Брат мой, враг мой - Митчел Уилсон

– Нет! – воскликнула Вики. – Такого никогда не будет!

– Будет! – прямо сказал Дэви. – Этот день ждет меня где-то в календаре, как указательный столб с надписью «До Нью-Йорка пятьсот миль» ждет каждого, кто едет по шоссе прямо на восток. И случится это из-за денег.

– Дэви, как ты можешь допускать такие мысли?

– Мне кажется, эта мысль живет у меня в подсознании уже много лет, – просто ответил он.

Ни разу в жизни он не сказал ни одного неодобрительного слова о Кене никому, кроме самого Кена и Марго, и несмотря на страстную любовь к жене, несмотря на счастье, которое он испытывал в её теплых объятиях, он чувствовал, что запятнал себя предательством. Дорого бы он дал за возможность отречься от своих слов, опровергнуть неизбежность разрыва с Кеном и то, что он живет в постоянном страхе, ожидая наступления дня, вернее даже минуты, когда Кен скажет ему об этом прямо.

Он тряхнул головой. Ему не стало легче от того, что он высказал свою боль.

– Бог знает, что я плету, – резко произнес он. – Уж если я договорился до такой чуши, значит, устал, как собака. Кончай одеваться, надо всё-таки ехать. Будь там большое сборище, тогда дело другое, но Дуг пригласил всего пять-шесть человек, поэтому неудобно не прийти. И Кен обидится, что мы его подвели. А мне, – сказал он с предельной искренностью, – не хочется идти. Я охотнее остался бы здесь, с тобой.

Вики медленно поднялась, не веря ему и желая верить.

– Это правда? – спросила она.

– Правда.

– Тогда побудем там совсем недолго. – Она обняла его одной рукой и поцеловала. – Ровно столько, чтобы соблюсти приличия. А потом вернемся домой и будем вместе – по-настоящему вместе.

Дэви прижал её к себе и, прикоснувшись щекой к её мягким волосам, закрыл глаза. Так чудесно чувствовать её рядом, пусть даже её ласка не может прогнать ощущения неминуемой потери Кена. Быть может, это случится нескоро, но думать о разрыве было слишком больно.

– Пока ты хочешь, чтоб мы были вместе, всё будет хорошо, – сказал Дэви только для того, чтобы самому поверить в это.

– И всё, что ты говорил о Кене, – неправда?

– Да, – мягко ответил Дэви, радуясь, что можно не смотреть ей в глаза.

– Всё до единого слова неправда.

Из передней они прошли в гостиную, насыщенную веселым оживлением отлично одетых мужчин, запахом духов элегантных дам, коктейлей и табачным дымом. Дуг, такой, каким Дэви никогда ещё его не видел, – раскрасневшийся, возбужденный, беспечно-веселый, увлеченный своей ролью хозяина, – встретил их с подкупающей радостью. Вечерний костюм безукоризненно сидел на его плотной фигуре.

– Я думал, вы пригласили лишь несколько человек, – заметил Дэви. – Или все эти люди готовы нас финансировать?

Дуг засмеялся и потрепал Дэви по плечу.

– Не спрашивайте, как это случилось! Так вышло, вот и всё! А те несколько человек, с которыми я хочу вас познакомить, где-то здесь. Поверьте, в этой толпе гораздо легче побеседовать один на один, чем в небольшой компании. – Разговаривая с Дэви, он не переставал кивать и улыбаться гостям, пробиравшимся сквозь толчею. – Вон там Кора, но она уже с кем-то говорит. Вы пока чего-нибудь выпейте, потом я вас ей представлю. О, наконец-то, – обрадованно воскликнул он, устремляясь навстречу только что вошедшей паре. – Как я рад, что вы пришли!

Новых гостей он встретил с такой же радостью, с какой встретил Дэви и Вики, и приветствовал их таким же счастливым голосом и почти теми же словами.

Через секунду его увлекли куда-то в сторону, Дэви и Вики очутились одни среди множества незнакомых людей, смущенные их равнодушием и подавленные их непроницаемой самоуверенностью.

Когда Дэви в первый раз вошел в эту огромную гостиную, он был слишком поглощен другим и даже не заметил, что ходит, сидит, разговаривает и спорит среди такого великолепия, какого он ещё никогда не видел. Пока они с Кеном не стали посещать университет, им почти не доводилось видеть другие жилища, кроме своих тесных клетушек при гараже, с самодельными топчанами вместо кроватей и чуть ли не ящиками вместо столов и стульев. Их тогдашние друзья – сыновья и дочери поденщиков, трамвайных кондукторов или заводских рабочих – жили немногим лучше. Позже, став студентами инженерного факультета, они иногда застенчиво приходили в дома, где помещались студенческие братства, и по сравнению с тем, к чему они привыкли, эти дома казались им дворцами. До прошлого или позапрошлого года они с Кеном видели крупные отели только снаружи, а когда им случилось попасть внутрь, они были поражены мягкостью толстых ковров в вестибюле и театральной массивностью обитой гобеленами мебели.

Со времени переезда в Чикаго Дэви постепенно привык к этой гостиной, как к одному из удивительных чудес, окружавших совершенно неправдоподобное существо – Дуга.

Такой комнаты не могло быть ни у кого другого, ни в каком другом доме. Однако люди, мимо которых он сейчас пробирался к бару, выглядели и вели себя так, словно всю свою жизни провели в таких же точно комнатах. Это подтверждали и обрывки долетавших до него разговоров.

– Я сыграл на понижение и просадил двадцать тысяч, – вздохнул седой господин.

– Знаете, две недели в Париже обошлись мне в десять тысяч долларов, – жаловался другой гость. – Дайте Эллен чековую книжку, и через десять минут она вернет вам одни корешки.

– Есть один только способ оградить наш клуб от этого класса: надо повысить членские взносы, – сказал молодой человек в очках, чуть постарше Дэви. Он был полон презрения к «этому классу» и свирепо взглянул на Дэви, задевшего его плечом.

– Простите, – сказал Дэви.

– Ничего, – бросил тот, стараясь не расплескать какой-то бесцветный напиток в бокале, и продолжал изливать свое негодование: – Им нужно одно – потолкаться среди нужных людей с хорошими связями и хорошими деньгами.

Вернувшись, Дэви не нашел Вики там, где он её оставил. С минуту он постоял, держа в руках по бокалу; вокруг он видел только незнакомые липа, кивающие головы, шевелящиеся губы. Красивая брюнетка лет тридцати, в узком черном платье, стояла рядом среди небольшой группы, взглянула на него и улыбнулась, не обращая внимания на человека с лысиной, который возмущенно говорил:

– Конечно, я не отрицаю, он большой художник и прочее, но знаете, сколько он хочет?

– Вы, кажется, заблудились? – обратилась брюнетка к Дэви.

– Я-то нет, а моя жена, по-видимому, – да. Вы, случайно, её не заметили? Только что она была тут.

– Мне кажется, что все были только что тут, – ответила она. – Ничего, она не заблудится, – гостиная не такая уж большая. Если вы её не найдете, возвращайтесь ко мне.

– Содрать семь шкур, вот что он хочет, – кипятился лысый. – Ну, я сказал ему, что подожду. Если акции могут падать в цене, так искусство и подавно!

В толпе мелькнула знакомая улыбка, обращенная куда-то в сторону. Это был Кен, но тут же его заслонили другие гости. Дэви стал пробираться к нему, снова увидел его через опустевшее на мгновение пространство и тотчас заметил, что он разговаривает с Вики. Они смеялись, не замечая никого вокруг. В этой обстановке Кен, видимо, чувствовал себя как дома, хотя ещё совсем недавно вместе с Дэви выбрался из болота нищеты. А Вики держалась так, как будто никогда и не слыхала о страшных сомнениях Дэви. И опять их заслонили чьи-то спины, а когда Дэви, наконец, добрался до них. Вики уже не было. Кен болтал с какой-то девушкой, стройной блондинкой с подчеркнуто расхлябанными движениями – это было модно, – но с застенчивым взглядом, не оставлявшим никаких сомнений в том, что вся её внешняя самоуверенность – ложь, за которой, впрочем, не скрывалось никакой правды.

– Значит, вы и есть папин молодой изобретатель? – щебетала девушка.

Они с Кеном стояли возле высокого, начинавшегося от пола, открытого окна, за которым синел теплый вечер бабьего лета. Рядом группа гостей окружила небольшого, очень подвижного человека со стальной проседью в волосах и усталыми глазами, который, привлекая своим зычным голосом общее внимание, то и дело метал взгляды в сторону девушки, словно боясь потерять её из виду.

– А из Бремена мы летели просто фантастически! – говорил он. – Этот дирижабль совсем как океанский пароход, только он плывет по воздуху и делает девяносто узлов вместо пятнадцати. У нас были отдельные каюты, гостиные, столовая и даже видовая палуба, оттуда можно было смотреть вниз.

– Он повысил голос: – Правда, Джули?

– Да, папа.

– Боюсь, вы принимаете меня за какого-то другого молодого изобретателя, – сказал Кен. – Я – ничей изобретатель. – Он повернулся к подошедшему Дэви. – Ты встретил Вики? Она пошла тебя искать. Я видел, как Дуг взял её на буксир; должно быть, они превратились в пар и растворились в воздухе. Мисс Кендрик, это мой брат, Дэви. Джули Кендрик, дочь Флетчера Кендрика.

– Здравствуйте, – сказала девушка. – Можно избавить вас от одного бокала?