Брюс Ли. Я никогда не сдамся - Мэттью Полли

Харвест». 29 октября 1972 года Брюс вылетел в Лос-Анджелес, чтобы обсудить детали договора. «Уорнер Бразерс» разместила его в роскошном люксе отеля «Беверли-Хиллз Уилшир Хотэл».

Брюс немедленно позвонил всем своим старым друзьям и пригласил к себе. Ведь половина удовольствия от успеха — это возможность похвастаться успехом. Над одним звонком он особенно долго думал. В итоге он оставил Стиву Маккуину сообщение, чтобы тот по возвращении домой позвонил Брюсу в отель. Стив знал, что Брюс хочет похвастаться. Вместо того чтобы перезвонить ему, Маккуин передал глянцевую фотографию самого себя с автографом. «Брюсу Ли, моему самому большому поклоннику. Стив Маккуин». Несколько дней Маккуин избегал назойливых звонков Ли. «Этот трус… он знает, что я ему скажу, поэтому прячется», — жаловался друзьям Брюс. Когда они наконец поговорили, Брюс полусерьезно крикнул: «Стив, грязная ты крыса, я теперь тоже звезда. Я кинозвезда! Не присылай мне больше эту хрень!» Маккуин завыл от смеха.

Покончив с вечеринками, Брюс попросил встречи с американской творческой командой. Бюджетные ограничения в значительной степени диктовали американский процесс найма. Режиссером назначили Боба Клауза, потому что, по словам Вайнтрауба, «он нам обошелся в смехотворно низкую цену» — Клауз к тому времени снял только два полнометражных фильма. Брюс обнаружил, что Клауз был сдержанным и спокойным — хороший слушатель, который был открыт для предложений Брюса. Он одобрил эту кандидатуру, но с меньшим энтузиазмом отнесся к сценаристу Майклу Аллину.

Вся команда из Гонконга имела оговорки по поводу сценария по разным причинам, начиная от стоимости съемок некоторых сцен до древних стереотипов о китайцах. Основное беспокойство Брюса заключалась в том, что американцы снимут и смонтируют фильм таким образом, чтобы белый парень выглядел как звезда, а Брюс был актером второго плана. В сценарии были три героя разных рас («интернациональные герои», как говорили они). Сделано это было потому, что продюсеры не верили, что американская публика будет смотреть фильм с относительно неизвестным китайским актером в качестве его единственного героя. Уильямс, важный персонаж (явно написанный для использования негритянской проблемы в коммерческих целях), был первым и единственным героем в фильме, которого убивают. Герой Брюса, очень удобно названный Ли, на протяжении всего фильма остается одинаковым — высококлассным убийцей. И только белый персонаж, Ропер, получает какое-то развитие. Он начинает как циничный изгой (предшественник Хана Соло), который показывает свой моральный компас и героический характер после того, как его черного друга Уильямса зверски убивают. Из личного опыта Брюс имел веские основания опасаться, что как только «Уорнер» покажет для тестовой аудитории «Кровь и сталь» в Глендейле[115] и переделает ее в соответствии с провинциальными вкусами, Ропер станет Зеленым Шершнем, а Брюс окажется в роли Като.

На первой встрече с Аллином Брюс заявил:

— Нам нужно все обговаривать! Я к твоим услугам! Я готов!

Брюс хотел обсудить сцену на кладбище, где его персонаж Ли разговаривает с надгробием убитой сестры. Аллин включил сюда глухую старушку, которая подметает листья, пока Ли обещает своей сестре, что отомстит за ее смерть.

— Зачем переводить план на старуху? — недоумевал Брюс. — Я хочу встать и поговорить с моей сестрой. Почему кто-то ворует у меня эту сцену?

Аллин совершил типичную ошибку начинающего сценариста. Вместо того чтобы немедленно согласиться со звездой («Тебе не нравится старушка? Ее больше нет!»), он защищал свою работу. «Это была замечательная маленькая сцена, — вспоминает он. — Я действительно гордился ею».

Аллин пытался объяснить, что старуха была глухой и то, насколько важен символизм глухоты. Брюс вдруг оживился.

— Ах, я кажется понял. Она сметает листья, как я буду сметать плохих парней!

— Да! — воскликнул Аллин. — Хорошо, Брюс, так оно и есть — да, да! Так и сыграй в этой сцене! Ты смотришь на эту старушку, а подтекст для тебя такой: мне нужно идти, потому что меня ждут плохие парни, которых нужно смести.

— Да, мне это очень нравится! — воскликнул Брюс.

Аллину было приятно, что он спас сцену, но Брюс был расстроен: Аллин не делает то, что ему говорят. Брюс ничего не сказал Аллину — вместо этого он пошел к Вайнтраубу и заявил: «Либо он уходит, либо я». Вайнтрауб немедленно согласился, хотя на самом деле не собирался увольнять Аллина. Чтобы сэкономить бюджет, он пообещал Аллину поездку в Гонконг вместо платы за сценарий. Вайнтрауб, как и всякий хороший продюсер, который обладал умением разделять, сказал Брюсу, что уволит Аллина, а Аллину не сказал ничего о словах Брюса.

Переговоры по контракту шли тяжело. Брюс пошел на уступки по своей зарплате, но потребовал одобрения сценария и контроля над постановкой боев. Не желая путаницы в том, кто был настоящей звездой фильма, Маленький дракон также потребовал, чтобы название фильма было изменено с «Кровь и сталь» на «Выход дракона». «Он был чрезвычайно упрям и требователен, — говорит Вайнтрауб. — Его запросы превышали полномочия актера, посягая на территорию продюсеров и режиссеров. Некоторые из них предложили мне найти кого-нибудь на замену Брюсу».

Лос-Анджелес Брюс покидал без подписанного контракта — стороны так и не смогли договориться до его отлета. Вдохновленный предыдущим успехом, Брюс выглядел спокойным и не переживал из-за сложившейся ситуации. Его друг Питер Чин, подвозивший его в тот день в аэропорт, вспоминал после поездки: «Когда они отвергли „Молчаливую флейту“, Брюс думал, что это конец. Но в тот день он сказал мне: „Стоит мне только пожелать — и десяток студий сделают для меня фильм. Если `Уорнер` не хочет подписывать со мной контракт, то это потеря для них, а не для меня“».

Уверенность Брюса оказалась обоснованной. Еще до того, как он прибыл в Гонконг, Тед Эшли отправил телеграмму следующего содержания: «Уорнер» приняла к рассмотрению идеи Брюса и через неделю вернется с новым предложением. 23 ноября 1972 года, после нескольких дополнительных изменений, Брюс наконец подписал контракт с «Уорнер Бразерс». Съемки начнутся в январе и продолжатся восемьдесят дней. Брюс будет руководить хореографией. Студия отказала ему в праве одобрения сценария, но ушла от конфронтации благодаря предложению: перед съемками Брюс встретится с режиссером и «контролирующим сценаристом», чтобы проконсультироваться с ними насчет того, что может сделать фильм привлекательным как для западной, так и китайской аудитории. «Уорнер» была непреклонна в решении: фильм должен называться «Кровь и сталь». Брюс полагал, что позже сможет побороться за название, и считал, что у него не будет особых сложностей с внесением изменений в сценарий, — в конце концов, продюсеры согласились на его требование уволить первоначального сценариста Майкла Аллина.

Все актеры также были наняты по дешевке. Новичок Джим Келли, игравший Уильямса,