Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

приходило мне в голову, так что я сам следил, чтобы их не могли передать подобным образом. Боже милостивый, мсье Пуаро, все это сведет меня с ума! Люди уже поговаривают, что я сам украл их!

— Вас, видимо, тоже обыскали, прежде чем пустить на берег, не так ли, друг мой? — мягко спросил Пуаро.

— Да, да, конечно.

Молодой человек ошарашенно уставился на него.

— Вижу, вы не поняли, что я имел в виду, — загадочно улыбнувшись, сказал Пуаро. — Ну что ж, а теперь я бы хотел навести кое-какие справки в банке.

Риджуэй вытащил визитную карточку и нацарапал на ней несколько слов.

— Передайте ее моему дяде, и он тотчас же вас примет.

Поблагодарив, Пуаро отвесил галантный поклон мисс Фаркуар, и мы распрощались. Выйдя из ресторана, мы с ним отправились по Триниддл-стрит, туда, где располагался главный офис Англо-шотландского банка. Предъявив визитную карточку Риджуэя, мы попали внутрь — в лабиринт конторок и письменных столов, где, словно хлопотливые муравьи, суетились клерки, бегая взад и вперед с деньгами в руках. Один из них провел нас на второй этаж, где были кабинеты обоих генеральных директоров. Нам посчастливилось застать их на месте — это были два весьма важных джентльмена, поседевших на службе в банке. На лице у мистера Вавасура красовалась короткая седая бородка. Мистер Шоу, в отличие от него, был чисто выбрит.

— Как я понимаю, вы частный детектив? — спросил мистер Вавасур. — Что ж, хорошо… хорошо. Правда, мы и так уже сообщили обо всем в Скотленд-Ярд. Этим делом занимается инспектор Макнейл. Весьма компетентный человек, насколько мне известно.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, — учтиво согласился Пуаро. — С вашего позволения, однако, я бы хотел задать вам несколько вопросов касательно вашего племянника. Меня интересует замок. Кому пришло в голову заказать его у Хабба?

— Я сам заказывал его, — вмешался мистер Шоу. — Такое важное дело не могло быть доверено обычному служащему. А что до ключей, так один был у мистера Риджуэя, а два других — у меня и у моего коллеги.

— И никто из ваших служащих не имел к ним доступа?

Мистер Шоу вопросительно покосился на мистера Вавасура.

— Надеюсь, что не погрешу против правды, если осмелюсь утверждать, что оба ключа хранились в сейфе, куда мы убрали их 23-го числа, — вступил в разговор мистер Вавасур. — К несчастью, мой коллега две недели назад — как раз в день отъезда Филиппа — вдруг неожиданно заболел. Собственно говоря, мистер Шоу только-только поправился.

— Жесточайший бронхит — не шутка для человека моего возраста, — уныло признал мистер Шоу. — Боюсь, однако, что за время моего отсутствия мистеру Вавасуру пришлось нелегко… столько важных дел сразу навалилось, а он остался один. И тут в довершение всего еще и это несчастье!

Пуаро задал еще несколько вопросов. Мне показалось, что его целью было разузнать, насколько на самом деле близки между собой дядя и племянник. Ответы мистера Вавасура были краткими и исчерпывающими. Племянник, по его словам, пользовался в банке доверием, и, насколько ему известно, у молодого человека не было ни долгов, ни каких-либо финансовых затруднений. В прошлом ему не раз приходилось выполнять столь же серьезные и ответственные поручения, и он прекрасно справлялся с ними. Наконец мы откланялись.

— Я разочарован, друг мой, — заявил Пуаро, как только мы с ним оказались на улице.

— Надеялись разузнать больше? Вряд ли. С такими старыми ворчунами обычно трудно разговаривать.

— Да нет, суть не в том, что оба они старые зануды, друг мой. Вы думаете, я рассчитывал увидеть перед собой «проницательного банкира с орлиным взором», как пишут о них в ваших любимых романах? Нет, нет! Просто дело оказалось, на удивление, простым, вот и все!

— Простым?!

— Да! С таким же успехом все это мог придумать и ребенок.

— Так вы знаете, кто украл облигации?

— Знаю.

— Но тогда… что же мы… почему?!

— Умоляю, не надо спешки и напрасных волнений, дорогой мой Гастингс! В настоящее время я не собираюсь ничего предпринимать.

— Как? Почему? Чего вы ждете?

— Возвращения «Олимпии». Насколько мне известно, в следующий вторник она должна прибыть из Нью-Йорка.

— Но если вам известно, кто украл облигации, для чего ждать столько времени? Вор может скрыться!

— Куда-нибудь на острова южных морей, где его нельзя отдать в руки правосудия? Нет, друг мой, боюсь, жизнь на островах — не для таких, как он. Вы хотите знать, почему я выжидаю? Что ж, если для гениев, подобных вашему покорному слуге, тут все ясно как божий день, то ведь другим, не столь щедро одаренным природой, как, к примеру, инспектор Макнейл, требуются неопровержимые факты, и только тогда туман в голове у него, возможно, рассеется. Так что с этим приходится считаться, ничего не поделаешь.

— Боже милостивый, Пуаро! Знаете, я бы с радостью отдал все, что имею, лишь бы полюбоваться, как вы хотя бы раз останетесь в дураках. Просто ради того, чтобы немного сбить с вас спесь!

— Ну-ну, не надо так злиться, дорогой Гастингс! По правде говоря, мне порой кажется, что в такие минуты вы готовы перегрызть мне горло. Ах, как это печально! Остается только утешаться тем, что это обычная участь гениев!

Маленький бельгиец горделиво выпятил грудь и испустил столь уморительный вздох, что весь мой гнев тут же улетучился. Я рассмеялся.

Утром во вторник, едва рассвело, мы уже мчались в Ливерпуль в вагоне первого класса. Пуаро был неумолим. Как я его ни просил, он не проронил ни словечка о своих подозрениях. Снизошел только до того, чтобы наигранно удивляться, как это, мол, я сам до всего не додумался. Я счел, что спорить с ним или унижаться — ниже моего достоинства. Пришлось сделать равнодушное лицо, хотя на самом деле я просто разрывался от любопытства.

Как только мы с ним оказались возле причала, у которого пришвартовался огромный трансатлантический лайнер, Пуаро переменился, как по мановению волшебной палочки. Напускное легкомыслие тут же слетело с него, он напоминал собаку, взявшую след. Наши с ним действия заключались в том, что мы расспросили всех четырех стюардов о приятеле Пуаро, который якобы отплыл на «Олимпии» 23-го числа.

— Пожилой джентльмен, в очках. Полный инвалид, все плавание, скорее всего, пролежал в каюте.

Описание это в точности подошло некоему мистеру Вентнору, занимавшему на пароходе каюту С24, смежную с той, в которой плыл мистер Риджуэй. Я был страшно заинтригован, хотя мне было невдомек, каким образом Пуаро удалось узнать о существовании этого загадочного мистера Вентнора и о том, как он выглядит.

— Скажите, — наконец не выдержал я, —