Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович

А чем объяснить тот непреложный факт, что Царь и правительство отворачивались от преданных монархии людей, и более того — всячески оскорбляли их своим презрением и холодностью. Монархисты, правые, черносотенцы все больше раздражали и царскую чету и правительство требованием исполнять долг защиты отечества.

В заключение хочется привести несколько выдержек из писем правого русского публициста и земского деятеля Тульской губернии, постоянного автора «Московских Ведомостей» К.Н. Пасхалова за 1915-1916 год:

«Положение России не только тревожно, но и грозно, может быть, гораздо грознее, чем было в 1905 году... правительство обессилило себя бесконечными уступками разрушительному стремлению», а в то же время оно пренебрегает группами людей, «сохранивших еще любовь и преданность своему происхождению» (Источник. 1995, № 6, с.35).

Из другого письма: «Власть, от которой единственно и исключительно зависит спасение, делает все для своей же гибели... Можно ли удивляться, что дело наше (монархистов — В.0.) глохнет, а революционное процветает?.. От нас отворачиваются даже тогда, когда мы предлагаем помощь...» (там же с.39).

«Икона Владимирской Богоматери готова, но рассчитывать на прием (у Царя — В.0.) трудно...».

Позднее и о том же: «Икона готова. Но донесем ли мы ее до назначения, поднесения Царю — сомневаюсь» (с. 19). Еще через несколько дней: «На ходатайство о приеме депутации с поднесением Иконы последовал отказ по «несвоевременности», а Икону предложено поднести посредством Министра Двора. Вы не знаете, что он — крещеный или некрещеный? или лютеранин? Но для меня, что жид, что лютеранин — все равно. Даже хуже. Жид — фанатик своего Адоная, а лютеранин-недоверок. Это конституционалист, у него Бог ограничен заключениями разума. И вот такой-то нехристь будет подносить Икону, нашу святыню, которую он считает за плохую картину. Родзевич спрашивает, что делать? Отвечаю: не знаю... Но весь смысл и значение предполагавшегося вручения Св. Иконы Вождю православного воинства пропал... Горько от того, что ясен ход рассуждений, приведших к отказу. Не приняты революционеры слева с возмутительными резолюциями, а чтобы им не было обидно, то отказано и революционерам справа с Иконою. Не правда ли, какое справедливое уравнение» (Письмо от 31 октября 1915 года, с.21).

В тот же день о том же: «нас ставят на одну доску с революционерами слева... Знаете ли, руки опускаются, теряется всякая энергия и охота защищать то, что вас отталкивает и ценит меньше, чем старую подошву». Пасхалов в письме Н.А. Маклакову 29 октября 1915 года дает политическую характеристику обществу: «Увы, дворянство осталось совсем в стороне от монархического движения... Купец весь либерал, потому что у жида в кармане. Только еще среди духовенства находятся епископы сочувствующие (монархическому делу — В. О.) (Минувшее, т. 14, с. 169).

Либеральная политика Николая II вызывала чувство безнадежности у монархистов. Откликом на это настроение служат слова из письма К.Н. Пасхалова А.И. Дубровину, председателю Союза Русского Народа:

«...полное забвение того, как это отразится на арене, где решается судьба — быть или не быть России. Что это? Повальное сумасшествие?.. Я вполне понимаю, что у вас опускаются руки и является желание бросить все и предоставить врагам добиваться своих целей. Но вспомните. что мы защищаем не человека (т.е. Николая II — В.О.), который не понимает, где опасность и где избавление, а идею, великую государственную идею, погибель которой погубит мир. Я в этом глубоко убежден...). Мужайтесь и боритесь до конца, пока у вас есть сила, а она есть, и грех ее не использовать» (Минувшее, т.14, с. 184).

И другой монархист, Н.Н. Тиханович-Савицкий, в марте 1916 года пишет Царю, то есть за год до отречения от престола:

«Положение слишком опасно. Допускаемое (курсив мой — 5.0.) поругание правительства, указание на негодность исторической Верховной Власти, в конце концов, сделает свое дело. Государь, на Тебя, как на Помазанника, принявшего от Господа Бога венец Царский... возложен великий долг беречь Россию и русский народ, и не можешь Ты, даже временно, снять с себя бремя Самодержавия, отдать судьбы их в руки безответственного думского большинства, к тому же состоящего из беспочвенной, безверной и недалекой интеллигенции (...). Государь, необходимо уничтожить Городской и Земский союзы и военно-промышленные комитеты — эти гнезда революционной пропаганды и объединения. Гучкова, Львова, Челнокова, Коновалова надо убрать как коноводов подготовляемого переворота». (Минувшее, т.14, с.185).

И здесь же он советует распустить немедленно Думу, как очаг противогосударственного заговора. Тиханович-Савицкий, один из многих деятельных участников монархического движения, отдавших и все свои силы и все свои личные средства на дело защиты суверенитета России и коренных основ русской государственной и общественной жизни.

Удивительно, но именно от этих людей отворачивается самым решительным образом Николай II в своей политике, окружив себя почти исключительно либерально настроенным министрами и приближенными.

А положение все ухудшалось. Тиханович-Савицкий 30 декабря 1916 г. пишет Николаю II: «Государь,... Главный комитет Союза земств и городов, руководимый Львовым, Челноковым, Астровым и др., пользуясь попустительством властей, откровенно готовит государственный переворот... Все правое опорочено уже давно». Заметим, все трое перечисленных — масоны, а Г.Е. Львов скоро будет назначен Царем председателем Совета Министров.

Тиханович-Савицкий сообщает, что на съездах земств создается Временное правительство. И надо сказать, что создание Временного правительства еще при наличии живого Царя Самодержавного на престоле открыто обсуждалось в легальной печати. Государь делал вид, что ничего не замечает. Тиханович-Савицкий сообщает Царю: «Если говорят о Временном правительстве — значит, имеют опору... они рассчитывают на другое: или на дворцовый переворот при помощи ближайших частей войск, или на военный, который подготавливает авантюрист Гучков уже давно, войдя в сношения с видными военачальниками... Полумеры только раздражают (...). Помните, Государь, что положение опасно необычайно, не только в смысле проигрыша войны, но опасно и для Вас, и для Династии. Но в то же время помните, и крепко помните, что все в Вашей власти: допустите — все может быть, не допустите — ничего не будет (...). Не надо забывать, что общественности, о которой так много кричат, у нас нет, а есть Львовы, Гучковы, Челноковы...»

Ранее того, 2 декабря 1916 года, Тиханович-Савицкий заклинает Царя:

«Государь! Если сейчас же не будут приняты самые решительные меры, мы войну проиграем (...). Государь, возроди правительство, сосредоточь всю полноту и ответственность власти в руках одного лица, сильного, энергичного... Торопись, Государь, или война будет проиграна. («Союз Русского Народа». По материалам ЧСК Временного правительства 1917 г. М.-Л., 1929, cc.353-356).

Эти письма затем озвучил сам их автор во время аудиенции у Императрицы, в декабре 1916 года. В эти последние военные годы подобных сообщений монархистов Царю из разных городов было много. На этих письмах, посланиях, иногда очень обширных, с указанием лиц и конкретными предложениями срочных необходимых мер, стояли пометы Царя:

«да», «правильно», «я тоже так думаю», «надо обратить внимание», «недопустимо» и так далее. (См. Михайловский Г.Н. Записки. М., 1993, кн.1. с.81). Надо сказать, что многие записки правых по общеполитическим вопросам копировались в канцелярии Совета Министров и раздавались министрам с грифом «секретно». Затем эти записки, направленные Царю, попадали в руки как раз тех самых кадетствуюших масонов на министерских постах, о которых говорили их авторы, предупреждая Царя об опасности масонского заговора, и оседали в архивах тех или иных министерств.

Тиханович-Савиикий среди заговорщиков называет князя Г.Е. Львова, известного либерала и масона. О его масонстве правые писали как о чем-то само собой разумеющемся. И именно этого Г.Е. Львова Николай II одновременно с отречением утверждает председателем Совета Министров! Даже лояльный генерал Епанчин пишет в воспоминаниях, что текст отречения показался и в армии просто невероятным: ведь из манифеста было видно, что Император «в согласии с Государственной Думой (т.е. с масонской Думой, учитывая Его осведомленность — В.0.)признал за благо отречься от Престола Государства российского и сложить с себя Верховную Власть». Но, спрашивает себя боевой генерал, «как могло быть, чтобы Царь законный и Самодержавный мог согласиться с Государственной Думой о необходимости для Него отречься от Престола?» (Епанчин, ук. соч., с 454). И как мог он испрашивать еще благословение Бога на дела этой думской шайки масонов, о подлинном лице которой Ему доносили и полиция, и Его дипломаты, говорили Ему многие монархисты и писали русские газеты? Откуда же бралось это «благословение» и эта уверенность, что без Царя России лучше, и она сможет выиграть войну?..