Ангел-мститель (СИ) - Ирина Буря

— Так в чем дело? — нетерпеливо спросил ангел слева.

— Не сочтите мои слова вмешательством в вашу работу, — пробормотал я извиняющимся тоном, — но мы хотели бы узнать, какие именно функции вы только что выполняли. Дело в том, что обряд крещения был совершен над дочерью одной из наших подопечных, и нам, естественно, интересно…

— Я — наблюдатель за церемонией, — перебил меня ангел слева.

— А зачем за ней наблюдать? — искренне удивился я.

— Да? — саркастически хмыкнул он. — А священника страховать, чтобы у него в воде младенец из рук не выскользнул? — Я понимающе кивнул. — А чувствительность тела этого младенца чуть приглушить — или Вы считаете счастливым стечением обстоятельств тот факт, что еще ни один ребенок не простудился во время крещения за всю историю существования этого обряда, даже зимой? А внимание его отвлекать, чтобы он, попав в совершенно незнакомую обстановку и чужие руки, в истерике не начал биться?

— А что же тогда некоторые плачут? — от неожиданности брякнул я, не подумав.

— А Вы постойте вот так, часами, — огрызнулся он, — когда их одного за другим подносят — посмотрим, насколько Вашей сосредоточенности хватит!

— Ну, извините, — миролюбиво похлопал я его по локтю, — я просто так спросил — теперь-то все понятно стало. А Вы… простите, кто? — обратился я к ангелу справа. Немой он, что ли?

— Я — наблюдатель за ребенком, — коротко ответил он.

И тут меня словно озарило. Ведь Татьяна же сама мне рассказала все, что для нее Анабель узнала о детях, рожденных от ангелов! Разумеется, мы не бросаем их на произвол судьбы — мы присматриваем за ними, изучаем их, вон отдел даже для этого создали. На меня накатила волна облегчения — да пусть себе наблюдает на здоровье, лишь бы издалека и молча!

И надо же, чтобы Тоша глянул на меня именно в этот момент просветления! Глаза у него прищурились в узкие бойницы, из которых по мне полыхнуло концентрированным зарядом ярости, мгновенно пригвоздившим мой язык к небу. Как-то мне неуютно сделалось. Не за себя — за коллегу. Рука сама собой потянула его за рукав — чуть подальше от Тоши, чуть ближе ко мне. Если что — придется стать… грудью… на пути конфликта между отделами. А потом еще Татьяна… нежной женской рукой… продемонстрирует истинно человеческую заботу…

Тоша уже словно и забыл о моем существовании. И о крестильном ангеле тоже. С каменно-неподвижным лицом он уставился, не мигая, на ангела-наблюдателя и принялся хлестать его короткими вопросами — едва шевеля плотно сжатыми губами и едва удерживая тон в рамках вежливости.

— Зачем Вы за ней наблюдаете?

— Мы наблюдаем за всеми детьми, рожденными в смешанных браках, — спокойно ответил наблюдатель.

— Почему Вы только сейчас появились?

— Это — моя третья инспекция с момента ее рождения.

— И как часто Вы ее… инспектируете?

— По мере надобности — как только в ее жизни возникают какие-то новые обстоятельства.

С чего это он перед Тошей, как перед собственным руководством, отчитывается? Они там, что, в этот отдел специально таких невозмутимых подбирают? Или их долгие годы молчаливого созерцания к сдержанности приучают?

— Почему я Вас раньше не почувствовал? — никак не унимался Тоша.

— Наверное, потому, — в голосе наблюдателя впервые промелькнула насмешка, — что Вы были всецело поглощены Вашим собственным заданием.

Тоша явственно скрипнул зубами.

— И что затем происходит с результатами Ваших инспекций?

— А вот это уже, уважаемый ангел, — вернулся наблюдатель к холодному, отстраненному тону, — Вас совершенно не касается — этот ребенок не находится в Вашей юрисдикции. В общем, правда, могу Вам сказать, что она рождена от темного ангела, и если в какой-то момент она начнет представлять угрозу для окружающих ее людей, мы не станем сидеть, сложа руки.

— А теперь послушайте меня, — процедил Тоша, раздувая ноздри. — Эта девочка представляет собой весь смысл жизни моей подопечной, поэтому ее судьба меня очень даже касается. И если кому-то в голову придет хоть намек на мысль — без моего ведома — что-то… что угодно!.. в отношении ее предпринять…. поставив тем самым под угрозу мою подопечную…. я Вас уверяю, что этому кому-то с рук это не сойдет. Так что лучше Вам держать меня в курсе в отношении всех Ваших инспекций и выводов по ним — я нахожусь на земле в постоянной видимости и имею возможность повлиять на девочку до того, как к ней придется какие-то меры применять.

— Отсюда я могу заключить, — хладнокровно ответил ему наблюдатель, — что мне следует наблюдать за ней особо внимательно.

— Только наблюдать, — с нажимом произнес Тоша. — И я даже попрошу Вас передать Вашему руководству мое официальное заявление. Я не знаю насчет юрисдикции, но я беру на себя полную ответственность за эту девочку. И готов ответить на любые вопросы, если таковые вследствие этого появятся.

Надо же — научился, подлец, на тонком тросе равновесие держать, растроганно подумал я. Когда пришлось по нему высоко над землей вышагивать — и без лонжи. Я вдруг вспомнил свои размышления о том, что Галя только потому так и не заинтересовала его, что у него никогда не возникало надобности хранить ее по-настоящему. Она всегда была какая-то неуязвимая в своей доброте — и он ожил, только когда она Денису в лапы попалась. И то ненадолго — Галя быстро вернулась к своей ровной умиротворенности, а он — к своей спокойной ангельской отстраненности. А вот девчонка, похоже, его по-человечески зацепила, как меня Татьяна — крючком в самую душу.

— Э, у вас все? — нервно подал голос крестильный ангел. — Нам, пожалуй, пора…

Тоша коротко кивнул и, резко развернувшись, пошел к выходу.

— Спасибо вам большое за то, что уделили нам время, — торопливо проговорил я. — И за терпение. Мой коллега… чрезвычайно ответственно относится… к своему делу.

— Мы заметили, — сухо обронил ангел-наблюдатель, и они исчезли.

Я догнал Тошу уже на улице.

— Ты хоть бы попрощался… — ворчливо заметил я, внимательно вглядываясь в машину — не сорвала ли Татьяна на ней раздражение. Вроде, нет — никаких внешних признаков разрушения не просматривается. Теперь быстренько, по дороге, рассказать ей, на кого мы наткнулись, и вовремя комплимент ввернуть — мол, только благодаря ей я вовремя сообразил, с кем говорю… Главное, чтобы в Тошином присутствии — тогда, возможно, к вечеру она уже перестанет пыхтеть, что я ее с наблюдателем, о котором она первой узнала, не познакомил…

— Ты об этом знал? — спросил вдруг Тоша, не поворачивая ко мне головы.

— О чем — о наблюдателях? — для верности переспросил я,