Завет стали - Дэвис Ашура

В ее голове вспыхнуло воспоминание о почившем муже. Он двигался как крадущаяся пантера, гладко и контролируя все члены, даже когда отдыхал. И умел танцевать. Как же она любила с ним танцевать! Название, которое она забыла… Ашока. Родина ее мужа. Бастион. Родина, которой принадлежало ее сердце. Другие детали, прорывающиеся, словно воды сквозь плотину. Так много потерянных воспоминаний…

Синдер вторгся в ее переживания.

– Аня, ты в порядке? – с беспокойством спросил он, качнувшись ближе.

Принцессу захлестнуло множество воспоминаний, ей едва удавалось оставаться на плаву.

– В порядке, – сумела выдавить она, заставив себя улыбнуться. – Я хочу встретиться с тобой, когда ты будешь свободен, и обсудить твое будущее. Возможно, через несколько дней, после уроков.

На лице Синдера было написано недоумение.

– Ты уверена?

Ане хотелось остаться одной. Нужен был покой, чтобы принять потерянные воспоминания и удостовериться в них.

– Я в порядке, – ответила чуть резче, чем следовало бы. – Догоняй остальных.

На этот раз Синдер не стал спорить. Он бросил на нее обеспокоенный взгляд, но все же удалился, быстро направившись в сторону Директората. Аня смотрела ему вслед, пока не перестала видеть, пока воспоминания не накрыли ее приливной волной. Как много она забыла…

Одна-единственная слезинка скатилась по ее щеке. Принцесса вспомнила мужа яснее, чем когда-либо. Его образ оставался размытым, и его невозможно было разглядеть, но теперь ей было известно его имя.

Рукх.

Девеш, как же она по нему скучала…

Несколько дней спустя, так как весна продолжала потихоньку переходить в лето, а дни стали дольше и теплее, окна в холле Огненного Зеркала были распахнуты настежь. Сквозь них внутрь проникал нежный ветерок, приносивший цветочный аромат гардений. Из-за стола, за которым сидел Синдер, было видно окно. Неподалеку садовники рыхлили цветочные клумбы и сажали небольшие растения.

– Пики, – сказал мастер Налин ясным голосом.

Рассеянное внимание Синдера вновь вернулось в момент «здесь и сейчас». Это было занятие по тактике и стратегии, один из последних уроков на первом году обучения в Третьем Директорате. На следующей неделе состоится Великое Столпотворение и настанут Дни Освобождения. Отпраздновать фестиваль, посвященный окончанию Нусраэль-Шев, у первокурсников почти не будет шанса, потому что начнутся экзамены.

Несколько дней кадеты будут сдавать письменные работы и демонстрировать свои умения в стрельбе из лука, верховой езде и владении мечом. После этого первокурсники отправятся в Кинжальные горы, чтобы пройти окончательную полевую подготовку. Первичное Испытание.

– Это лучшие друзья пехотинцев, – продолжил мастер Налин. Солнечные лучи падали на его моложавое лицо и волосы, словно венец. – По крайней мере, этому учит нас Генка Девестх. Как и во всех армиях княжества Закатного Солнца, основные его силы представляют собой кавалерию, но посмотрите, как он использует пикинеров. Так вы поймете его гениальность.

Синдер посмотрел в сторону Шриови. Гном поджал губы, отчего выглядел так, будто проглотил тамаринд[15] целиком. Шриови был одержим Генкой, похоже, он был в ужасе от князя. Синдер понятия не имел почему, но это всегда казалось ему забавным. И все думали так же.

Он улыбнулся, ткнул локтем Боунса, сидевшего слева от него, и показал на Шриови, чтобы тот тоже обратил внимание на испуг гнома. Боунс громко рассмеялся. Мохал, сидевший справа от Синдера, заметил, куда обращено их внимание, и тоже усмехнулся.

Шриови, должно быть, понял причину их веселья, потому что злобно посмотрел в их сторону. Улыбка Синдера стала еще шире.

Мастер Налин внезапно откашлялся, и Синдер понял, что наставник смотрит на него.

– Я понимаю, что сейчас весна и что скоро занятия закончатся. По этой причине вам осталось написать лишь заключительную работу.

Его слова были встречены стонами. Синдер обнаружил, что на него направлены осуждающие взгляды.

– Вы должны сдать ее до конца недели. Объясните, как Генка Девестх использовал кавалерию и пехоту во время взятия Калестха. Вы свободны.

– Молодец, кретин, – сказал Боунс Синдеру, пока они собирали книги и тетради. – Из-за тебя у нас появилось больше работы. Мы могли бы потратить это время на учебу или подготовку к следующей неделе.

Синдер не считал, что это была его вина.

– Не я заржал как конь.

– Не вини Мохала, – сказал Боунс.

– Я и не винил.

– Я не ржу как конь! – возмутился Мохал.

– И это твоя вина, – добавил Боунс Синдеру.

Синдер вдруг понял, что большинство первокурсников пронзают его злыми взглядами. Шаркая, они выходили из класса в коридор.

Шриови догнал Синдера в коридоре с гримасой отвращения на лице.

– Молодец, добавил нам работы.

Натаз подбежал следом, с недоверием качая головой.

– Гребаный ты дебил, – сказал он. – В следующий раз держи рот на замке.

Синдер не знал, кому отвечать сначала.

– Не я блеял, как долбаный баран, – возразил он.

– Кажется, ты сказал «ржал как конь», – напомнил Мохал.

– Это Боунс ржал как конь, – объяснил Синдер. – А ты блеял, как долбаный баран.

Боунс с жалостью посмотрел на Синдера.

– Когда ты уже начнешь использовать нормальные ругательства? Вечно это твое «долбаный», «долбаное» или «кознюк». Это так по-девчачьи… Почему бы просто не использовать нормальные слова?

– Типа как, пошел на хрен, говнюк? – Синдер пожал плечами. – Не знаю. Мои слова мне больше нравятся.

Они вышли из холла Огненного Зеркала и направились в сторону трапезной двумя кучками: эльфы одной группой, а люди и гномы – другой. Однако они были едины в отношении того, кто виноват в домашнем задании. Синдер защищался как мог и, к счастью, остальные вскоре отвлеклись на другие поводы обругать друг друга. Как всегда, беседа закончилась советами идти к такой-то матери.

Синдер закатил глаза, почувствовав себя старым, ведь он никогда не принимал участия в подобных состязаниях.

– Девеш меня подери! – пожаловался Боунс. – В последний долбаный раз говорю: сестер не трогать, вы, кознюки.

– Долбаный раз? Кознюки? – спросил Шриови и разразился смехом. – Разве не ты только что возмущался, что Горячая Голова использует эти слова? Вот ведь лицемер.

– Он плохо на меня влияет, говнюк, – сказал Боунс с нажимом. – Как тебе такое?

– Лучше, чем долбаный и кознюк, – ответил Шриови, все еще улыбаясь.

– Да ну, просто запомни, что сестер нельзя трогать, – сказал Боунс.

– Что у тебя за пунктик насчет сестер? – спросил Эстин. – Похоже, своих ты чересчур оберегаешь. – Эльф, казалось, прятал улыбку.

Синдер решил, что ослышался. За все месяцы, что он провел рядом с эльфом благородных кровей, Эстин редко обращался к представителю человеческой расы, не пытаясь его при этом высмеять и не глядя на него свысока.

Принц продолжил:

– Это человеческая слабость…

– Дело вот в чем, – произнес Синдер, убедившись, что эльф его слышит. – Эстин просто не может общаться с нами, не оскорбив при этом всю расу.

Эстин его проигнорировал.

– Любить свою сестру так сильно? Может, еще в любви ей признаешься?

– Я сказал, сестер не трогать! – прорычал Боунс эльфийскому принцу. – Или, может, обсудим Аню? Она красивая…

Веселость Эстина тут же испарилась. На ее место пришел гнев.

– Не говори о моей сестре. Она не принадлежит к вашей расе, и ты не