Айдол-ян. Часть 2 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она меня хорошо слушается, господин президент. — отвечаю я, одновременно соображая, на кой шефу потребовалась Мульча. — А что?
— У меня родилась мысль, как повысить внимание японской публики к вашему промоушену. — отвечает мне президент. — Если не знаешь, скажу, в Японии — культ кошек. Есть предложение внести изменения в постеры твои и группы, поскольку их ещё не отпечатали. Бери свою тодук-коньяти и вези её сюда, в агентство. КиХо за это время подготовит всё для вашей фотосессии. Посмотрим, как получится и, если будет удачно, отдел рекламы это использует. Ты меня поняла?
— Хорошо, господин президент. — говорю я. — Я поняла. Сейчас начну всё делать.
— Делай, — отвечает мне СанХён и даёт ещё одно указание. — И разберись с ЁнЭ. Ей отдали твою сумочку, и она повезла её к тебе в больницу. Я ЁнЭ уволил. Раз ты вернулась в агентство, то ЁнЭ тебе больше не нужна. Ты меня поняла?
— Да, сабоним. — отвечаю я. — Я поняла.
— Всё, работай. — говорит шеф и отключается.
— Что там? — с тревогой спрашивает СунОк увидев, что я закончил разговор. — Что хотел президент?
— Президент СанХён, как обычно, делает из подкинутого ему жизнью лимона лимонад. — отвечаю я. — Хочет, чтобы я сделала фотосессию с Мульча. В Японии культ кошек и он считает, что постеры с кошкой смогут привлечь к группе больше внимания.
— А…а, — задумавшись на несколько мгновений понимающее кивает СунОк. — Президент СанХён очень умный. Знает, что делать.
Я в ответ пожимаю плечами.
— Ну не всегда, — говорю я. — Порою он не замечает редкий брильянт, который неприкаянно бродит по его агентству.
СунОк понимающе кивает и грустно вздыхает.
— Бывает так, что начальник не сразу до конца осознаёт ценность своего работника. — говорит она, — Но теперь президент СанХён точно не выгонит тебя из агентства. Ты ведь теперь звезда с мировой известностью!
— Сама уйду, — обещаю я, и имея в виду богадельню СанХёна.
— Уйдёшь?! — пугается СунОк.
— В продюсерство. — говорю я и объясняю. — Знаешь, пока я в окно смотрела, мне пришла в голову одна занятная мысль. В «Грэмми» меня номинировали два раза за продюсерскую работу. Потом эти, местные умельцы. Что им не дай, всё в говно превратят. Может, сама жизнь посылает мне сигнал? Может, мне следует сосредоточиться на продюсировании? Хотя бы до той поры, пока голос не появится. Как думаешь?
Смотрю с вопросом на онни.
— А ты умеешь? — с сомнением смотря на меня, спрашивает она и уточняет. — Быть продюсером?
Задумываюсь над ответом
— Я в Америке ходила на курсы. — подумав, отвечаю я. — Теоретическое представление о процессе у меня есть. Нужно теперь получить практический опыт.
— И как ты его получишь? — получаю я резонный встречный вопрос.
— Возьму какую-нибудь группу. — говорю я. — Буду с ней работать. Научусь.
— У тебя очень напряжённая работа. — напоминает мне СунОк. — И ещё ты теперь будешь служить. Когда тебе учиться?
Хороший вопрос. Действительно, когда?
— Посмотрим, — пожимая плечами говорю я. — Было бы желание, а возможности найдутся.
— Ну, если так… — не совсем уверенно отзывается онни.
В этот момент раздаётся стук в дверь палаты.
— Да-да! — отзываюсь я, поворачиваясь к двери.
В палату заглядывает ЁнЭ.
— Сабоним, — увидев меня, произносит она, увидев меня. — Я привезла вам вашу сумочку, которую вы оставили в агентстве. Как ваше здоровье, сабоним?
— Здоровье — замечательное. — отвечаю я. — Чувствую себя внутри чистой и лёгкой, словно воздушный шарик. Спасибо, ЁнЭ. Давай мне мою сумочку, там должен быть мой телефон, а то я его уже без него изчертыхалась.
ЁнЭ подходит ко мне и, достав из принесённого с собою пакета мою сумку, протягивает её мне.
— Я хотела спросить, — произносит она, смотря как я ищу телефон. — В агентстве мне сказали, что вы снова вернулись на работу к господину СанХёну…
— Это так? — спрашивает она, подняв взгляд и смотря мне в глаза.
— Да, — отвечаю я, тоже смотря ей в глаза. — Я проведу с «Короной» промоушен в Японии, как это было запланировано. Но после этого я выйду из состава группы и буду работать отдельно. Тоже в агентстве, но, отдельно. Как именно это будет выглядеть, с президентом СанХёном мы пока не обсудили. Если ты хочешь узнать, в силе ли наши с тобою договорённости, то они в силе. Ты мой персональный менеджер.
— Хорошо, спасибо. — благодарит меня ЁнЭ, сразу повеселев.
(телефонный разговор)
— Да, хальмони. Рада тебя слышать. Что-то случилось? — спрашивает в телефон ХёБин.
— Извини, что отвлекаю тебя от работы, — отвечает ей МуРан. — Просто это срочно, и я хочу предупредить тебя быстрей, чтобы у тебя было больше времени подготовиться.
— К чему подготовиться, хальмони?
— Четвёртого июля ЮнМи зачитают приказ о мобилизации. Будет много репортёров. Кто-то должен быть от нашей семьи, чтобы её поздравить.
— Опять я?
— Неугомонная девчонка! А кто ещё?
— Да не хочу я её поздравлять! Сама говоришь, что она не для нашего дома! Зачем мне её поздравлять?
— Замолчи и досчитай до ста. А пока будешь считать, подумай, почему ты должна это сделать. ЧжуВон там тоже будет.
— ЧжуВон? А он, что там забыл?
— Он жених. Если жених не поздравит свою невесту, это будет странно для людей.
— Ха! Ну братец и вляпался! Она же ведь получит звание, выше чем у него! Он столько готовился, а она — написала всего один марш! Представляю, какое у него будет лицо! Пожалуй, на это даже стоит посмотреть вблизи. А кто ещё будет от семьи? Хальмони, ты тоже поедешь поздравлять?
— Я не могу. Я сильно больна.
— Вау! Хальмони, ведь только утром с тобой было всё в порядке?! Что случилось? Чем ты больна?
— Старостью я больна. Старостью! Понятно?!
— Пфф… фффф… Так нечестно, всё сваливать на одну меня. Хальмони, боюсь, в одиночку я недостаточно представительна для такого мероприятия. Может, хотя бы дедушку вытащить из его чулана?
