Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3 - Александр Дмитриевич Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда приехал Михайло да ис циста поля, —
Его стрецят кнесь Владимер да стольне(к)киевьской,
Он и сам говорит да таково слово:
«Уш ты ой Потыки́ Михайло да сын Ивановиць!
270. Наежджал как Ефремей-то Вахрамеевиць,
Он увёс-де твою да молоду жону!»
А тепере-то Михайлу да делать нецего:
Он уш скоро садилсэ да на добра коня,
И поехал Михайло ф сугон за Марьею.
275. Наежджал веть уш он их да на цистом поли,
На цистом-де поли да при белом шатри;
Не доехал тут Михайло да до бела шатра,
Он и вопит-крыцит своим громким голосом:
«Уш ты ой Ефремей ты да Вахрамеевиць!
280. Выходи-тко ты на поле на цистое:
А кому у нас на поли будёт Божья помошшь,
Кому достанитсе Бесмёртная Марья да королевичьня?»
А киналсэ-бросалсэ Ефремей тут да во белом шатри,
Выходил он веть на поле на цистое;
285. Выходила тут Марья да королевисьня.
Да припетили они Михайла да ко сыру дубу,
Привязали опутинками шелковыма;
Сами уехали они да во цисто полё,
Увели у Михайла да коня доброго
290. И со фсей ёго со збруной да з богатырьскою.
Лёжоцись тут Михайло да пот сырым дубом, —
Не из далеця-далеця да ис циста поля
А ползёт тут змея как да змея лютая,
Змея лютая ползёт да потколодная[116].
295. Приползла она к Михайлу да ко сыру дубу,
Перелизала опутинки шелковые, —
Тут отскакивал Михайло да от сыра дубу,
И пошол-де Михайло ф сугон за Марьею.
Он нашол-де уш их да на цистом поли.
300. На цистом поли настыг да при белом шатри;
Он и вопит-крыцит своим громким голосом:
«Уш ты ой Ефремей ты Вахрамеевиць!
Выходи-тко ты на полё на цистоё:
А кому будёт на поли Божья помошш,
305. Кому достаницьсе Бесмёртная Марья да королевисьня?»
Говорила тут Марья да королевисьня:
«Уш ты ой Ефремей ты да Вахрамеевиць!
Уш тибе-ка с Михайлом да делать нецего!»
Выходила сама к Михайлу на побытоцьку,
310. А брала-де Михайла да за русы кудри —
Овёрнула ёго да серым камешком,
Сами уехали они да во цисто полё.
А на этот-де веть да на сер-горюць камень
Наежджал тут Добрынюшка Микитиць млад,
315. Сам слезно нат камешком расплакалсэ.
Не из далеця-далеця да ис циста поля,
Ис того-де роздолья да ис шырокого,
Идёт веть уш тут да стар-матёр целовек;
Говорит тут Дубрынюшки Микитицю:
320. «Уш ты ой еси, Добрынюшка Микитиць млад!
Ты уш що же нат камешком росплакалсэ?»
Говорит тут Добрынюшка Микитиць млад:
«Потому я нат камешком росплакалсэ,
Що во камешки ес<т>ь да мне названой брат!»
325. Ише взял уш веть этот да стар-матёр целовек
А взял-де уш он да серой камешок,
Да вызнял веть он выше своей буйной головы,
Да бросил веть он да о сыру землю, —
А надвоё камень да росколу́пицьсе,
330. Тут выскакивал Михайло да сын Ивановиць.
Говорит ёму Добрынюшка Микитиць млад:
«У(ш) ты ой Потыки́ Михайло да сын Ивановиць!
Не ходи ты веть боле да уш за Марьею:
Потеряш ты свою да буйну голову!»
335. Говорит Потыки Михайло да сын Ивановиць:
«А хоша веть уш мне-ка да жывому не быть —
Не поступлюсъ я Бесмёртною Марьей да королевисьней:
А как я нонь выйду да на святую Русь, —
Меня малы-ти рибята да нонь дразнить станут,
340. Скажут: “Потыки Михайло да потерял жену,
А жену потерял да и со добрым конём
И со всей ёго со збруной да з богатырьскою!”»
А пошол опеть Михайло ф сугон за Марьею,
Он дошол тут до города Ефремеёва.
345. По-за городу ездила-гуляла тут Марфа да Ефремеёвна;
Прибрала она Михайла сына Ивановиця,
Посадила <о>на ф повоску да сибе в тёмную,
Завёзла-де она да веть во свой горот<д>
А во свой она горот<д> да на широкой двор.
350. Заходил тут Михайло да ф светлу светлицю.
А Ефремея Вахрамеевиця в доми да не слуцилосе, —
Он уехал гулеть да во цисто полё.
А стрецяла тут Марья да королевисьня;
А садила его <о>на за дубовой стол,
355. Напоила-накормила да ёго досыта,
А сама говорила да таково слово:
«Уш ты ой Потыки Михайло да сын Ивановиць!
Как приедёт Ефремей тут да Вахрамеевиць,
Я куды веть уш нонь тибя девать стану?»
360. Говорит Потыки Михайло да сын Ивановиць:
«Ты закинь-кось пот перину миня да пот пуховую!»
Она закинула пот перину ёго да пот пуховую.
Как наехал Ефремей тут да Вахрамеевиць,
Заходил-де уш он да во светлу грыдьню,
365. А садилсэ веть он да за дубовой стол
А хлеба-де, соли да он кушати.
Говорыла тут Марья да королевисьня:
«Уш ты ой Ефремей ты да Вахрамеевиць!
Кабы был Потыки Михайло да сын Ивановиць,
370. А що ты над им да стал бы делати?»
Говорит Ефремей тут да Вахрамеевиць:
«Я бы ссек у его да буйну голову!»
И откинула Марья перину скоро пуховую.
Ише ф та поре Ефремей тут да Вахрамеевиць
375. Он схватил со стены да саблю вострую,
Он и прямо скоцил да церес золот стол
Да церес свои есвы да фсё сахарные.
Говорит Потыки Михайло да сын Ивановиць:
«Уш ты ой Ефремей ты да Вахрамеевиць!
380. Ты мне дай строку до утра да хош до ранного
А до ранного утра да до светлой зори.
Ты ссекёш нонь у мня да буйну голову —
И нехто то не знат да не ведаёт;
Ты роскуй меня на стену да городовую, —
385. А пройдёт тода слава да фсё великая:
“Росковал Ефремей да Вахрамеевиць
Ише сильнёго руського могуцёго богатыря”, —
И тепере-то веть я дак у тибя в
