За день до послезавтра - Сергей Анисимов

Это читалось в их глазах, в их голосах – даже если они были уверены, что интонации верны. Народ прекрасно все помнил. Катерина Тэтц и ее убитый сын были свежим и ярким примером – причем имя убийцы так и не было названо. Но таких примеров были многие и многие тысячи, они были вколочены в память каждого из нас. Воевать за этих людей? Платить кровью, чтобы они разжирели еще больше, чтобы они лопнули от золота и долларов, и евро, и рублей, обвешали своих шлюх вторым и третьим слоем бриллиантов, купили по яхте размером уже совсем с авианосец? Неужели кто-то в правительстве России реально думает, что русские люди заплатят своими жизнями, чтобы позволить и дальше быть объектом ежесекундного презрения и открытой охоты?

Нельзя, однако, не вспомнить, что было и другое. В те часы, когда тысячи русских мужчин и женщин умирали под направляемыми через границу с территории сопредельных стран артиллерийскими и ракетными ударами, еще не зная, что изменилось ВСЕ, – огромная страна еще спала. Когда следующие тысячи наспех одетых, почти безоружных армейцев и моряков гибли в отчаянных попытках даже не сдержать идущего на них с трех сторон врага – просто понять, куда бежать, чтобы вырваться из-под огня, из пламени, – тогда страна еще просыпалась, не понимая воющих за окнами сирен, не веря во впервые прозвучавшие вслух слова. Они дошли не до всех, не целиком, искаженные попытками смягчить осознание гибельности, безысходности происходящего, – но многим хватило и их. Миллионы людей просто отказывались верить, потому что это было невозможно, и никакие слова и доказательства не имели здесь никакого значения. Они выключали телевизоры, выдергивали из розеток шнуры надрывающихся телефонных аппаратов и возвращались к обычным делам воскресного утра – досыпанию в теплой еще кровати, к чаю, кофе, компьютеру, планам на выходной день и на жизнь. Так было спокойнее, потому что слышать сирены было слишком страшно. Некоторым действительно помогало, когда они добивались успеха в попытках заставить себя считать их ненастоящими, кажущимися.

А потом страна начала просыпаться. Это было неожиданно, это не входило ни в какие в расчеты людей, являющихся специалистами по «анализу и управлению поведением масс», «социологами», «политтехнологами», и так далее, многие годы работавших по обе стороны океана, получавших зарплату за написание отчетов о политической и гражданской инертности среднестатистического гражданина России. Такие расчеты нужны были прежде всего Кремлю, правительству самой России, разные подразделения которого годами со все большим увлечением обменивались между собой бумагами с написанными на них цифрами. Чтобы перераспределить поток идущих на «социальные нужды», «снижение напряженности в обществе» и «молодежную политику» денег – или не дать его перераспределить. Чтобы продемонстрировать угрозу внутренних волнений – и успех их предотвращения. Футбольные и в меньшей степени хоккейные фанаты, русские националисты, скинхеды, радикально настроенные верующие, сторонники возвращения прав на ношение и использование для самообороны короткоствольного нарезного оружия. Ориентировочное число, динамика, расчет процентных долей от общего объема населения России, от общего объема взрослого населения, от числа мужчин трудоспособного возраста… Минимальные цифры – и по действительным, фактическим расчетам, и по заказанным, проплаченным одной или другой стороной. Они совершенно не соответствовали тому, что случилось в России, когда до людей реально дошло произошедшее.

На планете Земля нет ничего более страшного, чем разъяренный русский человек. Над этим можно смеяться, и все привыкли смеяться, потому что прошло слишком много лет после последней большой войны, которая затронула вообще всех. Две Чеченские войны, операция в Осетии до нее, война в Грузии в 2008 году – все это было «в стороне» для большинства людей. Где-то там, на периферии, без осознания войны как реально происходящего кошмара. И для них, и для нас. То, что было сейчас, коснулось всех, и страна взорвалась сразу и почти целиком. Число людей, абсолютно четко осознавших то, что произойдет дальше… Осознавших пусть не от большого аналитического ума, а просто по аналогии – Ирак и Ливан – и сделавших выбор… Это число было в сотни раз выше, чем ожидалось в Кремле, не то что в Брюсселе или Вашингтоне. Миллионы прыщавых юношей, взрослых мужчин, матерых мужиков, все повидавших мужичков предзакатного возраста исказились лицом, сжали кулаки и произнесли вслух или про себя несколько одних и тех же слов в разных сочетаниях. Произнесли их второй раз, третий, четвертый – глядя в экраны, на которых урывками между уверенными речами незнакомых им морд показывали столбы дыма и пламени на горизонте. С привычными, родными названиями: Балтийск, Калининград, Себеж, Владикавказ, Мурманск, Североморск, Южно-Сахалинск, Николаевск-на-Амуре, Советская Гавань… Произнесли их в третий или уже десятый раз, просто постучавшись в дверь соседу, дозвонившись по еще живой телефонной линии самым верным, правильным людям из своего круга. Потом они приглушали звук в бесполезных телевизорах и начинали искать на дне сервантов и комодов, под давно устаревшими книжками инструкций к телевизорам и стиральным машинам тонкие зеленые «корочки» военных билетов. С удовольствием или злобой посылая в жопу жен, визжащих о своем видении «долга мужчины» в такой ситуации. Жаль, что в наши дни войны выигрываются не яростью…

Первые часы, первые сутки… Уже осел пепел, кружащийся над залитыми огнем пограничными заставами на сотнях километров протяженности Государственной границы, уже прогорело все в прокаленном нутре броневых машин, накрытых первым ударом прямо на базах. Уже не просто начался счет военнопленных из состава батальонов, пытавшихся оборонять Калининградскую область, сидящих сейчас на заледеневшей земле в опоясанных режущей проволочной спиралью квадратах, с руками, стянутыми за спиной пластиковыми хомутами. Счет уже был, он уже пошел в эфир западных новостных агентств. Четырехзначные номера у изображающих русских солдат красных силуэтиков более чем гармонично смотрелись в анимированных презентациях на тему «Нанесенные потери, ориентировочные данные на 1-й день миротворческой операции». Танков и бронемашин – столько-то, боевых самолетов и вертолетов, кораблей и боевых катеров, ракетных систем – столько-то. Военнослужащих Вооруженных Сил РФ – приблизительно 18 тысяч человек. На отдельно показанном слайде: «Гражданских лиц – 0». Круглая цифра. И все остальные – круглые или почти круглые. Хорошие для первого дня.

Колонны головного эшелона Международных Миротворческих Сил шли в сторону Москвы по разбитым дорогам, скидывая в кювет горящие грузовики и легковушки, подавляя огневой мощью разрозненные подразделения Сухопутных сил, Пограничных войск, внутренних войск, пытающиеся оказать сопротивление их продвижению. Головной эшелон. 7-я армия США: 1-я Бронетанковая, 1-я Кавалерийская, 82-я Воздушно-десантная, 101-я Воздушно-десантная, 35-я Пехотная (Механизированная) дивизии. Бундесвер: 1-я Бронетанковая, 10-я Бронетанковая, 13-я Механизированная. Польская армия: 11-я Бронекавалерийская, 12-я Механизированная, 16-я Механизированная. Британская 16-я воздушно-десантная бригада. Другие отдельные бригады и отдельные артиллерийские дивизионы и группы: германские, польские, бельгийские, голландские. Всего этого было достаточно, чтобы угроза миру, которую всегда представляла собой Россия, была ликвидирована, – навсегда. Но головной эшелон был не единственным. И устремившаяся в сторону Смоленска лавина – не единственной. Еще были Севастополь, Дальний Восток, Белоруссия. Еще были тысячи названий городов и сел, сотни тысяч имен, десятки оставшихся никому не известными подвигов и навсегда оставшихся безымянными тел, сброшенных с пути. Первые сутки.

До Москвы – столицы переполнившего чашу терпения мира террористического государства. До Альметьевска, Ханты-Мансийска, Астрахани, Ямбурга, Северобайкальска – до всех городов и городков России, ассоциирующихся у мира с термином «стратегические запасы» и концепцией «неправомерно используемые в индивидуальном порядке месторождения мирового значения», им было еще далеко. Но путь был хорошо известен тем, кто планировал маршруты разведывательных батальонов бригад «Страйкер». Нащупывающих сейчас путь для тяжелых бригадных боевых групп, проламывающих любое сопротивление малочисленных русских частей весом сотен «Абрамсов» и «Брэдли». Он лежал прямо перед ними.

Для России и всего мира начиналась новая эпоха.

22 июня 1941 года – не самая трагическая дата в истории нашей страны. Самая трагическая дата в истории нашей страны еще будет.

Конец первой книги

Примечания

1