Гроза двенадцатого года (сборник) - Даниил Мордовцев

Шведы. После турок наиболее заинтересованы в сближении с Францией шведы{98}, столь же храбрые, как и первые оттоманы, более образованные, более просвещенные, руководимые правительством более мудрым, но менее надежные и не слишком покорные, разделенные между собою раздорами, беспокойные, продажные и почти лишенные возможности выйти из их настоящего положения, преисполненного бессилия и упадка. Тем не менее в Швеции существует народ, и потребность иметь свое отечество, в крайнем случае, может породить здесь то же, что религиозный фанатизм часто делает у турок. Никогда еще положение страны не возбуждало больших опасений: потеря Финляндии лишает ее четверти населения и сил. Петербург приобрел обеспеченную границу. Стокгольм же не имеет ее более. Союз Англии с Россией доведет опасность до крайности, и нельзя отрицать, что вывести Швецию из подобного положения и возвратить ей независимость и безопасность является трудным делом даже для Франции. Первый шаг для достижения этого заключается в том, чтобы сплотить народ против России, подавить в сеймах и сенате дух партийности, порожденный гражданскими распрями и постоянно и тщательно поддерживавшийся петербургским кабинетом, и, наконец, упрочить еще мало устойчивую власть нового короля и его намеченного преемника. Здесь следует заметить, что то, что придает нашим переговорам характер нерешительности, а иногда даже направление обратное их действительной цели, это то, что, постоянно имея в виду время, когда Россия станет нашим врагом, мы должны тем не менее уважать в императоре Александре союзника в. в-ва. Это политическое противоречие постоянно вынуждает нас говорить таким языком, который охлаждает доверие правительств, готовых отдаться нам: оно стеспяет все паши дипломатические сношения и лишает их энергичного и открытого характера, который более приличествовал бы министрам величайшего из государей. Это является следствием союза, покоящегося скорее на изменчивых обстоятельствах, чем на постоянных интересах. Следует, в конце концов, придерживаться по отношению к Швеции определенной системы. Но что более всего настоятельно необходимо, так это послать наблюдательного человека, который мог бы в точности ознакомить нас с настроением умов, о политическими воззрениями наследного принца и с средствами, которыми королевство располагает еще. Следует ничем не торопиться на глазах и, так сказать, под пушками русских. Отдаляя еще на некоторое время заключение мира России с Англией и Портой, в. в-во обеспечивает себе возможность покончить с испанским вопросом, прогнать англичан из Португалии и упрочить свое господство на западе и юге Европы. Можно опасаться, что этот великий план совершенно не будет выполнен и что первые успехи сделаются бесполезными, если, в случае внезапного изменения положения дел на севере, в. в-во увидите себя вынужденным направить свои войска в Германию вместо того, чтобы оставить их на некоторое время на испанском полуострове. Но тесные открытые сношения, неожиданно завязанные с Швецией{99}, могут побудить петербургский двор с одинаковою быстротою покончить свои распри с Турцией и Англией для того, чтобы располагать большими силами для удержания Швеции под своим игом, то поэтому и было бы благоразумно возбудить в шведах надежды и дать им субсидии, упрочить их новое правительство, поддержать озлобление, которое должна возбуждать потеря Финляндии, но при всем том заключить явный союз с этим пошатнувшимся престолом лишь после того, как будет обеспечено спокойствие Испании, и будут приготовлены затруднения для России на севере, востоке и в центре Европы.

Поляки. Вот третий из старинных союзников Франции против колоссальной русской империи. Еще более испытанный судьбою, чем остальные два, даже уничтоженный на несколько лет, он обязан своим нынешним существованием лишь своей отваге и предусмотрительной мудрости в. в-ва. Польша воскресла в герцогстве Варшавском: армия в 60 тыс. человек, готовая защищать свою независимость, подкрепляется вдобавок 40 тыс. саксонцев. Но следовало бы соединить вместе обе части новой монархии, разделенные прусской Силезией. Повергнутые на благо-воззрение в. в-ва планы осуществления этой великой меры являются истинным завершением новой европейской системы. <…>; Подробности этого плана и средства к его выполнению при помощи оружия были повергнуты на благовоззрения в. в-ва вместе е докладом о предложенной помощи и сношениях, завязанных в русской и австрийской Польше. Бесполезно обременять этим настоящий очерк: я замечу только, что успех этого предприятия навеки упрочил бы здание новой империи и что численность, храбрость, явное превосходство французской армии, еще более бесспорное превосходство того, кто руководит ею, сокровенные желания, готовность, энтузиазм поляков и ничтожество Пруссии со времени Тильзитского мира не позволяют сомневаться в успехе, если венский двор, соединенный с французским священными узами и его действительными интересами, пожелает способствовать его осуществлению. <…>

Из этого очерка, основанного на. переписке министров в. в-ва, аккредитованных при северных дворах, и на секретных донесениях, полученных министром внешних сношений, видно:

1. Что наш союз с Россией, несмотря на личный характер императора Александра, следует считать союзом непрочным и близящимся к своему концу;

2. Что сближение петербургского и лондонского дворов, вызванное различными обстоятельствами, не может быть отдалено на очень долгое время и частью зависит от состава и политики нового английского министерства;

3. Что на Пруссию, в случае разрыва с Россией, следует смотреть как на врага, так как для Франции не представляет никаких выгод принудить ее примкнуть к своей федеративной системе;

4. Что Польша и Саксония являются самыми полезными и верными союзниками Франции против России и наиболее заинтересованными в разделе остатков прусской монархии;

5. Что ничем не следует пренебрегать для привлечения к себе Швеции — путем ли субсидий, путем ли брака с принцессой императорской фамилии; но нужно стараться, чтобы эти переговоры велись с крайней осторожностью, чтобы не встревожить Россию и не ускорить ее примирения с Англиею и Портою до окончательного решения испанского и португальского вопросов;

6. Что следует продолжать начатые в Константинополе переговоры и прикрыть их тою же завесою, как и переговоры, предложенные Швецией, до того мгновения, когда можно будет войска, занятые в настоящее время по ту сторону Пиренеев, направить в Илирию и на север Германии;

7. Что имеются основательные надежды и средства привлечь Данию и Австрию в союз против России и Англии, но что этот вопрос величайшей важности должен быть обсужден отдельно и после тесного сближения, которое предстоящий брак в. в-ва должен установить между вами и венским двором. План этого союза и его последствия должны быть расширены или изменены в зависимости от образа действий, которые будут предпочтены по отношению к Пруссии и Польше.

…Ваше величество желает строго поддерживать мир и континентальную систему. Необходимость выгнать англичан из Испанского полуострова прежде всего занимает ваши мысли и поддерживает бодрость ваших верных войск. До тех пор, пока эта цель не будет достигнута, политика и любовь в. в-ва к своим народам одинаково советуют избегать важных ссор на севере Европы. Действительно, можно надеяться, что Россия не покончит скоро дипломатических переговоров с Турцией. Фанатическое упорство султана и надежды, которые г. Руффин ловко внушил дивану, обеспечивают нам некоторую отсрочку, которой не предвидела русская политика.

Несмотря на то, партия, которая хочет мира, начинает в Петербурге пользоваться значительным влиянием. Все может из-нениться в один день при этом дворе, исполненном интриг и подкупов. Гр. Румянцев не осмеливается или не хочет опровергать мысль о необходимости заключить мир с турками. Из этого может последовать, по молчаливому соглашению с Англией, которая старается ускорить переговоры в Молдавии, что мир будет заключен в 24 часа и договор подписан на барабане, как в Кайнарджи.

Тогда Россия введет свои войска в Польшу, расположив их эшелонами от Брода до Минска, может объявить о сближении с Англией, нарушить континентальную систему, открыть Балтийское море английской торговле под предлогом, чтобы поднять курс и кредит своих бумажных денег, и, выражая желание сохранить мир с Францией и вынудить ваше величество или отказаться от намерения принудить лондонский кабинет отказаться от своих тиранских притязаний, или вновь начать войну на Одере и Висле. Ввиду этого предположения, которое рано или поздно должно осуществиться, следует смотреть на важность Пруссии.