Трое из Леса. Вторая трилогия - Юрий Никитин

к бронзовым прутьям. С той стороны тока, где скрылся зверь, медленно разгибал спину широкий в плечах мужчина. По тому, как держал сильно изогнутый меч в левой руке, а щит в правой, Мрак понял, что до плена наверняка был воином.

– Ставлю на этого, – сказал Зализняк быстро, – который с мечом. Два к одному.

Мрак невольно усмехнулся. До вечера они все, и Зализняк в том числе, будут убиты. Но Зализняк, похоже, так далеко не заглядывает.

– Не бойцы, – сказал он.

– Да? – возразил Зализняк. – А этот выглядит… Впрочем, ты прав, хоть и лохматый.

Ни поединщик с палицей, ни второй с мечом драться не хотели. На скамьях поднялся разочарованный гул, простой народ вопил, топал ногами, а со скамей для знати вниз полетели огрызки яблок, кости. Кто-то швырнул кувшин. Тот разлетелся с треском, редкие капли вина блеснули на солнце.

Когда те драться так и не стали, Кажан властным взмахом указал вниз. Тут же из заднего ряда поднялся с десяток лучников. Звонко ударили тетивы. Стрелы мелькнули белыми перьями, и внизу оба несчастных зашатались, утыканные стрелами. У каждого в щите торчало по три, но остальные поразили грудь, голову, плечи.

Решетка поднялась, выскочили рабы, вогнали крюки в еще живые тела, спешно потащили в туннель под крики и вопли на скамьях. Следом выскочили мальчишки, засыпали песком кровь, что вызвало новый вопль недовольства.

– Лучники, – ругнулся Зализняк, – я уж надеялся, что нам бы только цепи стряхнуть!

Крики, шум, стук рукоятями мечей по щитам заставили умолкнуть на полуслове. Во дворик опустили лестницу, по ней не спеша сходил высокий воин. Мрак по восторженным крикам понял, что это не раб, не пленный, а один из свободных, более того – богатых и знатных. Потому и спускается по лестнице прямо из рядов, а не прошел из тюрьмы.

Когда он повернулся лицом к решетке, Мрак ощутил, как шерсть на загривке зашевелилась, а вдоль спины пробежал холодок. Воин стоял высокий и могучий в плечах, шея и руки вздуты мышцами, а грудь настолько широка и выпукла, что колец на его кольчугу ушло вдвое больше, чем для обычного человека.

Лицо крупное, нижняя челюсть тяжелая, как у коня, и выдвинута вперед, белые шрамы ясно выступают под короткой черной бородкой. Пара маленьких глаз под низким лбом смотрит с бешенством, хотя улыбается и вскидывает в ответном приветствии руки, толстые, как стволы деревьев. Нос сломан, по крайней мере трижды, рот широк, как у жабы, но губы странно бледные и настолько тонкие, что рот вообще выглядит безгубым.

Сзади послышались шлепающие шаги. Мрак раздраженно оглянулся. Не выносил, когда кто-то подходил сзади, руки готовы метнуться к горлу неосторожного. Это был Зализняк. Он кивнул, желтые глаза с интересом и цепкостью вора обежали весь двор.

– Кто этот? – спросил Мрак.

– Волк, – ответил Зализняк. Мрак смотрел непонимающе, и Зализняк добавил: – Горный Волк, так его зовут.

– Ух ты… А кто он?

– Вождь одного из племен. Горных! Говорят, не знает равных в поединках. Но когда войны нет, а подраться хочется… Сам понимаешь, с таким зверем ссор избегают. Вот и слезает иногда сюда, потому что здесь уклониться от схватки не могут.

Мрак смотрел с отвращением. Мир не может держаться без убийств, хотя Таргитай и Олег, каждый по-своему, ищут, как обойтись, но когда человек убивает не ради благородного грабежа, не ради полона, не ради захвата земель для расплода своих детей… Когда убивает ради убийства, то это уже не человек, а зверь.

Против Волка выпустили двух бойцов могучего сложения, оба с топорами. Им дали щиты, на головах были настоящие бронзовые шапки, но Мрак увидел в глазах обоих тень смерти. Даже вдвоем не надеются выстоять против вождя горцев!

Волк вскинул вверх руки, потряс мечом и щитом, заодно показывая могучие мышцы, повернулся во все стороны. Ему весело орали, и Мрак понял, что вождь Горный Волк уже не первый раз выходит на поединок с осужденными.

– Волк! – неслись вопли. – Разорви им глотки!

– Волк! Яви свой удар снизу!..

– Волк, второй с топором опасен… Он левша!

Волк все еще потряхивал оружием, улыбался. Солнце красиво обтекало его крутые плечи, похожие на глыбы, округленные ливнями, ветрами и снегопадами. Видимо, его не волновали двое угрюмых с топорами за спиной, а те не пытались напасть сзади, хотя если бы двигались быстро и разом…

Наконец Волк повернулся и сделал противникам приглашающий жест. Те переглянулись, пошли навстречу, медленно расходясь в стороны. Волк улыбнулся, Мрак жалел обреченных. Их маневр настолько очевиден и предсказуем, что любой на месте Волка не вышел бы на ток, если бы не знал, что делать в таких случаях.

За шаг до того, как оставалось скрестить оружие, Волк метнулся в сторону, сильным ударом отбросил одного, быстро повернулся, принял лезвие топора на щит, засмеялся, взмахнул мечом… но лишь сильно ударил ногой.

Несчастный упал на спину, будто получил в грудь тараном. Глаза были вытаращены. Он хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Волк повернулся к первому:

– Готов?

Тот молча бросился с поднятым топором. Волк отступил и повернулся так, чтобы видеть и второго, тот ворочался в песке, как раздавленный червяк, а топор первого всякий раз со звоном наталкивался на подставленный меч Волка. Тот щитом не пользовался, держал лениво, только меч блистал как молния, успевая встретить любой неожиданный удар.

На скамьях стоял сплошной рев. Визжали женщины, в их глазах была звериная похоть, и Мрак понимал их по-своему, по-волчьи. Любая самка стремится заполучить потомство от самого сильного и выносливого, в этом залог выживаемости. Потому олениха стоит и внимательно смотрит, как остервенело бьются за нее два оленя. Только победитель имеет право…

Второй поднялся, но не кинулся сразу, а, увидев, что Волк не стремится к быстрой победе, уверен в себе, сперва пришел в себя, затем быстрыми шагами пошел наискось к Волку. Теперь в глазах покорность судьбе сменилась яростью. Он был унижен на глазах людей, пусть чужих, на глазах женщин, пусть никогда не коснется их, но унижен как мужчина, а мужчина – это прежде всего боец, и теперь Волку Ущелий победа не достанется так просто и красиво…

Набросился он с яростью, но успевал следить за руками Волка, который теперь отражал удары с двух сторон. Волка спасали длинные руки и звериная скорость, он все время двигался, ускользал из-под ударов, его щит и меч непрерывно звенели. На лавках рев стал еще восторженнее, и Мрак не сразу понял, что Волк все еще избегает наносить решающие удары, все еще