Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

— Эй! — озадаченная манипуляциями неведомого посетителя, Ника не сразу нашлась, что ей делать. — Эй, откройте!

Но к тому моменту, когда она всем телом шмякнулась на захлопнувшуюся дверь, шаги серого человека и грохот кровати-каталки звучали уже далеко.

— Откройте! — Зарецкая колотила дверь ногами и руками, разбивая суставы.

Боли почти не ощущалось: по ногам, онемевшим от холода и неудобного положения, бежала противная щекотка.

Они не посмеют! Это нарушение Конвенции! Вот только бы сбежать отсюда — и она пожалуется… пожалуется во все инстанции, и их сурово накажут за насилие над человеком!

Но кто — эти они, как отсюда сбежать и как добраться до тех самых инстанций, ослепленная гневом девушка не представляла. Ника задыхалась от ярости и отрывисто выкрикивала угрозы. Ей никто не отвечал. Примерно через четверть часа, измотанная, Ника осела на пол и бессильно зарыдала.

Один из каменных блоков у самого плинтуса в дальней стене ушел внутрь, провалился, а вместо него из темноты выехал поднос с какой-то утварью: глиняным горшком, миской, металлической ложкой и высокой никелированной кружкой.

Отшвырнув в сторону поднос, Ника рухнула на четвереньки и закричала в темноту провала:

— Для чего меня похитили? Скажите хотя бы одно — для чего? Зачем?!

Ответом ей послужил глуховатый скрежет резко задвинувшегося на место камня стенной кладки. Девушка попыталась выпихнуть его обратно, но не тут-то было: блок даже не дрогнул.

В новом приступе ярости Зарецкая вскочила, пнула черепки расколотого горшка, раскатила остальную посуду по всей комнате.

Серый человек, безмолвно приникший к двери со стороны коридора, услыхал ее отчаянный вопль:

— Тва-а-а-ри-и-и!

И улыбнулся не без удовольствия.

Москва, 5 августа 1001 года

Мы ощутили себя в безопасности лишь после того, как в результате длительных переговоров по ретрансляторам выбрались на поверхность, отмотав под землей много миль.

Снаружи темнело.

Выходом на свет божий служило старинное строение, которое во времена оны являлось бункером-бомбоубежищем. Оценить преодоленное расстояние я смог лишь тогда, когда огляделся: мы дошли по коридорам почти до Звягинцева Лога — предместья города, где находился дом Буш-Яновских.

Нас встречали московские коллеги-спецотделовцы, а вся местность патрулировалась отрядами Военного Отдела.

Известка и пыль сыпались с нас при каждом движении, как скорлупки с Порко-Витторио, а судя по гримасе, которую скорчила Лида Будашевская, приблизившись к нам, одежда и волосы наши пропитались омерзительными запахами подземелья. Но сильнее всего мы намучились с Ясиной изголодавшейся дочерью, которую приходилось передавать из рук в руки, слушая при этом душераздирающие рулады несчастного младенца. Энгельгардтов, доведенных до изнеможения еще дома, буквально шатало, и Фанни с Полиной волокли Ясю под руки по оставшимся до поверхности ступенькам бомбоубежища. Жаль, что мы поздно выяснили одно обстоятельство: на руках у священника ребенок почти не плакал. Стоило Агриппе взять юную Энгельгардт, вопли прекращались. Тем не менее, нести ее все время, без подмены, не мог никто, даже гигант Валентин. Одно дело — в обычных условиях, и совсем другое — будучи в постоянном напряжении на скользких поворотах коварных подземных галерей. Нас едва не завалило трухлявой облицовкой бывшей станции метро, трижды пришлось разгребать засыпанные проходы в вонючих канализациях, дважды — возвращаться, потеряв в общей сложности полтора часа, из-за того, что расчистить коридор оказалось невозможно.

Иными словами, сказать, что мы устали хуже чертей — это не сказать ничего. Но направления, оговоренного с коллегами, мы держались до конца и покинули «тайную» Москву победителями.

— А спелеологам ордена полагаются? — кисло пошутил Валентин Буш-Яновский и отряхнулся, распугивая женщин-спецотделовок.

— Меня сейчас больше интересуют ванна и ужин! — отозвалась Полина, усаживаясь во флайер предпоследней, перед мужем: уж им-то лететь было совсем недолго. — Даже знать не хочу, что там произошло!

А вот я знать хотел. И Фанни тоже.

Я слишком поздно понял, что священника Агриппу увезли в отдельном флайере. Когда нас высаживали на крыше Фаининого дома, а я трясущимися от слабости руками пытался подкурить сигарету, моя жена спросила:

— Где Агриппа?

Я вскинул голову, но Лида Будашевская успокоительно заверила:

— Священником займутся на Хранителей, не переживайте! Эти будут вас сопровождать! — она сделала знак пятерым парням из ВО, и те выпрыгнули из машины вслед за нами. — Вы в безопасности. Самолет будет в двадцать три двадцать, вас доставят в аэропорт на таком же флайере.

— Лейтенант, — я насколько мог учтиво взял под руку Будашевскую, в упор не замечая, как покривилось ее лицо от вида моих черных от грязи пальцев и ладоней. — А зайдемте-ка к нам на ужин!

— Но, капитан!..

— Я приглашаю, приглашаю! — заверила Фаина, прилепляясь к Лидии с другой стороны.

Будашевская беспомощно оглянулась на коллег и показала им ждать ее возвращения.

После подземки я чувствовал себя на крыше несколько неуютно. Мы с Фанни даже не рискнули сесть в специальный боковой лифт и выбрались через «рубку» — стеклянную надстройку, закрывавшую лестницу в подъезд. Лидии пришлось спускаться за нами.

— Ребята, я вам ни слова не скажу, пока вы не помоетесь! — едва зайдя в квартиру и зажимая нос, простонала лейтенант, не желая отвечать ни на один из наших вопросов. — Это невыносимо!

— Фанни, проследи, чтобы она не сбежала! — попросил я жену и быстренько сбегал в душ.

Пока сменившая меня Фаина совершала водные процедуры, я усадил гостью на кухне, быстро приготовил ужин на троих (не кормить же теперь всю толпу, засевшую на крыше и под дверями в подъезде!) и между делом светски поинтересовался:

— Вам с корицей или без?

— Вы о чем? — не поняла Лидия.

— О глинтвейне.

— Ну нет, только не в такую жару!

— О'кей, тогда перейдем к делу. Удалось задержать кого-нибудь?

Будашевская поджала ноги под стул и покачала головой:

— Нет. Как сквозь землю провалились… — и тут же оговорилась, поглядев на меня: — В прямом смысле слова, а не так, как вы! Гости и Пенелопа Энгельгардт только-только начали приходить в себя, но не думаю, что они окажутся чем-то полезны. Если они уснули сразу, то вряд ли смогли разглядеть нападавших.

— То есть, мы снова в полной заднице? — возникая в дверях, уточнила Фаина и закрутила на голове сиреневое махровое полотенце под цвет халата. — Класс! Супер-класс!