчюлёнис родился в центре литовского баскетбола – Каунасе – в 1964 году. Первой спортивной любовью всей его жизни был теннис. Будучи амбидекстром, он всегда бил по мячу правой рукой, перемещая ракетку из одной руки в другую. Хотя до десяти лет он несколько раз становился чемпионом Литвы, его необычный стиль не позволил ему продолжить обучение теннису в Москве в элите советских ракеток: «Я вырос в Каунасе, баскетбольной столице Литвы. Все дети, все до одного, играют в баскетбол. Но я начал играть в теннис. Я играл четыре или пять лет, до десяти лет примерно» [222].

В тринадцатилетнем возрасте с ним произошел серьезный несчастный случай: при подрыве взрывчатки, которую он сделал сам, что-то пошло не так, и она взорвалась у него перед лицом, причинив тяжелые травмы лица и полную потерю зрения. Шарунас провел месяц в больнице, но, к счастью, зрение вернулось, и инцидент закончился для него небольшими шрамами на лице и убеждением, что все могло быть гораздо хуже: «Это было своего рода чудо. У меня было много времени подумать о своей жизни» [223].

После выписки из больницы, опираясь на поддержку родителей, он решил начать заниматься баскетболом, хотя в то время и не отличался выдающимися способностями и не думал, что будет играть профессионально. Тем не менее в последний год учебы в Каунасе он был вызван на Спартакиаду в составе юниорской сборной Литвы, главной звездой которой был Сабонис, и стал чемпионом. Постепенно он начал занимать свою, пусть и небольшую, нишу в конкурентном мире литовского баскетбола. В 1981 году, столкнувшись с отсутствием интереса со стороны «Жальгириса», он переехал в Вильнюс, чтобы изучать журналистику. Однако главный столичный клуб «Статиба», также выступавший в Высшем дивизионе советского баскетбола, обратил на него внимание и предложил ему перейти в свои ряды.

По прошествии времени Владас Гарастас, тренер команды из Каунаса того времени, объясняет это смесью недопонимания и теории заговора: «Меня обманули, да и его тоже. Он хотел играть за ”Жальгирис“. Но был у нас один тренер, у жены которого тренировался Шарунас. Он сказал, чтобы я не беспокоился, мол, Марчюлёнис поступит в наш институт физкультуры и останется в Каунасе. И вдруг тот уезжает в Вильнюс и начинает учиться в университете <…>. Что я только не делал, чтобы его вернуть! Ездил в Вильнюс, в ЦК партии, объяснял: ”Мы с «Цибоной“, ”Реалом“ бьемся за Кубок чемпионов. А ”Статиба“ – за выживание в Высшей лиге. Марчюлёнис будет играть против лучших баскетболистов Европы. Это и для него, и для сборной хорошо“. – Они: ”Да, конечно, понимаем“. А сами ему – ”Жигули“ и квартиру новую. Через год опять еду в Вильнюс. ”Да, все правильно вы говорите“, – соглашаются. А сами Марчюлёнису – ”Волгу“ и квартиру в Старом городе <…>. В 1987-м на чемпионате Европы в Афинах я был консультантом Гомельского. В последний день первенства отмечали день рождения Шарунаса. Я попросил его ответить лишь на один вопрос: говорил ли ему кто-нибудь, что ему открыта дорога в наш институт физкультуры. Он ответил, что никто даже не заводил с ним разговор об этом. А секрет был прост: сын того тренера потом тоже играл в ”Статибе“ вместе с Марчюлёнисом» [170] [187].

Марчюлёнис: «В ”Жальгирис“ меня не звали. В июле (1981) я играл на Спартакиаде, а в сентябре перешел в ”Статибу“. Первый год (1981/82) я играл во второй команде, а в 1982/83-м меня перевели в основной состав» [135].

Всего за несколько месяцев он превратился в форварда ростом 190 см, сильного, как бык: «Я никогда не думал, что смогу играть в баскетбол, я был маленького роста. Но за первый год учебы в университете в Вильнюсе я вырос на 11 см» [135].

Жан Боже: «Когда я жил в СССР в 1982–1983 годах, я ходил на несколько матчей. В одной из них играла ”Статиба“, и по традиции первыми играл второй состав команды. Я впервые увидел там Шарунаса. Меня поразила его физическая мощь» [152].

Кроме тренера «Статибы» Эндриятиса, на него положил глаз еще один талантливый человек – Гомельский. Папа, ошеломленный его игровыми и физическими качествами, добился включения неизвестного литовца в состав команды на юношеский чемпионат Европы летом 1982 года. Тренеру, которым тогда