История призрака - Джим Батчер

Боль утихла, а потом я снова оказался в прежнем, нейтральном, лишённом ощущений состоянии призрака. Я потянулся к разлетевшейся материи с инстинктивным, невысказанным желанием вернуться в неё.

Я едва мог разглядеть свою руку.

Я попытался обернуться, но это ощущалось, словно я был погружён во что-то более густое и вязкое, чем вода, и это заняло целую вечность.

Я вгляделся в глаза Собирателя трупов на лице Баттерса и увидел ухмылку прыгающей из тела в тело сумасшедшей.

— Сколько от тебя сейчас осталось? — пробормотала она. — Ты станешь привидением в считанные дни. Я думаю, что перевес теперь на нашей стороне. Наслаждайся вечностью, Дрезден.

Я попытался огрызнуться проклятиями, но я просто так устал. Я не смог издать ни звука. А пока я пытался, Собиратель Трупов в теле Баттерса повернулась обратно к лестнице. Она двигалась так быстро.

Или... или, может быть, просто я был медлительным.

Я попробовал преследовать её, но всё, что я мог сделать, это плыть за Собирателем трупов, двигаясь с изяществом, но медленно. Так медленно.

Собиратель Трупов сделала жест, и завеса упала с другой тени на верхней площадке лестницы. Это был Баттерс. Он стоял там, одетый не в свою зимнюю одежду, а в хирургическую, в которой я гораздо больше привык его видеть. Он был совершенно неподвижным, за исключением глаз, которые отчаянно вращались. Быстро испаряющаяся лужа эктоплазмы разлилась у его ног. Выражение полнейшего недоумения застыло на его лице.

Собиратель Трупов была большой поклонницей смены тел. Когда она покинула меня и Морти в подвале, она, должно быть, явилась прямо сюда, чтобы захватить новое тело. Она, наверное, наложила некий вариант сонного заклятия на Мёрфи и волков — а затем Баттерс должен был проявиться.

Собиратель Трупов выкинула свой обычный трюк, насильно захватив тело жертвы — и проявившийся дух тела, которое она захватила, распался в эктоплазму в момент, когда её не было там, чтобы дать ему энергию и форму. Сущность Баттерса, его душа, была выброшена из его тела, и теперь он стоял, уязвимый и неподвижный — ярко окрашенный, но исчезающий, прямо на глазах. Она набросила быструю завесу на тень Баттерса, так, чтобы никто, кто мог бы прийти вслед за ней, не мог увидеть его, стоящего там, несчастного и растерянного, в то время как она расхаживала в его захваченном теле.

Чтобы до меня действительно дошло? Собиратель Трупов ухмыльнулась, показав мне тень Баттерса. Я ничего не мог сделать, чтобы остановить её, но она хотела, чтобы я заметил, как ловко она обдурила и переиграла меня.

Но у вселенной есть забавное чувство юмора, и, видимо, оно не всегда направлено на меня. В то время как Собиратель Трупов с усмешкой оглядывалась на меня, Молли появилась из-под собственной завесы на последнем шаге между краденым телом Баттерса и измочаленной взрывом дверью. Она схватила Собирателя трупов за перед пальто Баттерса. Баттерс не обладал особо внушительным телосложением. Молли, с другой стороны, была на несколько дюймов выше, чем он, и у неё были гены матери, всё, чему я сумел научить её о потасовках, и шесть месяцев тяжёлых занятий под заботливым руководством Леанансидхе.

Молли впечатала Собирателя Трупов в стену так, что украденные зубы клацнули. Тогда она схватила долбаное лицо Баттерса пятернёй и рывком приблизила голову, глядя в глаза Собирателю Трупов.

Я хотел крикнуть, чтобы остановить её, но ничего не вышло. Я отчаянно пытался двигаться быстрее. Если я и преуспел, этого не было заметно.

— Хочешь поиграть в Главную игру? — прорычала Молли, её голубые глаза сверкали. — Давай начнём.

Лицо Собирателя Трупов исказилось, выражая нечто среднее между убийственной яростью и чем-то наподобие оргазма, и она широко раскрыла свои украденные глаза.

Молли и тёмная колдунья заглянули друг другу в душу, и с этим я ничего не мог поделать, кроме как постараться приблизиться.

Я чувствовал, как энергия плескалась между ними, словно волны тепла, исходящие от печи, когда ты замерз. Это была совершенно невидимая борьба, одновременная и взаимная осада личности. Ментальная магия — опасная, скользкая штука, борьба с другим разумом ведётся при помощи воображения, внимания и силы воли. Прямо сейчас, Молли втискивала массив образов и идей в Собирателя Трупов, пытаясь заставить её обратить внимание на них. Некоторые из мыслей должны были подорвать обороноспособность, другие — чтобы напасть на неё, а третьи пытались проскользнуть мимо незамеченным, чтобы посеять хаос изнутри. Некоторые из мыслей были простыми вещами — например, сомнениями, которые шепчут, чтобы поколебать уверенность. Другие были гораздо более сложными конструкциями, искусительными идеями, заготовленными загодя, готовые к такому случаю и высвобождавшие мысли и воспоминания о враге.

Вообще говоря, Белый Совет ненавидел ментальную магию. Если ты бьёшь чью-то защиту, то можешь натворить таких дел, из которых очень мало будут добрыми. События, однако, заставили их признать необходимость предоставления всем его членам уроков в экстрасенсорной самообороне, которые были более содержательными, чем моя простая техника огораживания. Несколько стариков, которые знали, как играть в эту игру, начали обучать основам всех заинтересованных.

Как выяснилось, мой разум представлял собой природную крепость, что объясняло многое — к примеру, насколько тяжело чарам фэйре было запутать меня на долгое время и почему я годами был способен прорываться сквозь некоторые формы ментальных атак. Если кто-то пытался войти за мной, то им приходилось иметь дело c большим злобным замком. Его можно было обстреливать сутками, что уже проверялось, без всякого результата, и мне говорили, что для захвата моей головы потребуется изрядное время — подобно любому замку, там существовало множество линий и структур, где можно было продолжать удерживать защиту. Но я не был особенно хорош в нападении. Для меня лучшей атакой была упорная оборона.

Молли, с другой стороны... мда. Молли была, типа, жутковатой.

Её замок не был большим и внушительным — клятая хреновина была невидимой. Сделанная из зеркал, укрытая туманом, обёрнутая во тьму, с трудом обнаружимая вообще, не говоря уж об осаде; любой, кто хотел войти в её голову, должен был иметь при себе GPS, собаку-поводыря и запасной набор глаз. Хуже того, её наступление было подобно нападению монгольской орды. Она посылала волны за волнами всевозможных ментальных конструкций, какие только можно было представить, и пока вы были заняты, таращась на них, мысли-ниндзя прокрадывались сквозь ваше подсознание, закладывая психологический эквивалент взрывчатки. Мы постоянно практиковались друг против друга — недвижимый объект против непреодолимой силы. По большей части это заканчивалось ничьей, когда Молли бросала дело и лечила мигрень, а я присоединялся к ней, заглатывая аспирин. Пару раз мои разбойные конструкции натыкались на её защиту и начинали крушить зеркала. Пару раз её ордам частично удавалось прокрасться или попросту везло. Мы установили один и тот же мыслеобраз победы — Вейдер, нападающий в своём истребителе с самодовольным заявлением «Теперь ты мой». Как только это происходило, игра заканчивалась.