Стоунхендж - Юрий Никитин

Иосиф, неуверенно оглядываясь на Томаса и Яру, пошел по трапу. Хозяин протягивал к нему руки. Он улыбался, но Томасу показалось, что в лице проступило что-то волчье.

— Ты поторопись, — велел Томас. — Туда и обратно, поняла?

Яра неуверенно кивнула, попятилась, пошла по причалу. Томас смотрел с недовольным видом вслед, потом лицо его стало озабоченным.

— Дьявол!.. Там одно ворье, разбойники. Как бы не обидели женщину. Да еще когда узнают, что мы с ними не поплывем.

— На похмелье они тихие, — возразил хозяин.

— Может, и так, — согласился Томас, — но на всякий случай лучше пусть они видят за ее спиной мои кулаки и мой меч. Так уж точно никто ее не обидит.

Он решительно пошел за Ярой. Торговцы разом колыхнулись, им нужно было сделать всего пять шагов, чтобы загородить ему дорогу, но то ли хозяин судна подал им условный знак, то ли еще почему, но помялись, остановились в замешательстве.

Томас взял Яру под руку, заговорил громко:

— Да, на этом чистильном корабле мы в один миг окажемся в Британии! Хорошо, что вчера не заплатили этому разбойнику вперед! Плакали бы наши деньги.

Они прошли совсем рядом, почти задевая их. Томас встретил два-три равнодушных взгляда, но когда прошел мимо, словно десятки ножей вонзились в спину. Он чувствовал холодные враждебные взгляды, полные такой ненависти, словно это были не люди, а змеи в людской личине.

Поднявшись на корабль, он сказал хозяину быстро:

— Ты смог бы на своей посудине обогнать вон тот красавец?

Хозяин прищурился.

— Понимаешь, парень, у нас торговля такая, что нам бывает очень нужна скорость... ха-ха!.. Тот корабль лучше выглядит, кто спорит? И людей на нем много. И отбиться он может от любого врага. Если схлестнется с кем в морском бою, то скорее всего победит. В драке нам с ним не тягаться, как и в богатстве. Но что можем удрать, так это я голову кладу на плаху!

Томас вытащил кошель с золотом, полученный от Звенько.

— Видишь? Здесь хватит, чтобы купить три таких корабля. Если ты сумеешь сейчас же отплыть к берегам Британии, то эти деньги твои. И так, чтобы нас никто не перехватил!

Хозяин как завороженный протянул руку. Томас спрятал кошель под полу.

— Когда будем подплывать к берегу. А если попытаетесь отнять раньше, то выброшу за борт.

— Боже упаси, — ужаснулся хозяин и внезапно заорал страшным голосом: — Поднять парус! Если мы отплывем раньше, чем у меня лопнет терпение, а оно прочное, как мыльный пузырь, повыбрасываю за борт, бездельники!

Наверху послышался топот. Бегали, орали, но Томас почти сразу уловил свист разворачивающегося паруса. Корабль тряхнуло.

— А коней? — спросил Томас.

Хозяин покачал головой, в глазах было одобрение.

— Зачем тебе кони, когда у тебя такие деньги? Этих тебе не взять.

— Почему?

Хозяин молча кивнул на купцов. Те встревоженно рассредоточились, у некоторых уже ладони были на рукоятях мечей. Они ждали сигнала.

— Нравишься ты мне, — сказал хозяин неожиданно. — Ты, хоть и благородный рыцарь, но все-таки не дурак и не трус. К тому же явно за тобой кое-какие грешки водятся. И очень немалые! Недаром же столько народу набежало в этот забытый Богом городишко.

Томас поморщился при мысли, что пьяный разбойник считает его ровней, да еще подает это как похвалу, но в это время под ногами дощатый пол закачался, в борт ударила волна. Сверху раздался испуганный голос:

— Хозяин, беда!

Томас едва успел дернуть хозяина назад, а над головой с мертвым сухим стуком ударились в дерево три металлические стрелы из арбалета. По причалу к ним бежали, выхватив мечи и отбросив плащи, самые рослые и могучие воины, каких Томасу только приходилось видеть.

Яра вскрикнула:

— Томас, опомнись! А как же мальчик... Иосиф Аримафейский? Ты его бросишь?

Еще одна стрела ударила в мачту между ними, прищемив край плаща. Томас зло заорал:

— Да что мне пророчества!.. Что мне звезды!.. Раз напрорекали, что отвезет он, вот пусть и везет!

Она смотрела отчаянными глазами, не веря, не понимая. Лицо ее стало белым. И ты туда же, подумал он с мстительной радостью. Думаешь, я уже поверил, что ты не работаешь на Тайных? Иначе чего бы так настойчиво добивалась ехать со мной? Даже Михуила Урюпинца оставила вытирать кровавые сопли самому.... а то и другие девки утрут. А звезды, как говаривал калика, выстроятся на небе так, как надо сильному! Звезды водят слабых, а сильные сами двигают звездами.

Яра слышали крики, палуба под ними ходил ходуном. В лицо ударил свежий ветер. Томас сдернул ее вниз под защиту борта. Лицо рыцаря было темным, как грозовая туча, и надменным, словно он сам превратился в злого языческого бога. В глазах стоял вызов. Мол, мало ли что напрорекали в темные века! Почему он, Томас Мальтон, должен слушаться звезд, ведьм, колдунов или пророков, когда есть он сам?

— Но ведь тебе являлся сам Бог...

— Бог?.. А если то был Сатана?.. Как их различить по внешнему виду?

Две стрелы ударили по его панцирю. На счастье, скользнули, арбалетная стрела пробивает любые доспехи. Различия надо чувствовать сердцем, вспомнил он слова калики. Внешность для того и дадена, чтобы обманывать глаза, а язык вырос для того, чтобы обманывать умные головы. Только сердце не брешет, как попова собака.

С двумя выбежавшими вперед работниками он сбросил причальную доску вместе с тремя самыми быстрыми, что уже заносили на бегу боевые топоры. Раздался шумный всплеск. Томас встал впереди, закрывая работников собой и щитом от стрел. Сзади раздался звон тетивы. Передний из арбалетчиков на пирсе выронил самострел и рухнул навзничь. Стрела торчала из горла, всаженная очень умело: на палец выше кольчужной рубашки.

Корабль, покачиваясь под ветром, уже отходил от берега. Еще несколько стрел ударилось в борта, мачту, продырявили парус. Вскрикнул и упал, обливаясь кровью, один из матросов. Хозяин заорал, потрясая кулаком.

Плотник ухватил его за плечо, развернул, указал трясущимся пальцем. На большом корабле спешно поднимали оба паруса. Томас видел, как посерел хозяин. Чтобы уйти от берега на полной скорости, им надо проскочить под самой кормой опасного противника, а что это противник, уже никто не сомневался. Там уже бегали, блестя оружием, натягивали ремни катапульт и баллист.

— Быстрее, собачьи дети! — заорал хозяин и исчез в маленькой каюте. Томас не успел моргнуть, как появился снова, уже в просторной кольчуге поверх драной рубашки, с узким сарацинским мечом, кривым и остро отточенным, и огромным щитом в другой руке. — Если не проскользнем без схватки, они увидят, как умеют драться свободные англы!

Томас покосился на его разбитое лицо, кровоподтеки и распухшие губы.