Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 - Нелли Шульман

на ящиках с подарками для Пурима лежал черный футляр ее гитары. Вещи приехавших пока просушивали. Анну Леви и кузину снабдили солдатской формой. Дате получила самый маленький размер:

– Ботинки все равно болтаются, кузен Аарон, – весело сказала девушка, появившись в столовой, – тридцать пятый размер армия выпускает только для женщин, а здесь они не служат. Ничего, мне выдали три пары носков… – в штанах и рубашке цвета хаки, перетянутой ремнем, она казалась совсем хрупкой:

– Словно цветок, – бессильно подумал юноша, – дядя Авраам рассказывал об анемонах на севере… – доктору Судакову выдали форму самого большого размера:

– Временно разжалован в рядовые, – смешливо заметил профессор, – впрочем, на войне за независимость у нас не было званий… – бойцы смотрели на Авраама, открыв рот:

– Ваши офицеры обещали меня не отпускать, пока я не расскажу бойцам об истории становления нашего государства… – Авраам потянулся, – от Маккавеев до сегодняшнего дня. Завтра шабат, тренировочных маршей у вас больше не ожидается, – он подмигнул Аарону, – да и дождь, кажется, не ослабевает…

Грузовики кое-как дотащились до базы. Подарки почти не промокли, ребята хрустели орехами, разворачивали плитки шоколада. На ужин повара обещали подать привезенные из Сдерота марокканские блюда. Когда женщины зажигали свечи, Аарон не мог отвести глаз от узких, нежных ладоней Ханы. Она склонилась над огоньками, закрыв лицо, что-то шепча:

– Она хорошо знает иврит, она десять лет ходила в воскресную школу при парижской синагоге. С ребятами она говорит и на иврите, и на французском… – узнав о будущих концертах, парни закричали:

– Дате, в воскресенье мы вас не отпустим. Останетесь в Нахаль Оз. Мы позвоним в Кирию, объясним, что вы решили служить в армии… – она отшучивалась, блестя белыми зубами:

– Нет, нет, ребята, в воскресенье колонна уходит на север. В Сдероте меня ждет остальная бригада… – кузина с бойцами из военного ансамбля ехала в центр пустыни Негев, в Беер-Шеву, и на близлежащие базы:

– Оттуда в Эйлат, к морякам, – добавила она, – а потом военным самолетом на север, в Хайфу. Я посмотрю на Голаны. Говорят, горы весной очень красивы… – кто-то из ребят, промокнув до нитки, притащил в столовую две охапки дрока:

– Единственное, что у нас цветет, – развел руками боец, – в честь субботы, и для вас, мадам, мадемуазель… – Хане было непривычно слышать французское обращение на отдаленной базе в сердце пустыни, рядом с египетской границей:

– Хотя дядя Авраам уверяет, что здесь безопасно… – девушка старалась не смотреть в сторону Аарона, – стычки происходят на севере, где обосновались сирийцы… – солдаты обрадовались приезду Анны Леви. Кто-то из ребят ахнул:

– Стойте, вы та самая Анна Леви, что написала наш учебник по ивриту… – Анна покраснела:

– Вообще, не только я, а группа авторов… – парень отмахнулся:

– Это все равно. Ребята, тащите учебники, сейчас получим автографы… – завтра Анну попросили вести классы по изучению языка:

– Мы все будем заняты, – хмыкнул доктор Судаков, – узнаю армию, они так просто никого не отпускают. У тебя завтра вроде дежурство, племянник… – накрывая халы салфеткой, Аарон покраснел:

– Дежурство больше на бумаге. Место тихое, надо сидеть в сторожевой будке и смотреть в сторону Газы… – он махнул рукой на запад, – хотя в таком дожде все равно ничего не разглядишь… – дежурство Аарона начиналось в полночь:

– Сейчас шесть вечера, – юноша вздохнул, – свечи мы зажгли вовремя, кидуш я сказал, а после ужина мне придется уйти… – после ужина начинался концерт кузины Дате. На десерт к столам вынесли подносы, ломящиеся от восточных сладостей, полные корзины спелой хурмы и поздних мандаринов. В бараке пахло медом, на пластиковых скатертях валялись оранжевые шкурки:

– Она почти ничего не ела, – понял Аарон, – только пила кофе, и сейчас жует мандарин. Хотя бы с кофе у нас нет перебоев… – кофе на базе был самый простой, но кузина пожала плечами:

– Боц так боц. В Париже варят такой кофе в греческих и турецких забегаловках… – по столам ходили блокноты, Хана писала пожелания солдатам. Кузина привезла свои плакаты:

– Повесим на стену, – одобрительно сказал начальник базы, разглядывая черно-белое фото с гитарой, – но хотелось бы еще снимков для ребят… – Хана тряхнула головой:

– Я пришлю из Тель-Авива, то есть вам все пришлет Кирия… – начальник добавил:

– Сделаем стенд в память о наших гостях. Вы у нас первая артистка, но, я уверен, что не последняя… – ребята шумели, убирая со столов, расставляя скамьи. Аарон услышал рядом тихий голос:

– Пойду, настрою гитару, и сама… – она смутилась, – в общем, подготовлюсь. Я спою израильские песни, шансон, рок я тоже сыграю… – кузина подергала воротник солдатской рубашки:

– Дядя Авраам и Анна остаются на концерт… – она помолчала, – а ты… ты придешь, Аарон? До твоего дежурства еще далеко, только девять вечера… – он отозвался:

– Мне нельзя, ты знаешь. Завтра вечером увидимся, когда я вернусь. Хорошей тебе субботы, Хана… – прямая спина юноши, с винтовкой за плечами, скрылась за распахнутыми в коридор дверями столовой. Хана глубоко подышала:

– И тебе… Хорошей тебе субботы, Аарон… – незаметно всхлипнув, она пошла за гитарой.

Желтые лепестки дрока лежали на деревянных половицах барака, устилали армейское одеяло. Анне и Хане выделили боковую комнатку с двухъярусной койкой. На верхней постели Дате расправила концертное черное платье. На полу валялись парижские туфли на шпильке:

– Завтра вечером я покажу ребятам настоящее кабаре, – пообещала девушка, – хоть и в пустыне. Жаль, что нет фортепьяно, но я справлюсь… – она порылась в провощенной сумке:

– Карандаш для глаз, румяна, помада, тушь, духи, все при мне… – Анна поняла, что забыла, когда в последний раз пользовалась косметикой. Стоя у стола, она слушала стук капель по шиферной крыше:

– Хотя нет, на Хануку, когда я защищала докторат… – Анна тогда накрасила губы, ожидая увидеть в аудитории мужа:

– Он сначала обещал приехать, я думала, что мы пойдем в ресторан… – горло перехватило рыданием, – но он не позвонил, не извинился… – извинился Михаэль только следующим утром, вызвав Анну к телефону в кибуце:

– Дела, дела, у него всегда дела… – не обращая внимания на шабат, она щелкнула зажигалкой, – мы видимся раз в неделю, когда он приезжает в кибуц… – они с мужем спали в одной комнате:

– И даже на одной кровати, – криво усмехнулась Анна, – однако он появляется дома в середине ночи. Он ходит в детское крыло, сидит с приятелями. Все, что угодно, чтобы не оставаться со мной наедине… – Михаэль вызвался помогать на кухне и даже стал доить коров:

– Якобы так он подает детям пример, – вздохнула Анна, – хотя наши ребята никогда не отлынивали от труда. Мадам Симона над ним хлопочет, говорит, что за мужчиной надо ухаживать… – свекровь, всю жизнь посвятившая мужу и покойному сыну, нашла в Михаэле замену погибшему Жаку. Мадам Симона гордо говорила, что ее зять занимает ответственный пост:

– Ты в таком не разбираешься, – замечала она Анне, – твой отец был торговцем, но министерская должность, это важное назначение… – женщина отзывалась:

– Мадам Симона, премьер-министр ходит в шортах. Что говорить о членах кабинета, они являются на работу в сандалиях и майках… – свекровь, тем не менее, наглаживала Михаэлю рубашки:

– Ему разрешили покупать свою одежду, не как остальным членам кибуца, – Анна затянулась сигаретой, – а дядя Авраам берет костюм со склада, когда ездит на публичные лекции в Иерусалим… – семинары и занятия со студентами доктор Судаков вел в шортах или потрепанных брюках, с такой же старой рубашкой. Анна заметила, что мужу нравится хорошая одежда:

– Он из Италии, – свекровь поднимала бровь, – где мужчины славятся вкусом… – Михаэль напоминал голливудскую звезду из журналов, изредка попадавших в кибуц:

– Или Элвиса Пресли, – решила Анна, – Михаэль тоже укладывает волосы бриолином… – подумав об американском певце, она взглянула на часы:

– Ханы ждать не стоит, солдаты ее до утра не отпустят. Она половину дня теперь будет отсыпаться… – официально концерт заканчивался в полночь, но офицеры махнули рукой:

– Пусть веселятся, сколько хотят, – сказал Анне полковник, начальник базы, – завтра суббота, даже солдаты отдыхают в субботу… – Анна вспомнила, что Михаэль скоро уходит на сборы