Заматерение - Владимир Шарапановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следующей стала: «Вот плывёт по Миссиписи презент из Кукуева, ну и пусть себе плывёт деревяшка туева». А затем сказал, что стоит мне напялить ушанку и прихватить балалайку в руки, то меня просто несёт частушками, но я же понимаю, что тут дети и не стану петь похабные. И спел ещё несколько. Все заливались громким смехом на моё исполнение задорных частушек, особенно школьники. И строгие мамы сразу стали наводить порядок среди чрезмерно расшалившихся подростков. Меня также заткнули, добавив в тарелку побольше всяческих вкусностей.
А мне отчего-то взгрустнулось, глядя на улыбающихся офицеров, их жён и детей. Отлично сидим и веселимся. А припомнилась катастройка и брошенные Меченным в голом поле части из ГСВГ. И больно стало думать о том, как таких же офицеров с их семьями в жуткой спешке выводили из благоустроенных военных городков, и оставляли на произвол судьбы - замерзать там в непогоду. Катастройка мать её, перемать!
Одно грело душу, что камрады упокоили этого иуду. Но разве он один такой был среди номенклатуры? Среди молодой поросли - таких, к сожалению, большинство.
Окружающие отметили, что я резко погрустнел и стали интересоваться с чем сие связано, не обиделся ли я на шутки Мартины? И мне пришлось списывать всё на усталость после пробежки, что их пионеры очень хорошо бежали, а я за время пребывания в Швейцарии несколько потерял форму и только стал навёрстывать упущенное.
Благо вкусный обед и отличная компания, а также тёплое внимание присутствующих вновь подняли мне настроение, и мы продолжили перебрасываться шутками и армейскими байками. К тому же я вовсю смаковал борщ и другие блюда, выставленные на стол.
Тосты активно продолжали звучать и часто промелькивало немецкое прозит. Мартина явно вписалась в нашу дружную компашку и все барьеры пали, Эрика также старалась не отставать от выпивающих, но в отличие от Мартины у неё не было должной закалки, и вскоре она немного захмелела, и Мартине пришлось взять над ней шефство.
Под тосты я даже выдал некоторые не совсем приличные из своих студенческих времён, и они пошли на ура. Но по просьбе Мартины мне стали наливать не газировку, а компот. И я был нисколько не против такой замены. Впрочем, компот пили также и все остальные школьники.
А наевшись до отвала я начал застольную беседу, и предусмотрительно перевёл разговор на нейтральную тему про прежние места их службы, куда судьба забрасывала семьи офицеров части, и какие там были условия проживании.
Дважды просить не пришлось, все они поминали почти всю географию Союза, Спорили где было служить сложнее всего, так как перед посылкой в ГСВГ необходимо было отслужить во многих точках нашей необъятной страны.
Разошедшись, Николай Петрович стал рассказывать о службе и жизни подле Игарки, в непосредственной близости от Полярного Круга. О сложностях и заботах, связанных с размещением и эксплуатацией многоканальных радиостанций и несением службы в столь сложных климатических условиях
Так связь во все времена была непростым делом, и как коллега, в армейскую бытность служивший замком взвода связи своей части, запомнил главный девиз связистов - «Кто п..дует в дождь и в грязь – наша доблестная связь!»
Поддержал бы от души беседу о наших военных радиостанциях, но палиться перед всеми нельзя. Оттого молчал, а только поддакивал, да кивал. Мне тоже довелось испить такую чашу. Было о чём вспомнить, когда часть бросили в декабре следующего года на строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, на её восточный участок. Непосредственно на перевал Дуссе-Алиньского горного хребта[9] и тоннель[10] завершённый руками зэков из БАМЛАГа ещё в далеких 50-53 годах,
Про его строительство столько брехни затем наплели не бывавшие там ни разу шелкопёры, что аж диву даешься. А тех кто там был – так это наш батальон.
Тоннель то мы и увидели одним из первых, прибыв на место, и лишь следом нашли зэковские бараки и начали их сразу ремонтировать дабы в них разместиться, хотя брехуны понаписывали, что посносили все. Их бы в те условия и без жилья, стали бы сносить единственное на много миль кругом?
Латать и восстанавливать их пришлось не один день и дров на их протопку уходила целая прорва. Благо кругом раскинулась безбрежная тайга и сухостоя в ней было немало.
Офицеры обустраивались в домиках лагерной охраны, отлично сохранившихся и требовавших лишь незначительного ремонта. Конечно они привлекали для их ремонта и солдатиков.
Но мне самому некогда было всем этим заниматься, были более срочные дела. В вагончике, разделённом с начальником штаба части, разместили коммутатор, и сутки напролёт тянули линии связи из полёвки на самые важные объекты.
В холод пятидесятиградусного мороза сращивать полёвку и крепить на столбах или деревьях – это ещё то удовольствие. А прокладывать до соседних частей на 15-20 километров и вовсе жесть.
Часть пригнали из подмосковной Шатуры, и в том обмундировании. И каким чудом все не помёрзли вначале, даже непонятно. На месте выдали полушубки и валенки, но в них особо по столбам не полазишь. И приходилось работать в сапогах и куртке, а первоначально и вовсе в ватнике и ватных штанах.
Даже не знаю кому из высокого командования пришла в голову
