Прутский Декамерон - Алекс Савчук

– Не надо!.. – воскликнул Митька испуганно.

– А ты закрой рот! – грубо оборвал я его.

Краем глаза я заметил, как Лариса без сил облокотилась спиной на стену, руки ее безвольно повисли вдоль тела.

– Нет, я не буду прыгать! – заявила Оксана, внезапно успокаиваясь и делая шаг назад от окна.

– Вот и умница, – резюмировал я, прикрывая окно. – Ну а теперь, если я еще только одно кривое слово от тебя услышу, своими руками в окно выброшу!

Митька, поняв, что конфликт исчерпан и напряжение спадает, открыл холодильник и, достав оттуда бутылку шампанского, спросил:

– Савва, скажи, мы сегодня имеем право выпить по бокальчику шампусика?

«Умница, Митька, не обиделся на меня, понял, что я ему грубил для дела».

– Наливай, – сказал я. – Девчонки, присоединяйтесь, давайте жить мирно и дружно.

– И регулярно, – весело добавил Митька, разливая пенящийся напиток по бокалам.

– А можно, мы с Ларисой переговорим? – спросила Оксана, и, перехватив мой жесткий взгляд, сделала умоляющее лицо. – Ну, пожалуйста, на минуточку!

– Хорошо, посовещайтесь, – великодушно разрешил я.

(По опыту я знал, что в 99 случаях из 100 такая просьба означает капитуляцию, и теперь девушкам остается лишь решить между собой последний вопрос – кто с кем). – Только недолго, у вас на все про все есть одна минута. – И, напустив на лицо серьезное выражение, добавил: – Время пошло!

Для разговора Оксана увлекла Ларису в ванную комнату; мы с Митькой от нечего делать подошли к неплотно запертой двери. Услыхав их шепот, Митька встревожился и спросил громко, так, чтобы и за дверью тоже было слышно:

– Савва, а если девочки не захотят пилиться?

– Кто не захочет пилиться, будет сосать! – сказал я жестко.

Дверь ванной тотчас же приоткрылась, и оттуда выглянула Оксана.

– Савва, мне не нравится это слово – «сосать»!

– Да, а сам процесс? – тут же нашелся я. «Хороший экспромт, мысленно похвалил я себя, а главное – вовремя сказан». Оксана поджала губы и скрылась за дверью, в ванной некоторое время помолчали, потом опять тихо зашептались, затем вновь смолкли и, наконец, обе девушки вышли наружу.

– Ну что, девчонки, накатим по бокалу шампанского? – как ни в чем не бывало, предложил я. – И, раз вы уже обо всем договорились, давайте выпьем за встречу и за знакомство.

– Что-то мне не хочется с вами пить! – скривив губы, капризно сказала Оксана.

– Что такое, бунт на корабле? – спросил я грозно. – Так знай, Оксаночка, мое терпение истощилось. Я устал быть добреньким, с этой минуты все будет по-другому – ну-ка, немедленно, марш в спальню! – Я указал ей на дверь ближайшей комнаты. – Иди и жди меня там – я сейчас приду.

Оксана опустила голову.

– Ну, теперь в чем дело?.. – поинтересовался, в то же время ликуя в душе от радостного предчувствия.

– Я хочу, чтобы пришел Митя, – опустив глаза промямлила она. (Ну, конечно же, она, наивная дурочка, думает, что из нас двоих он более мягкий и спокойный).

– А-а!.. Как тебе это нравится? – показно возмутился я, обращаясь к Митяю и подмаргивая ему при этом. – Я к ней всей душой, можно сказать, и телом, а она… Будь после этого добрым с людьми!

Оксана, понурив голову, обреченно, на негнущихся ногах пошагала в комнату, Митяй, бросив быстрый жадный взгляд на Ларису, продолжавшую безучастно стоять у стены, медленно, словно нехотя, отправился следом за ней.

Я с удовольствием проводил эту парочку взглядом, а когда обернулся, Лариса, оторвавшись, наконец, от стены, медленно, словно сомнамбула, перешла к кухонному столику и села за него упершись локтями в стол, ладошками подперев подбородок.

Я подошел и присел перед ней на корточки.

– Давай выпьем шампанского, Лора, – сказал я миролюбиво, пододвигая к ней один из наполненных бокалов.

– Я не могу, – сказала она, посмотрев на меня сквозь слегка раздвинутые пальцы рук.

– Почему, Лариса?

– У меня вот тут какой-то спазм, – сказала она словно извиняясь, прижав одну руку к груди. – Прости!

«Вот мудак!.. – разозлился я сам на себя. – Дошутился. Застращал девчонку так, что она теперь почти в шоке. Вот тебе и момент подходящий – бери и трахай ее, полупарализованную».

Я бережно взял ее ладонь (ту самую, которую несколько минут назад выворачивал) в свои руки и стал целовать на ней каждый пальчик, каждую фалангу.

– Рука, надеюсь, не болит, – спросил я с виноватой улыбкой. – И увидев, что Лариса почти плачет, добавил: – Ну-ну, это еще что такое, немедленно взбодрись, ты же каратистка!..

Девушка конфузливо улыбнулась, в ее глазах все еще стояли слезы.

– Это ты меня прости! – прочувственно сказал я. – Прости, Лариска-ириска! Причиной моего гадкого поведения являешься ты сама: я всего лишь хотел быть рядом с тобой в этот вечер…

Она мягко отняла свою ладонь:

– Я хочу пойти умыться.

Я подал ей руку, девушка встала из-за стола, и мы вместе отправились в ванную. Лариса открыла кран и подставила под льющуюся воду ладони. Я довернул кран, открыв его на полную мощность и наклонив одной рукой голову девушки под струю, стал усердно растирать ее лицо другой, вспомнив слова одного древнего восточного автора: «Если хочешь увидеть свою избранницу в ее природной красе, умой ее…».

Когда Лариса, задыхаясь от насильственных водных процедур, выпрямилась, ее лицо выражало крайнее возмущение, но при этом было прекрасно своей естественной, девичьей красотой, подчеркнутой приятным румянцем. Я сорвал с вешалки полотенце и, предупреждая те справедливые слова упреков, которые должны были быть высказаны в мой адрес, обмотал им голову девушки. Я помог Ларисе вытереться, потом отбросил полотенце и, схватив ее в охапку, стал целовать. Вначале девушка вырывалась, затем сопротивление ее постепенно стало ослабевать, и Лариса, видя, что я не предпринимаю никаких агрессивных действий, стала даже, как мне показалось, подставлять свои губы для поцелуев! Когда мы, наконец, выбрались из ванной, она была почти в норме.

– Подай мне бокал, – попросила Лариса, усаживаясь за стол, и я с готовностью поднес ей бокал с шампанским.

Она подняла бокал и стала наблюдать за пузырьками, цепочкой рвущимися вверх; я сделал несколько глотков из своего бокала, после чего встал, сказал: «извини, я сейчас, на минуточку» и, как мне показалось, незаметно для девушки скользнул во вторую, свободную комнату, где быстро начал расстилать постель. За этим занятием меня и застала Лариса: неслышно войдя в комнату, она остановилась прямо за моей спиной. Обернувшись, я увидел, что она, скрестив руки на груди, как-то чуть отстраненно смотрит, дожидаясь пока я закончу, затем спросила:

– Это для кого, для нас?..

– Да, – ответил я, делая шаг ей навстречу. – Для нас с тобой. – И после паузы добавил самым нежным тоном: – Я отдам все, поверь, за одну твою улыбку, Лариса. Только прошу тебя: не хмурься, улыбнись и не думай ни о чем плохом.