Золотой век - Евгений Игоревич Токтаев

не совладать. Ему почудился стон, донёсшийся со стены.

— А ты кто, лев или человек?

Хеттору чуть пригнулся, выставив вперёд левую ногу, поднял щит и взял на изготовку копьё.

Всё, разговоры кончились.

Все добродетели вспомни — ты ныне особенно должен быть копьеносцем искусным и воином с духом бесстрашным! Бегства тебе уже нет...

«Ни о чём я не жалею».

Лигерон повторил его движение. Он не бравировал, не бахвалился. Он тоже уже по приближению Хеттору смог оценить — перед ним воин из лучших.

Хеттору, пригнувшись, начал движение по кругу, посолонь. Лигерон двинулся так же.

Расстояние между ними постепенно сократилось до семи или восьми шагов.

Хеттору не видел бреши в защите Лигерона. Тот тоже не спешил расставаться с первым копьём.

Они описали круг. Лигерон дважды потрясал копьём, обозначая бросок, но Хеттору не купился. Ему тоже не удалось обмануть Безгубого.

Шаг влево. Ещё шаг. Замах! Щит выше! Назад.

Ещё шаг.

Вперёд.

Влево!

Открылся?

Щит выше! Н-на!

Лигерон краем щита отшиб копьё Хеттору. Тот отпрянул, чувствуя лёгкое жжение на левой голени.

Царапина. Всего лишь царапина. Но разменялись. Теперь у каждого по одному копью. Это метать уже никто не станет.

Лигерон перехватил копьё обратным хватом и поднял выше. Хеттору держал прямым, ниже.

Они вновь двигались по кругу.

В голове Хеттору билась навязчивая мысль — отбросить щит и взять древко двумя руками с левой стороны. Собьёт с толку и даст удобство обвода щита Безгубого. Один решающий бросок влево с выпадом и всё закончится. Когда-то давно, будто в прошлой жизни этот приём показал ему Алаксанду. С Куршассой они друг против друга пробовали его не раз.

Рискованно. Ох, как рискованно. Этот убийца не прост. Об этом напоминала саднящая нога.

Шаг. Ещё шаг.

Короткий ложный рывок. Выпад, отскок.

Вновь финт, сближение. Отскок.

Наконечники ещё ни разу не ударили в щиты и древки едва соприкоснулись.

Лигерон очень быстр. Хеттору чувствовал, что не успевает. Его доспех тяжелее.

Внимание и осторожность. Первая ошибка станет последней. Следить за ногами.

Шаг. Ещё шаг.

Шаг вперёд и сразу назад. Два выпада, друг за другом, оба приняты на щиты.

Хеттору тоже взял копьё обратным хватом, они стали отражением друг друга.

Лигерон решился. Рывок. Удар.

Хеттору принял не щитом, а древком с подшагом навстречу и поворотом. И сразу же обвод и выпад в подмышку снизу-вверх.

Всё!

Нет!

Лигерон просто нечеловечески быстр. Будто сам бог аххиява, бог войны толкнул его навстречу. Ахилл успел податься вперёд и, наплевав на то, что наконечник троянского копья всё же вспорол кожу подмышкой, зажал древко Хеттору щитом и рукой.

На пару мгновений они замерли, сцепившись. Ахилл толкнул, Хеттору устоял, но, когда попытался вывернуться и повалить противника — сам прозевал подножку. Падая, выпустил из рук копьё, но сумел уйти кувырком, перекатом через щит. Лигерон не успел ударить вслед, поскольку был сам занят удерживанием равновесия.

Хеттору вскочил легко, будто не давила на плечи тяжесть доспеха. Копьё потеряно. Он выхватил меч.

Ахилл развернулся. Скривился в усмешке.

— Ну вот и всё, Гектор.

Хеттору держался на расстоянии. Нужно два шага. Два шага на вхождение или он труп.

Лигерон не стал выжидать, он уже видел победу.

Шаг и выпад, но Хеттору принял наконечник не щитом, а отбил вниз длинным клинком и тут же ударил в середину копья Лигерона кромкой своего щита.

Сломал. Ахилл отпрыгнул, отбросил деревяшку, выхватил меч. Снова на равных.

Клинки у обоих оребрёные из отменной бронзы. Хеттору не взял железный меч, подарок Хастияра. Железо хорошо в ином качестве, но против длинного бронзового меча такой же железный будет слаб.

Они не стали ломать ритм и сразу же закружились в танце из выпадов и финтов. Щиты использовали больше для баланса и ударов кромкой, чем для парирования клинков, а те, в унисон распевая песню смерти, ни разу даже не встретились.

Все звуки умерли. Хеттору не видел ни крепостных стен, ни домов, ни людей. Всё слилось в бурую муть, будто пылевую завесу, окутавшую весь мир от Полей Веллу до чертогов богов.

Ничто посреди нигде. И он, Хеттору — ничтожная песчинка, бессильная бороться с ураганом, что вращает вокруг разлетевшиеся по камешку несокрушимые некогда стены Трои.

Песчинка.

Нет.

Камешек. Камешек в сандалии Ахилла.

Не камешек.

Скала. Скала в шторм. Беснующиеся волны раз за разом разбивались о неё, но разве могло так продолжаться вечно? Ведь боги в союзе с вечностью даровали воде способность точить камни.

И очередная волна расколола скалу.

Провалившись в длинном выпаде, Хеттору не устоял на ногах и вновь покатился по земле. Лигерон с торжествующим воплем прыгнул вперёд, пригвоздить упавшего, но троянец, снова уходя перекатом, извернулся и полоснул ахейца мечом по ноге, попав у самой пятки. Меч, который никогда не должен был рубить и заточенный на треть длины, рассёк сухожилие.

Ахилл заорал, нога его подломилась и, не удержав равновесия, он рухнул.

Хеттору поднялся и пнул его по руке, выбив меч.

Лигерон орал, а Хеттору вновь нависал над ним скалой, занося меч для последнего удара.

«Ты отмщён, Куршасса».

По венцу крепостной стены прокатилась волна ликования, которая через мгновение... сменилась воплем ужаса.

Хеттору так и не понял, что произошло. Что-то обожгло его шею, кровь ударила фонтаном и весь мир, вспыхнув на миг в огне тысяч солнц, погрузился во тьму. Второго копья, пробившего тонкую бронзу на спине, он уже не почувствовал. 

Глава 19. Последний долг

Хаттуса

Ночь опустилась на город, сумерки окутали столицу. Город спокойно заснул. Жители Хаттусы не опасались ни врагов, ни иных напастей. Даже летняя жара не слишком докучала им. Ведь Хаттуса была выстроена на плоскогорье, её окружали плодородные долины. Потому столица и не страдала от зноя, свежий ветер по вечерам приносил прохладу, давал отдых после долгого летнего дня.

Город затих. Только в доме посланника Хастияра не спали. Сейчас хозяин был в отъезде, и, хотя домочадцы давно привыкли к частым отлучкам главы семейства, но в этот раз его отсутствие слишком затянулось. Да и прежнего порядка в доме не стало, день за днём всё шло наперекосяк.

Аллавани, жена посланника, беспокоилась всё больше и больше. Она уже полмесяца ждала возвращения гонца из Трои, с письмом от мужа. Да и опальное положение при новом царе не радовало. Оттого она решила прибегнуть к божественной помощи и спросить высшие силы о грядущих событиях.

Аллавани сидела в комнате, которая служила