Саламандра - Полевка

— Чтобы они знали, что ты мой и на выстрел стрелы не смели к тебе подходить. А еще объяснить им, что только тебе позволяется на меня прилюдно орать и швыряться мисками. Любого другого я бы просто убил. А тебе руки вылижу и все остальное, если только позволишь… — Сканд потянулся и прикусил у рыжика мочку уха.

— Ой… — только и смог прошептать Лекс, и поднял плечо, спасаясь от коварного нападения, — лучше верни меня обратно в комнату…

— С удовольствием… — мурлыкнул коварный амбал и, подхватив свою ношу, помчался по лестнице под ободряющий пересвист товарищей.

Кажется, рыжик первым поцеловал здоровяка, стоило им только переступить порог комнаты. Уж больно яркими были воспоминания о тех поцелуях на кухне. Хотелось еще раз убедиться, что это было на самом деле, а не придумалось от одиночества. Сканд бережно уложил свою ношу на кровать и укрыл собой, как одеялом, зажав его руки над головой. Но Лексу в тот момент стало все равно, он тянулся к нему всем телом и ловил губами губы. Это было сокрушительно и ни с чем не сравнимо. Губы были сильными и властными, они подчиняли и вели за собой.

Рыжик слабо забарахтался, пытаясь освободить хотя бы ноги из пледа. Очень хотелось освободить руки, перехватить инициативу и вести, так, как привык, но его крепко держали и ему оставалось только тяжело дышать, пока Сканд вылизывал ему шею, не забывая время от времени прикусывать уши. Алекс и не знал, насколько подобная грубая ласка могла завести, просто до дрожи. Он раньше не понимал этих игр со связыванием, и любое покушение на собственную свободу, пусть даже в кровати, воспринимал резко отрицательно. Но теперь, когда он оказался спеленут и обездвижен, вместо паники по телу волнами проходило возбуждение.

Глаза у Сканда посветлели, как от ярости, и в глубине их горело самое настоящее пламя, но Лекс только довольно улыбнулся, как будто этот пожар тоже был делом его рук. Ему стало жарко от этого взгляда. И он сам тянулся навстречу этому огню, этим губам — сильным, жестким и требовательным, впитывая эту необычную ласку, принимая, как пересохшая земля воду. Хотелось еще больше, почувствовать кожей, услышать как бьется сердце, прикоснуться руками…

В дверь требовательно постучали. Сканд прервался только для того, чтобы рыкнуть, чтобы убирались, но в ответ постучали еще раз.

— Сканд, тебя срочно вызывают во дворец к Теланири. Из дворца прислали уже второго вестника.

Сканд только тяжко вздохнул и, поцеловав припухшие губы рыжика, отстранился. Он встряхнул головой, как собака, отряхивающаяся от воды, а потом осторожно отстранился и с интересом посмотрел на замершего Лекса.

— Прости, мне надо идти. Теланири хоть и подписал документы о капитуляции, но его воины подпалены, и живы. Многие из них потеряли в этом пожаре родных и жаждут мести. Я не хочу давать повода для начала кровопролития.

Сканд поплелся к выходу, как наказанный ребенок, но у самой двери оглянулся и хитрюще улыбнулся. Он быстро расстегнул ремень и стянул с себя рубаху, а потом выскочил за дверь со словами:

— Ну, прости меня, лапуля, я быстро смотаюсь и вернусь!

Сканд хлопнул дверью и, судя по шагам, побежал по лестнице под насмешливые подколки офицерья. Он им даже что-то отвечал и довольно смеялся. Вот ведь сволочь! Надо подпортить ему настроение! Лекс откинул плед и, стянув рубашку, схватил пустой стакан и выскочил в коридор, чтобы в зале увидели его полуголого.

— Сволочь! Бросить меня в такой момент! — Лекс кинул стаканом в Сканда, целясь изначально выше (не хватало еще попасть!), — ну и трахайся тогда со своим Теланири! А ко мне даже не подходи!

— Лапуля, если бы ты его видел, ты бы меня не ревновал! — Сканд хищно улыбнулся, в зале самцы довольно рассмеялись, — а вот требушетом ты стрелял более метко! А теперь марш в комнату!

— Я-то в комнату попаду, а вот ты можешь даже не мечтать! — Лекс игриво пожал плечиками и повел бедрами как в танце, вызвав восторженный пересвист, который, правда, резко оборвался, стоило Сканду рыкнуть. Лекс посмотрел на монахов и сказал им вполголоса, так чтобы услышали только они, — я буду спать и до утра ко мне в комнату никого не пускать!

Ближайший монах кивнул капюшоном и спрятал руки в рукавах. Лекс спокойно зашел в комнату и улегся спать. От окна сквозило и пахло речной сыростью, а еще на улице было достаточно шумно, с тех пор, как Сканд определил таверну под свой штаб, здесь всегда было много народу, кто-то постоянно входил и выходил, но на втором этаже, там, где обосновался рыжик, все комнаты стояли пустые. Лекс спокойно заснул, он почему-то доверял монахам, от них не чувствовалось сексуальной агрессии, как от военных, и в тоже время чувствовалась скрытая сила и спокойствие.

Посреди ночи Лекс услышал какие-то разговоры у двери, но в комнату так никто и не вошел. Лекс перевернулся на другой бок и натянул на голые плечи одеяло. Снилось что-то невнятное, но после рассказа Сканда, что все не так уж и плохо и некоторые дома даже выстояли, на душе стало легче. Наутро Лекс почувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Он позавтракал в общем зале, под пристальным вниманием всех солдафонов Сканда, а вот самого военачальника в зале не наблюдалось. На улице нашлись воины из центурии Тургула. Оказывается, они расположились на ночевку в ближайшем складе. Там раньше стояли пустые бочки, а теперь было чисто, как после генеральной уборки.

Лекс в сопровождении Тургула и нескольких солдат прогулялся по окрестностям и посмотрел на реку и понтон. Это был крепкий разводной мост, который был проложен поверх лодок. Иногда среднюю часть открепляли и сдвигали в сторону, чтобы пропустить парусные корабли и галеры. Лекс с интересом присмотрелся к ним. Похоже, это были купцы и, судя по одежде и внешнему виду, они были из разных стран. Корабли также отличались и строением и оснасткой. Единственное, что их объединяло, это то, что у них не было штурвала, и рулем управляли с помощью длинной палки, моряки ее называют, кажется, румпель.

— Скучаешь? — Тургул понимающе улыбнулся, после вчерашних боевых событий он смотрел на рыжика другими глазами. Он был поражен стойкостью и цепким умом Лекса, у него, казалось, были ответы на все вопросы, и за обманчиво хрупким видом скрывался крепкий стержень, — чем бы мы могли тебя порадовать?

— А сделайте мне качели! — рыжик вдруг загорелся и стал объяснять.

Лекс все доходчиво объяснил, и Тургул свистнул