Черная книга смерти - Гордон Далквист

— Не я, — сказала графиня. — Кое-кто с крохотными пальчиками. Путь был долгий, и только мы вдвоем в вагоне.

На мгновение Свенсон неосторожно отдался этой мысли: он вдвоем с графиней в товарном вагоне. Сидеть с нею вдвоем у костра и то было нелегко. Но эта женщина вдвоем с Селестой… о чем они говорили… и что… что еще… неважно… все неважно, лишь бы только мисс Темпл вышла из этой переделки целой и невредимой. Лишь бы только он мог поверить в это…

— Ну вот и все, — сказал доктор, снова садясь.

Графиня повернулась к нему, проверяя, как движется рука, насколько надежна повязка, но не надевая обратно платья. Свенсон проглотил слюну. Он смотрел на нее, и его врачебная бесстрастность неуклонно сдавала позиции, как далекая луна, исчезающая за тучей. Он заставил себя посмотреть графине в глаза, ожидая увидеть издевательский огонек, но глаза ее горели ясным и теплым светом.

— Если какая-нибудь девушка могла бы стать близка мне, то прежде всего это Селеста Темпл… правда, увидев впервые такого целеустремленного маленького зверька, я тут же возжелала перегрызть ей горло. Конечно, я выражаюсь фигурально… и вот… то ли из-за этой раны… то ли из-за необходимости прижаться друг к другу, чтобы чуточку согреться…

— Она… она жестока, — пробормотал доктор. — И в то же время так невинна.

— Я думаю, вы тоже отчасти невинны, — прошептала графиня.

Это было одним из самых опасных мгновений в жизни доктора Свенсона. Здравомыслие и дальновидность оставались при нем, но фиолетовые глаза графини были озерами, в которых он мог утонуть даже теперь, утратив всю свою преданность, веру, порядочность — бросив все ради ее бесчеловечных целей. Если наклониться к ней, поцелует ли она его? Или рассмеется? Доктор облизнул губы и скользнул взглядом по ее телу. Он уже не помнил цвет глаз Элоизы.

Он вскочил на ноги, отирая ладони о брюки, тут же споткнулся о камень и полетел спиной в кусты. Он охнул, когда при падении воздух вышел из легких, немного полежал, с трудом дыша; зеленые листья плюща ласкали его лицо. Наконец Свенсон приподнялся на локтях. Графиня уже надела платье обратно и левой рукой застегивала сверкающие черные пуговицы.

— Вы живы? — спросила она.

— Приношу свои извинения.

— Возвращайтесь к огню. Времени так мало. А еще столько всего нужно обсудить.

Прежде чем сесть, Свенсон вытащил сигарету из портсигара, словно пытаясь курением прикрыть свою слабость, но по лицу графини было ясно, что он заботит ее меньше всего. По-детски уязвленный собственной маловажностью, доктор вернулся на свое место у костра, напротив графини.

— Где Кардинал Чань?

Меньше всего Свенсон ждал этого вопроса, который почему-то поверг его в уныние.

— Понятия не имею.

Графиня промолчала. Свенсон выпустил клуб дыма и стряхнул пепел на камни.

— Если вы надеетесь, что Чань будет для вас полезнее…

— Полезнее? — оборвала она его. — Самонадеянный тевтонец!

Ее настроение резко изменилось, а может, она просто перестала скрывать свои подлинные чувства.

— Выжив после падения дирижабля, вы, верно, решили, что только вы из всех заговорщиков…

— Заговорщиков?

— А как еще назвать вас и ваших… союзников?

— Как угодно. «Заговорщики» — уж слишком театрально звучит.

— Я хочу сказать, — продолжал доктор, — что у вас, видимо, было немного союзников. И вы решили завербовать того несчастного парнишку в Карте. Его убили, и убили жестоко.

Графиня смотрела теперь еще суровее.

— Не самая увлекательная тема.

— Вы спросили о Чане, потому что вы одна, в поисках сторонников… и если уж вы спросили, если вы ждете моей помощи…

— Как драматично, — усмехнулась графиня. — Ganz tragisch.

Сигаретой Свенсон чуть не обжег себе пальцы. Затянувшись в последний раз, он бросил сигарету в огонь и посмотрел в глаза графине.

— Вы сошли с поезда, чтобы попасть именно сюда, именно в эту часть Парчфелдт-парка. Размером этот дом с хороший особняк, но по сути он — промышленное сооружение. Близость канала позволяет быстро доставлять грузы, но и дорога, и канал проложены недавно. Раз вы здесь, то, наверное, принадлежите к той компании, которая все это проложила… И это вы сделали Ксонка своим врагом. Вы столкнулись с ним — в деревне или по пути в Карт — и, скорее всего, украли его лошадь. А также его книгу, это уж наверняка… но, даже вернув ее, он из кожи вон лез, чтобы найти вас.

— Франсис не забывает ни одной обиды. А уж если ты всадил ему пулю в грудь, лучше об этом помнить.

Доктор предпочел не заметить ее насмешливой улыбки.

— Он мог несколько раз прикончить меня, и все же я здесь. А значит, это место неразрывно связано с Ксонком.

Этот вывод не следовал из его рассуждений о графине. Тут было другое: на барже под присмотром Фрутрикса перевозились боеприпасы с заводов Ксонка. Доктор пребывал теперь в уверенности, что Фрутрикс — агент Франсиса Ксонка, который все это время намеревался захватить оборудование графа. А теперь картины графа вместе с Вандаариффом оказались в руках Шарлотты Траппинг. Ее знаний о заговоре (полученных от брата, мужа или даже — приходилось признать это — от Элоизы) было достаточно, чтобы задумать собственную опасную авантюру. Неужели она надеялась бросить вызов Фрутриксу? Или всего лишь выжить?

Свенсон проглотил слюну. Увидит ли он когда-нибудь Элоизу?

— В любом случае, — пробормотал он, — Ксонк, если он все еще жив, наверняка заявится сюда.

— Я знаю. Да, засиделись мы с вами.

Графиня встала, достала сумку из-за спины и улыбнулась, видя, как неловко Свенсон поднимается на ноги.

— Вы доставили мне столько неприятностей, Абеляр Свенсон… но все же вы здесь. — Она извлекла комок грязи из его волос. — Что говорит не только о вашей порядочности — о вашей страсти, похоти, отчаянии, да какая разница? — но и о чем-то никому не подвластном внутри вас. И потому я питаю к вам доверие.

— А вот у меня к вам доверия нет вовсе.

— Если бы оно было, я считала бы вас земляным червем, — ответила она. — Огонь погаснет сам, а нас на дороге уже не будет видно. Идёмте — пора.

Они пошли молча по усыпанной гравием дороге, грубое полотно которой разрезало лес насквозь. Теперь, когда опустилась ночь, здание светилось еще ярче. Вдруг графиня ухватила доктора за локоть и потащила за рукав. Они быстро свернули с дороги и затаились среди деревьев. Из белого здания в их сторону устремилось желтоватое сияние — свет фонаря, почти полностью закрытого. Свенсон не заметил его — без графини он попал бы в луч фонаря и был схвачен. За фонарем двигались два ряда людей, тащивших две низкие, плоские повозки. Это были моряки, возвращавшиеся к каналу за остатками груза. Когда они прошли, Свенсон почувствовал губы графини у своего уха.