Теон-Стрелок - Atlet123

правой рукой, но даже это не могло до конца понять действия могущественного брата.

“Возможно, Роберт Баратеон был прав в своей ненависти и нетерпимом желании отправить всех драконов в Седьмое Пекло“.

Всё вторжение Таргариенов было неожиданностью. Он слышал слухи о Дейнерис Таргариен, о чудом воскресшем Эйгоне Шестом, сыне Элии Дорнийской и покойного принца Рейгара. Но тот факт, что к ним присоединились Золотые Мечи, а Волантис предоставил корабли…

“Как такая информация могла проскочить мимо меня?” — задавался вопросом Киван и не находил ответа.

Стали понятны выжидательная позиция Дорна и странное молчание лорда Тарта. "Он тоже знал? Откуда?"

Весь Мыс Гнева уже находиться под контролём трёхглавых драконов. Сванны переметнулись на сторону Таргариенов. Киван даже понимал, на что надеется хитрый лебедь. Смерть Бейлона Сванна во время штурма столицы Станнисом сыграла злую шутку с ними.

Да и Королевская Гавань вскипела, как только дошли первые вести о вторжении Таргариенов. На улицах стали слышны вославления короля Эйгона — истинного короля и достойного Железному Трону. "Вскоре они начнут молиться за него, — думал Киван, потушив свет в канделябрах и готовясь ко сну, — будто король-дракон принесёт им сытость и спокойствие одним своим присутствием. Но Эйгон Завоеватель принёс кровь и огонь, это сделает и его далёкий потомок… если он действительно является потомком Эйгона Драконовластного."

Столица готовилась к осаде. Ланнистер надеялся, что Таргариен не посмеет сжечь свою столицу с помощью драконов, иначе весь континент проклянёт его, и не видать старой династии восстановления. Впрочем, сидеть и ждать когда войско драконов осадит Гавань, Ланнистер не намеревался. У него появился шанс нанести свой удар, лишив дракона одного из его угрожающих когтей.

Протяжно зевнув, Киван самостоятельно раздевшись (старая привычка обходиться без слуг), прилёг на кровать с мягкой периной, новыми простынями и красным балдахином над головой.

Он пытался как можно скорее заснуть, но тревожные мысли вновь начали одолевать его. Мысли о будущем, мысли о родном доме. Что, если он ошибётся и всё пойдёт прахом? Он повторит судьбу Последнего Короля Запада? Ланнистеру даже не хотелось об этом думать, но настойчивые мысли продолжали лезть в голову.

Раздался скрип. Скрип отодвигаемых камней, Киван не мог спутать это звук ни с чем. Глаза его широко открылись, и он испуганно замер… Рука его начали рефлекторно искать меч, но наткнулась лишь на ровную поверхность простыни.

Над Киваном склонилась маленькая тень, он отчётливо видел это. Она была слишком мала…

“Тирион?”

Преодолев постыдное чувство страха, старый лорд всей своей силой ударил по фигуре. Ему удалось сделать это с трудом, но лорд Кастерли Рока пересилил себя.

Удар ошеломил неудачливого убийцу. Тот упал на мирийский ковёр, устлавший каменную поверхность замка, не издав ни звука.

— Стража! — закричал лорд-регент, отстраняясь как можно дальше от убийцы, переползая кровать и приближаясь к своему клинку, — стража! — повторил он, но та услышала его ещё с первого раза.

Дверь громко отворилась, и в комнату вбежали двое верных ему рыцарей. Началась свалка: убийца пытался сбежать, но рыцари начали скручивать его, выбив кинжал и не давая юркнуть в небольшой проход в стене.

Когда неудавшийся убийца был схвачен, а свет в помещении зажжён, Ланнистер поразился его возрасту и внешности. Это был ребёнок! Которому предварительно отрезали язык.

— В камеру его! — приказал он своим рыцарям, — и разбудите мастера над шептунами и Великого Мейстера. Пусть прибудут в мои покои.

Старый лорд теперь зарёкся спать без меча в руках.

“Боги берегут меня — думал Киван, смотря, как ребёнка-убийцу уводит стража, — посланный убить меня поджидал, когда я лягу спать, и лишь случайность спасла меня от смерти во сне”

Он знал, кто послал за ним убийцу. Сразу понял, увидев дитя и обрубок вместо языка во рту. Такими шпионами по оба континента Узкого Моря пользовался только один человек.

Паук.

И вся мозаика сложилась в голове у Кивана. Все их неудачи, выжившие драконы и предательства… за всеми ними мог стоять только один человек, способный подобное сотворить.

“Мы все были оплетены его паутиной и наивно слушали его речи, приправленные паучьим ядом, — с горечью подумал лорд регент, — мы все — дураки”.

* * *

Солнце спряталось за хмурыми тучами; зимний, холодный и пробирающий до косточек ветер проносился по замковым стенам Винтерфелла, заставляя трепетать королевские знамёна на вершинах круглых башен, жмуриться стражников в обвязанные вокруг лица шарфы.

Зима пришла. Целый рой хлопьев снега падал на землю, со временем обещая превратиться в огромные сугробы — крыши квадратных домов в Винтерфелле успели обрести толстый слой снега, кой уже начинали скидывать слуги, ругающиеся и запыхавшиеся, но неизменно выполнявшие свои задачи.

Говорят, зима делает людей чуточку добрее и дружелюбнее по отношению к другим. Джон не мог сказать, правда это или просто бредни умных старцев, но сегодня, под сводами Винтерфельской септы люди казались просветлёнными — со светлыми лицами, улыбающиеся друг другу в этот знаменательный день.

Свадьба.

Шейли, кроткий молодой человек в одеяниях септона произносил молитвы богам. Семь висящих масок, на которых были вырезаны лица, должные показать какая из них кого олицетворяет.

Король, одетый в парадный камзол — в центре которого был расшит из белых нитей причудливый рисунок в виде белого лютоволка, вставшего на дыбы, и накинувший на себя плащ с множеством расшитых белых волчьих волков, подбитый мехом — наблюдал за ним. Джон Старк внезапно вспомнил его странное к себе отношение: вместо презрения он смотрел на Джона равнодушно, хотя и был септоном. Учение Семерых отрицательно относиться к детям, рождённым вне брака, и самые ярые последователи этой веры — её жрецы-септоны, следуют этой прописной для них истине со всем тщанием.

“Теперь я понимаю, почему отец так благодушно относился к нему и даже позволял разделять трапезу с нашей семьёй… Даже вечно отстранённый и равнодушный ко многим людям Теон часто с ним беседовал, находя в нём интересного собеседника”.

В маленькой септе не могли поместиться все гости с разных уголков Севера. Поэтому в ней находились жених, невеста, посаженные отцы и септон. Вместе с ними находилось и несколько именитых лордов Севера, вроде Карстарка, Болтона и Мандерли.

— Перед лицом Семерых я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Взгляните друг на друга и произнесите обеты, — закончив с молитвами, обратился к брачующимся септон Шейли своим