Преступники. Факел сатаны - Анатолий Алексеевич Безуглов

Его гениальный РАП способен, мол, придать такую невероятную эффективность баулинским настоям и отварам из трав, что это превзойдет по лечебному действию антибиотики в тысячу раз! Называться будет просто и скромно — «Росбау»… Спрашиваю: что это такое? Он объясняет: Ростовцев и Баулин… Я говорю: похоже на немецкую фамилию… Он зыркнул на меня, говорит: хорошо, подумаю. Название не самая важная деталь. Главное — развернуть производство. С размахом!.. И поручил это лично мне… Нет, каков гусь! Опять, видишь ли, он сам дошел до этой идеи!.. Думаю, черт с ним, лишь бы дело сделать… А название Ростовцев все–таки видоизменил — «Баурос»… Но как шеф согласился, чтобы частица его фамилии стояла на втором месте после баулинской, представить не могу! Ведь он считал себя чуть ли не пупом земли! Но я уже не обращал на него внимания. «Баурос» оказался дефицитом почище, чем места в клинике! Вернее, получился обалденный тандем! Не знаю, что больше действовало на воображение людей — клиника или «Баурос»? Ну и реклама, соответственно, здорово помогла! Мелковский оправдал мое доверие… Как умеет подать! Пальчики оближешь!

— Тоже ваша находка? — спросила Дагурова.

— А чья же еще! — кокетливо стрельнул глазами обвиняемый. — Мой кадр!.. Что он теперь будет делать?..

— По всей видимости, займет место рядом с вами на скамье подсудимых, — сказал Чикуров. — Ваша щедрость выйдет ему боком.

— Гонорары ему платил не «Интеграл», — возразил Рубцов–Банипартов.

— А те две тысячи в месяц, во что обходилось, как показала ревизия, его содержание «Интегралу»? — спросил Чикуров.

— Реклама стоит денег. Она приносит доходы! А они у объединения колоссальные! Это давало возможность не скупиться…

— За счет государства?

— За счет «Интеграла».

— Но ведь по штатному расписанию вы не имели права содержать так называемую пресс–группу.

— Не забывайте, — заявил обвиняемый, — объединение экспериментальное, что подразумевает свободу финансового маневра… Нам доверяли.

— Слишком доверяли, — заметила Ольга Арчиловна. — А вот проверять почему–то стеснялись.

Чикуров обратил внимание, что при этих словах Харитонов как–то неуютно поежился.

— Значит, за производство «Бауроса» отвечали вы? — спросил Игорь Андреевич.

— Да, — подтвердил обвиняемый и уточнил: — На мне лежала чисто производственная сторона. Приказом Ростовцева я был назначен начальником цеха, где выпускали «Баурос».

— А реализация готового продукта? — спросила Дагурова.

— Этим занимался отдел снабжения и сбыта.

— Так ведь им тоже командовали вы, — сказала Ольга Арчиловна.

— В общем — да, — согласился Рубцов–Банипартов.

— По какой цене платили за целебные растения и травы, приобретаемые для производства «Бауроса» и «Росинки»? — задал вопрос Чикуров.

Этот вопрос насторожил обвиняемого.

— Существует прейскурант для заготовительных организаций… Мы придерживались его, — ответил он, внимательно следя за реакцией следователя.

Чикуров перелистал платежные ведомости.

— Верно, людям вы платили по прейскуранту, а в документах отражали цифры в три–четыре раза больше… Куда девалась разница?

— Какая разница? — удивился Рубцов–Банипартов, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

— Разница между оплатой фактической и той, что отражена в ведомостях, — спокойно пояснил Чикуров. — Кто присваивал ее? Вы?

— Господь с вами, Игорь Андреевич! — замахал руками Рубцов–Банипартов; развязности его как не бывало. — Копейки не положил себе в карман! На дело шло!.. Ей–богу!

— Поясните, пожалуйста, — попросил Игорь Андреевич.

— Это ведь дважды два: на представительство, то есть угощение, подарки…

— Кому?

— Кому? — задумчиво переспросил обвиняемый.

— Да, кому? — повторил следователь.

Бывший коммерческий директор стал морщить лоб, вздыхать, закатывать глаза в потолок, прикладывать руку ко лбу, будто он в самом деле силился вспомнить.

Сколько раз приходилось Чикурову наблюдать подобные «муки»! Очень трудный вопрос для обвиняемых. В основном — на первых допросах, пока они надеются, что удастся кое–что скрыть, особенно причастность тех людей, которые, по их мнению, могут еще выручить, помочь…

— Знаете, гражданин следователь, — наконец–то молвил допрашиваемый, — не могу сейчас припомнить…

— Постарайтесь, — настаивал Чикуров.

— Честное слово, вылетело из памяти. — Увидев нахмуренное лицо следователя, обвиняемый стал оправдываться: — Когда это было!.. Но я постараюсь… Вспомню — обязательно скажу!

— Надеюсь, — кивнул Игорь Андреевич, — у вас для этого будет достаточно времени… Тем более вы, кажется, хотели сварить свой лимонад?

Рубцов–Банипартов пытался улыбнуться, но получилась просто гримаса, жалкая, вымученная.

— Кто принимал участие в разработке рецептов «Бауроса» и «Росинки»? — спросила Дагурова.

— Как кто? Баулин и Ростовцев. Они соавторы. За это и были выдвинуты на премию.

— А кроме них, кто еще знал рецепт?

— Только я… Мне доверяли.

— Кто следил, чтобы выдерживались технологические нормы? — продолжала задавать вопросы Ольга Арчиловна.

— Тоже я.

Рубцов–Банипартов весь напрягся, и это не осталось незамеченным.

— Скажите, «Баурос» в экспортном исполнении и поставляемый в клинику, а также для продажи населению, имеет одинаковые ингредиенты?

— Сейчас объясню… Основа всех «Бауросов» одна, состоит из пятнадцати компонентов. Различные овощные соки, травы из Армении, лимонный сок, мед… Для клиники мы выпускали десять номеров «Бауроса», которые использовали в зависимости от заболевания… Как, например, минеральная вода «Ессентуки». Она тоже имеет номера, используется для той или иной болезни… Но помимо этих десяти номеров, мы производили еще «Баурос» в экспортном варианте…

— Значит, экспортный вариант «Бауроса» отличался только чисто внешне? — уточнила Дагурова. — Бутылкой, этикеткой?

— Совершенно верно. Ходу добавить, что в клинике чаще всего употребляли первый номер… В Попове тоже продавали первый номер. Он — общепрофилактический…

— А над вами были контролеры, проверяющие качество «Бауроса»?

— Мы каждый месяц посылали продукцию в лабораторию мединститута. Лабораторию возглавлял Голощапов.

— Как получилось, что в «Бауросе», который послал в Москву Рудик, был лишь аш два о? То есть обыкновенная вода, чуть подкрашенная и подкисленная лимонной кислотой? — продолжала спрашивать Дагурова.

Рубцов–Банипартов поерзал на стуле, но ничего не ответил.

— Мы ждем, — строго сказала Ольга Арчиловна.

— Произошла ошибка, — прохрипел обвиняемый, откашлялся и повторил: — Ошибка получилась… Кто–то доставил в клинику вместо первого номера «Бауроса» тот, который сделали для продажи в Попове… Ну, Рудик отослал несколько бутылок в Москву…

— Позвольте! — воскликнула Ольга Арчиловна. — Но в «Бауросе» для продажи населению тоже должны быть те же травы, соки, мед! Не так ли?

— Должны, — негромко произнес Рубцов–Банипартов и снова замолчал.

— Насколько я поняла, вы делали всего одиннадцать сортов, — сказала Дагурова. — Десять настоящих, в экспортном исполнении, которые шли за границу, нужным людям и в лабораторию Голощапова. А одиннадцатый, массовый, то есть простую воду, поставляли в клинику и в Попово.

— Нет–нет! — испуганно произнес обвиняемый, — Я же не идиот!

— Тогда объясните.

— Ну неужели непонятно, — вздохнул Рубцов–Банипартов. — Нарушали технологию в отдельных случаях… Как это делается везде…

— Сейчас мы говорим о вас, — не выдержал Чикуров. — Расскажите подробно, как вы манипулировали с «Бауросом»… И не считайте идиотами нас! То, что это афера, видно из материалов дела.

— Господи! — простонал обвиняемый. — Жизнь заставила!.. Обстоятельства!.. Понимаете? — Он