Пути неисповедимых - Алёна Реброва

— Что!?… — у меня внутри все перевернулось после этих, а потом, без всяких переходов в настроении, меня мгновенно разобрала дикая злоба. Мне захотелось ударить Леопольда по щеке, но я все же сдержалась. — А ну убирайся! Я… я видеть тебя не хочу!!! Умственно отсталый ребенок!!! Да что ты вообще понимаешь!?… Я сказала вон отсюда, пока я не ударила тебя!!!

Испугавшись этой неожиданно вспышки гнева, оборотень выскочил из комнаты, пока я не запустила в него парой заклинаний. Как только он выбежал, я захлопнула дверь и задвинула щеколду.

После этого ярость, сдавившая горло и делавшая голос неестественно низким, как будто растаяла и превратилась в слезы.

В голове пронеслись воспоминания о стражниках, которых я якобы ставлю выше Леопольда, и это было последней каплей.

Сорвавшись, я в который раз за этот ужасный день почувствовала на глазах слезы.

Каждое чувство, каждое ощущение, каждое слово, каждый звук… я все помнила очень живо и стоило мне хоть немного коснуться мыслями этой сцены, как она оживала в голове и прокручивалась снова и снова, и я как будто вновь оказывалась там, между двумя ублюдками.

Добравшись до кровати, я упала на нее и, закрывшись одеялом, уткнулась лицом в подушку, чтобы самой себя не слышать.

Я уснула с этими мыслями, и снилось мне такое, что я несколько раз за ночь вскакивала на кровати с криком.

Это была самая ужасная ночь из тех немногих, которые я помню.

13. Витиеватые дороги справедливости

Утро началось для меня в одиннадцать утра. С трудом продрав больные глаза, я осмотрелась вокруг и с радостью отметила, что я не в лесу, а в самой настоящей кровати. Это здорово подняло настроение для начала.

Умывшись и приведя себя в порядок, я вышла в обеденный зал, где попросила себе завтрак. Через пятнадцать минут мне принесли яичницу, кусок вишневого пирога и стакан кефира.

Не успела я приступить к еде, как ко мне за столик подсел Леопольд со своей порцией. Оборотень был очень бледный и вид у него был такой же, какой он имел еще в подземельях: пугающе безумный. Я не стала здороваться с оборотнем и даже смотреть на него, завтракала так, как будто напротив никого нет.

Леопольда это не слишком тяготило, он тоже ел, не обращая на меня внимания. Видимо, он не извиняться пришел… Хотя, с чего бы ему извиняться? Этот чудак ведь даже не понял, чего такого он вчера сказал.

Подумав, я решила, что все же глупо с моей стороны было так кричать на Леопольда за то, что он сболтнул по незнанию. Ведь несмотря на количество прочитанных книг, он до сих пор думает, что максимум отношений между мужчиной и женщиной — это поцелуи, а дети берутся от аиста или от этих самых поцелуев, если они непременно в губы. А если спросить этого чудика, что делают животные по весне, то он ответит нечто такое, над чем можно будет долго и громко смеяться… Ну и как можно обвинять его в оскорблении, если он понятия не имеет о том, что на самом деле происходит между любовниками и на чем строится весь мат и все оскорбления всех миров? Хотя у меня вчера были все права на то, чтобы убить Лео на месте, но что бы это дало? Нет, нужно с этим покончить. Мы оба достаточно получили.

— Где ты спал? — осторожно спросила я у оборотня.

— Не помню… — прошептал он, даже не взглянув на меня и сжавшись, как испуганный зверек.

— Ты какой-то бледный. Ты в порядке?

— Я пойду, пожалуй… я больше не хочу есть, — тихо сказал он, встав из-за стола, и ушел в нашу комнату.

Видимо, Леопольд думает, что я еще злюсь, и потому так себя ведет.

Заканчивала завтрак я в одиночестве, уплыв в размышления о предстоящей работе.

Зелий осталось немного, скоро нужно будет варить новую партию… сегодня все распродам, куплю ингредиентов и, когда уеду из города, сварю в лесу все необходимое. Все начнется сначала.

— Госпожа ведьма! — из мыслей меня выдернула Женива, стоявшая у моего стола.

— Оу… доброе утро! — я улыбнулась ей, учтиво коснувшись пальцами полей шляпы.

— Знаете, ваш отвар очень помог! У него из носика больше не течет и в горлышке не хрипит, — умиленно рассказала она.

— Ну и ладненько, — улыбаюсь.

— А вы ведь не заняты сейчас?

— Да нет пока… — немного удивленно отвечаю.

— Вы в городе надолго? — хозяйка села на стул напротив меня, расправив руками аккуратный желтый фартук с цветочками.

— Сегодня уже уеду. Думаю, оставлю вещи до обеда, а потом вернусь, поем и освобожу вашу комнату.

— А куда вы с другом путь держите? — спросила она опять.

— Не знаю пока. Мы птицы вольные, куда ветер подует — туда и полетим. А почему вы спрашиваете?

— Да вот я все думаю, чем мне вас отблагодарить! Ведь денег вы не принимаете, сами вчера сказали, а отпускать вас без благодарности было бы, простите, свинством настоящим!

— Знаете, еще один кусочек этого вашего вишневого пирога был бы лучшей благодарностью, — усмехаюсь.

— Тогда я вам персонально в дорогу напеку, хотите?

— Ну… если вы настаиваете…

— Настаиваю! Ну и чудесно! — заулыбалась Женива, аж зарумянившись от удовольствия. Но потом улыбка пропала с ее лица, а в глазах появилось беспокойство. — Только вот… госпожа ведьма, может, не стоит ехать вам так скоро? Небось не слышали новость-то…

— Какую новость? — любопытство проснулось мгновенно, как ищейка, почувствовавшая запах кролика.

— В округе зверь бешеный объявился, — зашептала женщина, округляя глаза. — Говорят, сегодня утром стражников с южной стены загрыз, да как страшно! Разорвал их всех и частями на дороге перед воротами раскидал! У того, кто этот кошмар первым увидел, заикание началось, а у его жены, говорят, поросенок родился… но это уж неправда, это уж наболтали… А сказать-то я то хочу, что вам, госпожа ведьма, лучше повременить с отъездом. У нас в городе магов не любят, ну да я вас у себя спрячу, а то в лесу опасней сейчас, чем в городе-то!

— Стражников с южной стены? — я ушам своим не поверила.

— Ну да. Им вообще, говорят, не везло вчера: на пост вступили, так сначала какой-то сумасшедший маг на них накинулся, а ночью вот, зверь нагрянул… Ах, как это все страшно! — воскликнула, прижав руки к губам. — И отдавай после этого детей на службу! Живешь так, выполняешь долг, а потом даже не враг, а зверь безмозглый тебя задерет… Бедные, бедные мужики, у них ведь и семьи одни могли остаться!

— Ну… насколько бедные эти мужики и насколько они не заслуживали такой смерти, мы не знаем, — говорю, с трудом сдерживая радость в голосе. — Я лично слышала, что вчера эти двое издевались над одинокой девушкой, и если бы не тот самый маг, о котором вы говорите, они бы сотворили с бедняжкой такую мерзость…