Огненный шторм - Янковский Дмитрий Валентинович

– Но пятой части секунды недостаточно, чтобы обнаружить терминал. Нужна хотя бы треть.

– Треть нужна на обычном оборудовании, а мы используем пеленгаторы ГСФ, им хватает и пятой части секунды. Даже чуть-чуть меньше.

– А на чем они основаны? Лазерный прерыватель?

– Нет, там изотопный хронометр, который…

Я махнул рукой, и отошел от двух гениев. Теперь, пока они не обсудят все нюансы, их лучше не беспокоить. Отыскав глазами Ольгу, я направился к ней. Она улыбнулась и, взяв со стола второй бокал, протянула его мне.

– Что, Влад нашел с этим пареньком общую тему для разговора? – спросил Ольга.

– Да, они друг друга стоят, – я принял бокал из ее рук.

01:47:00.

– И тогда мы вызвали поддержку линкоров, – продолжал свой рассказ молодой генерал-майор танковых войск Александр Рыбалко. – Представляете удар главного калибра «Черных драконов» вместе с огневой поддержкой линкоров?

Я переглянулся с Ольгой. За последние полчаса мы выслушали уже два десятка подобных историй.

– А какая конкретно огневая поддержка осуществлялась с линкоров?

– Лазеры главного калибра, – самодовольно ответил генерал. Видимо, он наслаждался мыслью, что ему была доверена такая мощь.

– И чем были подсвечены точки удара? – спросил я, заранее предполагая ответ.

– Лазерными дальномерами танков. У нас больше ничего не было.

– То есть линкор бил по цели, в пяти километрах от которой, если не меньше, находились наши танки? Да еще учитывая то, что цель была подсвечена дальномерами, следов которых не видно после открытия огня. То есть линкор давал последующие залпы только по прежней наводке?

– Ну, да, – замялся генерал. – А что нам еще оставалось делать?

– И на сколько вы смогли задержать противника?

– На сорок минут, – генерал вновь воспрянул духом, ожидая удивить меня ответом.

– Такой риск ради сорока минут? – моя реакция была совершенно противоположна той, что ожидал Рыбалко.

– А что на моем месте сделали бы вы?

– Вызвал бы грузовые челноки и вытащил танки с планеты. А потом забросал бы ту зону атомными бомбами. У вас же не было пехоты?

– Да, только танки. «СТ» и «Т-930».

– Ну, вот. А ведь уже более тысячи лет известно, что танки без пехоты не могут эффективно действовать. Представьте, что линкор сорвал наступление броффов. Что вы сделали бы в этом случае?

– Повел бы танки в атаку. Надо было бы развивать успех и провести контрудар.

– Без пехоты? – прищурился я.

– Ну, не ждать же ее.

– Ну, уж нет. Как раз ждать. Там ведь из-за каждого бугра мог показаться брофф с ракетной установкой. И танки були бы уничтожены. Так что отступать нужно было, отступать. Причем сразу. Без всяких ударов с линкора. Вот так-то, товарищ Рыбалко, – я замолчал, но чувствовал, что надо еще что-то сказать, иначе генерал кинется доказывать свою правоту, не желая признавать поражение. – Кстати, а вы случайно не имеете отношения к маршалу Рыбалко, прославленному танкисту Великой Отечественной?

– Да, – генерал даже зарделся. – Я – один из его прямых потомков.

– Надеюсь, вы будете так же громить врага, как ваш доблестный предок, – сказал я. – А теперь прошу нас извинить.

Я отвел Ольгу в сторону.

– Что, он глупости говорил? – с улыбкой спросила она.

– Глупости – это мягко сказано. Надо найти Суворова. Пора на инструктаж.

– А вон он, – Ольга показала в другой конец зала. Суворов был окружен тремя бойцами космического ВМФ, и один из них что-то говорил Президенту.

Мы с Ольгой подошли к ним, и я негромко спросил Суворова:

– Товарищ Президент, нельзя ли приступить к инструктажу по поводу следующего задания?

– Не терпится снова в бой, товарищ маршал? – улыбнулся Суворов и поставил свой бокал на стол. – Ладно, пойдем, – он наклонился к моему уху и прошептал: – Мне тоже надоело слушать сказочки о «подвигах» этих желторотых.

Безусловно, Президент был прав. Среди сорока военных, присутствовавших на приеме, я лично знал только Фомина и Степанова. Остальные были мне незнакомы. Молодые генералы и полковники, нацепившие большие звезды несколько месяцев назад. Они думали, что то, как виртуозно они выводили войска из «котлов», достойно восхищения. И наперебой рассказывали об этом друг другу. При этом все хотели заслужить внимание старых военных и, конечно, поразить своими подвигами гражданских людей – Суворова, Влада и Ольгу. Но если у Ольги и Суворова хватало тактичности выслушивать их истории, а Влад увлекся разговором с Сойкиным, то я не строил из себя внимательного слушателя.

Несколько раз, когда мне рассказывали о сражениях, в которых они участвовали, я разбирал бой практически по косточкам. Силы оборонявшихся, силы противника, местность. Короче, все. И если я видел просчеты в действиях, то безжалостно на них указывал. Причем этот генерал Рыбалко совершил еще самые незначительные ошибки из тех, о которых мне довелось услышать.

– Бери Осинова и Сойкина и поднимайся к нам, – сказал Президент. – Мы с Ольгой ждем тебя на крыше.

Суворов, уводя с собой Ольгу, быстро выскользнул из зала. Я хотел спросить, зачем там нужна она, но было поздно. Мне лишь удалось заметить загадочную улыбку на ее губах перед тем, как двери закрылись.

Я подошел к дивану, на котором сидели Влад и Сойкин. До меня долетели обрывки разговора:

– …Можно, конечно, и программно декодировать код нулевого уровня, но тогда будет очень сильное искажение в передаче данных по… – это был Влад.

– Извините, что прерываю, господа гении, но нам нужно лететь на инструктаж, – сказал я.

– А, да, Игорь, – рассеянно поглядев на меня, ответил Влад. – Сейчас идем, – ученый вновь повернулся к Сойкину. – Но, как я уже сказал, будет сильное искажение при передаче данных по сверхсветовой линии, так как этот код не просто…

– Влад! – громко сказал я. – «Сейчас» – это значит прямо сейчас!

– Ладно, ладно, – ученый нехотя поднялся, вместе с ним встал Сойкин.

– Пошли, Суворов и Ольга ждут нас на крыше.

По дороге я слышал за спиной бормотание Сойкина и Влада.

– Но ведь имеется специальная программа, позволяющая исправить искажение потока при передаче данных.

– Правда? – удивился Влад. – И кто ее написал?

– Вообще-то – я.

– Каким образом? Ведь там такое искажение, что информация не просто непонятна, она перемешана, а часть вообще теряется!

– Так программа считывает прямо в сервере структуру кода и…

Но наконец мы вышли на крышу. К моему удивлению, кроме Суворова и Ольги, там стоял только Авдеев.

– Что так долго? – недовольно спросила Ольга. – Я уже вся замерзла!

– Одеваться надо было теплее, – я с улыбкой оглядел ее легкие белые брюки и синюю блузу. Ночной воздух на высоте в сорок метров был довольно прохладен. – А что долго, так гениям спасибо скажи, – я оглянулся, чтобы указать на Влада и Осинова.

Но за спиной никого не было. Я сорвал с пояса рацию и, нарушая все правила радиопереговоров, заорал в микрофон:

– Где вы?

– Да мы тут одну интересную программу… – Сойкин ответил только через несколько секунд, но я тут же его перебил:

– Мне спуститься или сами подниметесь?

02:32:02.

– Итак, это моя скромная обитель! – сказал Влад, открывая дверь в свой кабинет.

– Ничего себе скромная! – воскликнул Сойкин, войдя вслед за ученым. Вдруг он увидел какой-то пластиковый прямоугольник на столе рядом с компьютером. – Это и есть пеленгатор ГСФ?

– Да, но пока лишь опытная модель. Когда мы…

– Влад! – укоризненно посмотрела на него Ольга.

– Ладно, ладно, Олечка, когда ты на меня так смотришь, я не могу сделать что-то против твоей воли. Значит, новое оружие, да?

Влад взял со стола какую-то карточку и повел нас в другую комнату. Она больше напоминала арсенал, чем сверхсовременную лабораторию. На столах и на полках лежало самое разное оружие. Одна из стен комнаты была целиком стеклянной, и через нее был виден тир.