Гроза над Миром - Венедикт Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дар нерешительно встал.
– М-м… да, некоторым образом… я упустил кое-какие детали…
Признания полились потоком, мы дивились вдруг открывшейся словоохотливости Дара. Григ Децим смотрел на него с отвращением. Наконец не выдержал:
– Когда поедаешь добро господина своего – ешь осторожно и двумя пальцами, чтобы оно не застряло в горле! Какая неслыханная афера! Жадные свиньи!.. – вдоволь наругавшись, он вдруг по-мальчишески смущенно улыбнулся Наоми. – Госпожа Вартан, от имени Совета Ганы выражаю поддержку ваших радикальных действий.
– Состав правления будет полностью обновлен, – подхватила Наоми. – И образуется наблюдательный совет из представителей Ганы и Острова! Но… господа, я не разделяю вашего предубеждения против профессора Дара – он нам очень помог. Он человек честный, только… случайно сбившийся с пути. Доверим ему формальное главенство над Магистратом, пока не решится вопрос о преемнике Боло Канопоса.
Я восхитился ее точным расчетом: Дар всецело в наших руках и отработает сторицей сохраненную ему жизнь. Он тоже это понимал, в глазах его стояли слезы.
– Э-э… да. Благодарю вас… – он неловко поклонился Наоми и вдруг сказал нечто совсем неожиданное:
– Много лет… да… Но я хорошо ее помню: семнадцать лет, гениальная девочка, математик. Если б не неожиданная смерть, не сомневаюсь, Ученый совет избрал бы ее… по окончании курса.
– Вы имеете в виду… – задумчиво протянула Наоми.
– Великим Магистром по вековой традиции должен быть не торгаш, а ученый. Избранием Уильяма Канопоса этот принцип был нарушен. Мы думали…
– Что он станет заместителем, опытным в делах при номинальном (долгое время) молодом правителе?
– Она тоже так считала. Говорила: «Мне без него будет трудно, лучше откажусь совсем».
– Я поняла, но объясните остальным, о ком речь.
– Самый выдающийся ум, какой я знал: Левкиппа Картиг…
В наступившем молчании мы услышали вздох Пини. В воздухе стоял тяжелый запах крови.
Университетская библиотека поражала. Мы примостились в кабинете, стены которого сплошь скрывались за книжными стеллажами. Здесь часто работала Левкиппа. Лежащая передо мной на столе книга называлась «Рекурсивные функции».
– Я даже не знаю, что это такое, – сказала Пини. – А для Левки было – раз плюнуть.
Наоми небрежно перелистала замусоленные страницы. Ее внимание привлекла надпись на полях быстрым, с сильным наклоном почерком.
– Слушайте! «Вот почему невозможно познать себя! Мышление – не рекурсивно».
И еще одно эхо давно угасшей жизни тронуло нас.
– «Если скажут мне: живи, но, утратив разум, отвечу: возьмите мою жизнь».
У семнадцатилетней девушки действительно был необычный склад ума. Предчувствовала ли она грозящую ей опасность? Несомненно. Но не сумела избежать гибели и ничего не оставила после себя. Наоми думала о том же, потому что вдруг спросила:
– Как оставить весть, чтобы враг не нашел? И где?
Пини грустно улыбнулась.
– Она говорила, что напишет мне письмо, а я смеялась: «Зачем? Ты же можешь просто сказать…»
Глаза ее стали удивленными, голос сел до шепота:
– Почта… До востребования. Я никогда… никогда…
Служащий Главного почтового отделения был невысок, с огромным, из-за мощных залысин, лбом и печально опущенными уголками тонкогубого рта. Голос у него оказался неожиданно мягким и звучным:
– Письма хранятся двадцать лет, но, сами понимаете, досмотреть их я не имею права.
– Я не требую такого, хотя могу приказать перетряхнуть всю вашу бумажную лавочку, – отвечала Наоми. – Но, гляньте, нет ли письма для Пенелопы Картиг… примерно от семнадцатого года или около того.
– Вы же не госпожа Картиг.
– Это я, – Пини подняла капюшон накидки. – На Острове не бывает удостоверений личности, но у меня есть паспорт Магистрата.
Чиновник внимательно перечел указанные в документе приметы.
– Будьте добры, прижмите большой палец к этому стеклышку. Чтобы отпечаток получился лучше, потрите пальчиком нос, будьте так добры…
Сличил с оттиском черной тушью в паспорте Пини.
– Вы простите скрупулезность… Так уж получилось, что я запомнил госпожу Левкиппу. Ее письмо хранится здесь уже десять лет.
Пини больно сжала мою руку. Наоми помалкивала, решив, что дело больше касается Пини, поэтому я взял инициативу на себя:
– Поторопитесь, любезный. Мы не собираемся стоять здесь и ждать еще десять лет!
Почтарь ушел и вернулся, отдав в руки Пини толстый конверт из плотной желтой бумаги.
– Спасибо за примерную службу, – обронила Наоми.
Мы вышли на улицу и уселись на скамью неподалеку от входа. Пини не выпускала конверта из дрожащих рук.
Вручить в собственные руки Картиг Левкиппе или ее сестре Пенелопе.
В углу конверта стоял четко выведенный иероглиф «цветок в пустоте».
– Сестра хотела, чтобы я вскрыла и прочла это, будучи одна…
– Мы с Гаяром отойдем в сторонку, – сразу согласилась Наоми.
– Нет, останьтесь! Вы открыли истину: Левки убита. И имеете право знать все до конца.
Внутри оказались еще два конверта: один из них совсем тонкий, Пини начала с него.
Дорогая моя сестра! Если ты получила это письмо, значит, меня уже нет в живых. Очень надеюсь, что ты сейчас одна. БОЙСЯ БРЕНДЫ! Не оставайся с нею наедине, избегай длинных разговоров с ней, если не хочешь, чтобы она читала, как открытую книгу твое потаенное «я»…
Левки задумалась на минуту, потом снова взяла перо. Надо все изложить коротко, но очень ясно. Главное: дать понять, что защита есть. Расстояние – раз. Боль – два, хотя очень неприятно ранить саму себя. «Хрустальный экран» – три. Помимо всего, время играет на них: Бренда постепенно слабеет. (Может это связано с климаксом, кто знает?) Текста вышло ровно на страницу, как Левки и хотела.
P.S. И очень прошу, сестренка: сбереги мою работу, она представляется мне важной. В Университете сейчас не та ситуация, чтобы я надеялась сохранить рукопись там.
Левки запечатала и надписала конверт. Оставит его, а когда план завершится, заберет обратно. Переломный момент близок. В Вагноке она будет через десять дней, с Денизой все обговорено. Маме напишет потом, когда, дай Бог, окажется недосягаема для Бренды. Особенно, когда раскроет всем секрет, тайну ее власти. Оружие врага наполовину теряет мощь, когда ты знаешь, что оно собой представляет.
– Дениза… – шепотом позвала Левки. – Спишь, что ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});