Заматерение - Владимир Шарапановский

в качестве инструмента в различных трансцендентных практиках, таких как медитация, психонавтика, и в запрещённой законом (но легальной в прошлом) психоделической психотерапии.

Глава 21

«Чьи уши закрыты для правды

и кто не в силах выслушать её из уст друга,

того не спасёт уже ничто».

Марк Туллий Цицерон

Раздражение и обида – это неплохой стимулятор, а я ещё подластился к Веронике Степановне и выпросил немалую сумму на покупку привычной мне немецкой пишущей машинки. У неё имелись свои планы на трату этих денег, но, пересилив земноводное, она отдала их мне.

И не зря. За пару дней я настучал всю первую книгу «Автостопом по Галактике», и, приходя домой, быстро закидывался едой, а затем удалялся в нашу комнату стучать по клавишам. Людмила мне не мешала, и пропадала на кухне с хозяйкой дома, обсуждая свое девичье, ну а Всеволод Никитич в другой комнате что-то читал.

Так и прошли эти несколько дней, а я всё обдумывал его слова, и они никак не шли у меня из головы. Поэтому выпустив пар и проникнувшись сатирическим духом книги, смог посмотреть на всё со стороны.

Следующим утром за завтраком, когда предки уже собирались на службу, я поблагодарил прадеда за преподанную науку, и что вовремя он стянул меня за портки с небес на землю.

- Спасибо Всеволод Никитич, за своевременно протянутую руку помощи. Я применял отработанные популистские методы, и сам постоянно находился в центре всеобщего внимания. Вжился в эту роль и подхватил распространённую заразу – зазвездился, - а следом пропел известную всем фразу из советской киносказки, - «Ох, и вредные трубы медные!» - и следом прибавил «Славушка, славушка, сладкая отравушка!»[1]

Всеволод Никитич улыбнулся и заметил, - Для того и нужны близкие люди, чтобы подсказать в нужный момент, а также помочь оступившемуся. У меня, Константин, большой опыт в данном деле, - и, слегка смутившись, прибавил. - Я сорок лет проработал со школьниками.

Мы с ним переглянулись, и я кивнул, принимая его слова, – И всё-таки огромное вам спасибо за своевременную подсказку. Наверно сказались грехи присущие подростковому организму и гормональный взрыв.

На том мы распрощались, а я пожелал им успехов на службе - в их нелёгком труде. Вероника Степановна наблюдала за этой нашей перемолвкой и воспитанно не перебивала диалог. Не знаю, что она затем скажет Севе, и не моё это дело. Они вместе не один пуд соли съели[2].

Людмила тем временем сделала вид, что страшно увлечена поглощением завтрака. Хотя наверняка приметила, что несколько последних дней у нас с Всеволодом Никитичем натянутые отношения, и мы очень аккуратно выбираем выражения в наших разговорах.

А когда предки удалились на службу, я этой тихушнице напутственно сказал, - Учись и мотай на ус, как нужно строить крепкие семейные отношения и вовремя осаживать излишне возомнивших. – и даже слегка упрекнул, - Могла бы и сама мне напомнить о должной скромности. Всегда ведь рядом со мной находишься. Впредь подходи и шепчи мне на ухо «Memento mori»[3], а уж я - пойму.

И сам также понадеялся, что данная прививка создаст у меня устойчивый иммунитет, так как очень хотелось в это верить. И вслед за тем быстро завершил завтрак, и мы с ней тоже отправились сеять разумное, доброе, вечное. Не знаю оценит ли эти наши старания русский народ, но хотелось бы верить, что ростки не пропадут, а дадут пышные всходы.

Ведь не хотелось бы вслед за Остапом Сулейман Ибрагим Берта Мария Бендер-беем констатировать: «Мне 33 года - возраст Иисуса Христа, а что я сделал до сих пор? Учения не создал, учеников разбазарил, бедного Паниковского не воскресил!»

Благо у меня ещё есть достаточно времени дабы справиться, и на то мне отведено в десять раз больше времени, чем я прожил в этом теле.

В целом я лишь попытался поучать в духе речей Иисуса: - «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными»[4]. Что очень смахивает на банальный плагиат и позёрство. Ведь меня точно бы распяли в финале, а все призванные апостолы предали меня.

Очевидно что произошел резкий выброс мочи, и она ударила в голову. Насмотрелся фильма «Революция Иисуса»[5], про возникновение нового культа в среде хиппи Калифорнии. Вот и решил последовать проторенным путём. Потянуло разыгрывать из себя мессию, и о финальном расчёте с владельцем всей лавочки позабылось.

А потому стало необычайно стыдно. Мне понятны такие завихрения у зелёных юнцов, но сам-то уже не первый срок тяну на свете. Пора, пора уж быть умней, и зорко следить за рецидивами такой звезданутости. А ежели чего, то просить Людмилу тщательно выбить все маты спортзала моей тушкой.

А пока решил ограничиться лишь строгой епитимьёй, которую наложил «почётный святой, и почетный папа римский» моего культа, то есть - я сам. Буду отрабатывать и трижды в день произносить покаянные слова десять раз подряд. Думаю – это мне поможет, в церквах же опробовано веками.

***

А теми временем продолжались ставшие вполне обычными нам встречи и митинги, и я ходил на них, как на работу. Правда постоянно старался нарушить присущую рутину этих мероприятий, и не раз тем ставил их организаторов в затруднительное положение.

А нечего им брать пример с нашей партноменклатуры и обрастать бюрократизмом в сфере общественных отношений. Нечего превращать научное учение в разновидность культа с признанными святыми и клиросом. Не стоит идти советским путём и взращивать свою номенклатуру, а тем более не вводить правило, - что попу можно, то дьякону зась!

Заскучав от подобной рутины, я в один из дней попросил Мартину организовать мне встречу в одном из воинских городков ГСВГ, так как соскучился по своим соотечественникам пребывая более месяца в других странах. И указал, куда мне