Лэя - Виктор Кувшинов

Проблема была в том, что хоть Лэя теоретически и могла «выдумать» почти все, что угодно, но ее запасы знаний по кораблестроению были почти равны нулю. Это было их самой большой оплошностью при подготовке к походу. Женька вынужден был признать, что является большим головотяпом, не способным продумать и нескольких шагов вперед, не то, что проведение экспедиции. Надо было удивляться, как он еще про компас вспомнил. С другой стороны, никто и не мог предположить, что на внутреннем море вообще не будет лодок или судов.

Выяснения с Лэей показали — она может «придумать» максимум то, что она видела, а это были суда и лодки на реке Венле. Женьку не вдохновляло отправляться в море на речном баркасе, и он насел на бедную девочку, заставляя ее вспоминать все, что она видела в астрале. Вдруг его стукнуло по голове:

— Я же тебе мельком показывал нашу пирамиду! Помнишь, мы добрались до порта, перед тем, как ушли оттуда. А там в порту стояли несколько яхт.

— Да, я мельком видела там несколько красивых белых кораблей.

— Ну, корабли, это слишком громко для тех посудин, но вот с обводами и оснасткой у них все в порядке. Ты смогла бы такую небольшую, метров на десять, яхту, ну, то есть лодку, придумать.

— Но… — растерялась Лэя. — Ты же знаешь, что я не видела, как там все устроено.

Там ведь мачты, паруса и, как его, киль или руль должны быть.

— Хм… — задумался Женька. — А если я тебе буду рассказывать подробности, а ты понемногу будешь выдумывать, как Ноа свой дом строила? Ты ведь можешь фантазировать?

— Да, конечно могу, но для фантазии мне нужно ощутить хоть какие-нибудь детали.

— Хорошо я буду подыскивать сравнения и рисовать тебе эскизы, а ты будешь ваять потихоньку.

Они начали с того, что Лэя «выдумала» большие листы бумаги и карандаш. Сначала Женька долго объяснял, как должен выглядеть корпус яхты. Как выяснилось, кораблестроитель из него тоже был никудышный, и поэтому он ограничился самой примитивной конструкцией яхты. Вскоре, в метрах пятидесяти от берега в воду плюхнулась новенькая, беленькая и вся блестящая яхта. Правда, пока без мачты и руля. Женька сначала обрадовано, затем озадаченно смотрел на творение принцессы.

Лэя правильно приводнила яхту подальше, так как ближе к берегу было явно мелко.

— А как мы до нее доберемся? — запоздало начал думать Женька.

— Я сейчас к ней дорожку изо льда сделаю! — воодушевилась Лэя.

— А ты не устала сразу столько придумывать? — обеспокоился за свою начинающую корабельщицу Женька.

— Нет, это же не дом, а просто болванка корпуса. А лед проще всего делать, не надо ничего нового придумывать, только воду заморозить. Сил не больше, чем на молнии уйдет.

— Только покрой лед снегом или как-нибудь сделай его шершавым.

В общем, скоро к яхте пролегла ледяная дорожка покрытая снегом. Они бодро пробежали до яхты и, обнаружив, что она на плаву, начали ее «оборудовать». В первую очередь «бросили» якорь и перетащили вещи с берега. Потом Женька объяснял, что такое руль и румпель, из какого дерева нужно делать мачту, как растянуть ванты и из каких простыней «шить» паруса, а Лэя «выдумывала» и «передумывала» неудавшиеся варианты. В результате после полудня усталая Лэя услышала удивленную похвалу Женьки:

— У нас, кажется, получилось! Лэя, ты просто чудо! — Женька бегал по всей яхте и проверял грот и стаксель, крепление вант и шкотов — все было в порядке.

— Все, да не все! — рассмеялась Лэя в ответ. — Каюту-то еще вообще не оборудовали!

— Да, верно! Совсем забыл, — заоправдывался Женька и предложил. — Ты отдохни немного, а я сбегаю на берег за водой — надо запасы в дорогу сделать. Нам все-таки даже при хорошем ветре почти сутки идти, а если штиль будет, то вообще не известно сколько.

— Давай, я с тобой! Заодно пообедаем или поужинаем. Кстати, когда выходить в море будем?

— Я думаю, завтра. Тебе надо ночь отдохнуть и быть в полной готовности.

На завтра Женька еще в сумрачном свете заоблачных звезд, поднял паруса и обрубил за ненадобностью якорный канат. Поскольку Лэя не знала ни принципа действия, ни устройства ни одного двигателя, Женька рассчитывал на силы природы. Лэя тоже попробовала поупражняться в «придумывании» ветра, и ей без труда удалось «придумать» небольшой толчок в паруса. Сильный порыв воздуха она попросту боялась делать, предупрежденная Женькой о печальных последствиях. Однако создание постоянно дующего ветра, требовало постоянного «внимания» и это уже было нелегко. Поэтому решили пока ограничиться натуральным ветром, благо его хватало, после того, как они отошли подальше от берега.

Целый день прошел в скучном сидении за румпелем. Лэя неплохо переносила качку, и большую часть времени просто проспала, впервые столкнувшись с убаюкивающим свойством морских волн. Ветер подымал небольшую волну, чуть больше метра — вполне приемлемую для яхты. Низкие тучи периодически проливались дождем. На компас можно было не смотреть, так как ветер не менялся и постоянно дул в фордевинд (сзади). Так что Женька просто расправил паруса бабочкой и зафиксировал румпель — яхта сама держала себя на курсе. Он, конечно, подумывал о спинакере. Но рисковать Лэей, впервые идущей под парусом, он даже не мыслил. А одному справляться со всем хозяйством, в случае чего, было небезопасно. Из-за однообразия пейзажей и безделья, самой большой проблемой было не уснуть за румпелем. Все-таки Женьке пришлось пару раз посадить за руль Лэю, а самому прилечь вздремнуть.

Уже ближе к вечеру, когда он дремал во второй раз, его разбудил испуганный крик Лэи:

— Женя! Иди, посмотри! — она сидела, раскрыв рот и уставившись куда-то вперед и вверх.

Женька вылез из каюты и посмотрел вперед. Оказывается, облака под напором шквала разошлись на некоторое время, и пред ними предстало странное и пугающее зрелище.

Над стелющимися вдалеке облаками в небо поднималась бесконечная темная скалистая стена, срытая местами в серых обрывках облаков, которые опять укрывали ее вверху, становясь гуще. Еще они разглядели впереди над водой, каких-то белых птиц, похожих на переросших альбатросов, но их размера было не разобрать из-за отсутствия хоть какой-нибудь перспективы. В последний момент, когда разрыв в облаках сместился вправо, им удалось рассмотреть далекий пологий правый край горы. До Женьки дошло, в чем дело, и он объяснил Лэе, когда картинка скрылась за облаками:

— Это и есть гора, к которой мы стремимся.

— Но она необъятна и почти вертикально уходит вверх! — испуганно сказала Лэя.

— Это обман зрения. Видела правый склон?

— Да.

— Весь вулкан очень пологий, как Килиманджаро в Африке. Это было видно по его краю.