Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович

Итак, Государь не только самолично отрекается и за Себя, и за сына, но еще и призывает помощь Божью на дела масонского Верховного Совета Народов России, руководящего органа российских масонов. Это — если объективно. По тексту — благословение Божье призывается бывшим Царем на дела Временного правительства, возникшему против Его воли, когда Дума, кстати, была Им же уже распущена — 25 февраля. Орган революционной власти, лишенный хотя бы самомалейших признаков законности, состоящей из лиц, известных всей стране в качестве врагов государственного строя, вдруг еще и получает благословение Царя на дела государственные. Возникает вопрос, а чего еще могли бы пожелать заговорщики от Царя в деле своем, революционно-разрушительном. Кажется, Государь, последний монарх, сделал все, чтобы облегчить на первых порах существование врагов исторической России, демагогов, болтунов, догматиков и рутинеров прогресса, медиумов еврейских внушений.

Совершенно невозможно себе представить, чтобы православный русский Государь мог бы так позорно капитулировать перед шайкой политических интриганов, да еще и приказать подданным повиноваться этому так называемому правительству.

Примерно такие мысли обуревали многих русских людей, увидевших этот позорный акт отречения русского Царя от престола. Их высказал и сдержанный генерал Епанчин, и генерал граф Келлер, и С. Марков и тысячи других.

Объективная помощь масонству, следование во всем согласно его пожеланиям есть объективный факт истории.

Теперь затронем некоторые вопросы более подробно.

Привязанность Государя к вел. князю Николаю Николаевичу изумляла многих. Ей нет разумного объяснения, потому что симпатии этого дяди Царя к кадетским кругам ярко проявились в осенние дни 1905 года. Он искал, по выражению вел. князя Александра Михайловича, революционного генерала, пока не нашел его в лице Керенского в 1917-м. Его близость к заговорщикам во время Великой Войны была известна едва ли не всем политикам и газетчикам. Почему именно этот дядя Царя пользовался непререкаемым авторитетом все эти годы. вплоть до отречения, когда большинство других родственников Николая II давно уже были отстранены Им от всяких дел, остается неясным. Вся еврейско-кадетская печать, вся «общественность» левого лагеря всячески поддерживала авторитет вел. князя Николая Николаевича, несмотря на очевидную бездарность его как военачальника. В то же время хорошо известно. что именно этот князь с младых ногтей отличался мистицизмом. как и его мать. (Витте, II, 275).

После женитьбы на черногорке Анастасии Николаевне (апрель 1907 г.) эта страсть к спиритизму только усилилась. Сами же черногорки, Анастасия и Милиция, дочери черногорского князя, долгие годы были близкими подругами Императрицы и подолгу проводили с ней время. Об этом пишет, в частности, и граф Витте, и начальник канцелярии министерства Двора А.А. Мосолов в своих воспоминаниях, да и другие мемуаристы тоже.

О Филиппе Вашоде и ложе «Крест и Звезда» в Царском Селе пишет хорошо осведомленный в этих вопросах А.Ф. Керенский, имевший известия об этом из первых рук, сам будучи масоном. Он пишет, в частности: «Престиж Филиппа Вашода был огромен, он имел немало последователей во Франции. Царица самозабвенно следовала всем его наставлениям». К помощи Вашода Царица прибегла, поскольку очень хотела иметь наследника. Духовник Царицы осудил Филиппа, назвав его «порождением бесовских сил» (Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. М., 1993 г., с.109). Те же сведения сообщает и Л.Д. Кандауров. (см. ниже Комментарии. VI, VII.)

Слова епископа Феофана, видимо, не произвели на Царицу особого впечатления, так как Она и в письмах позднего времени, в том числе в 1915 году и в декабре (14-го) 1916 года вспоминает о «месье Филиппе» и ссылается на его советы, как авторитетные: «ведь о том же говорили тебе месье Филипп и Григорий».

Берберова к сюжету, связанному с «нашим другом мсье Филиппом» добавляет: «Говорили, что в молодости Николай II был мартинистом, по примеру своих английских, германских и датских родственников. Николай II вышел, однако, очень скоро из тайного общества. Но его дяди... остались мартинистами высоких степеней и время от времени, в специальном храме в Царском Селе, собирались для ритуала» (Берберова Н. Люди и ложи. Нью-Йорк, 1986, с.23).

О влиянии масонов на те или иные правительственные акты известно из разных источников. Особенно о таком влиянии говорят в связи с инициативой Николая II и Его приближенных, по учреждению Гаагского международного трибунала. Как сообщает Берберова, об этом говорил масон князь В.Л. Вяземский в одном из своих докладов в масонской ложе: «Создание Гаагского трибунала — инициатива масонов и их дело». (Берберова, ук. соч., с. 171). Она же сообщает и о принадлежности к мартинистам, вернее, к близким к последним филалетам, великих князей Михайловичей — Александра и Георгия. В других источниках находим указания на то, что акты 17 октября 1905 г. и «об укреплении основ веротерпимости» также были результатом влияния масонства на Николая II. Замечания подобного рода мы находим, в частности, у Белецкого в его показании следственной комиссии Временного правительства.

В брошюре «Кружок русских масонов в Англии» (Лондон, 1928 г.) упоминается ложа «Креста и Звезды» в Царском Селе. Говорится, что она была образована приближенными Николая II и что Он и Сам в нее входил (Соловьев О.Ф. Русское масонство 1730-1917, с.167). По данным охранного отделения, придворный ясновидец Филипп, эмиссар Папюса, учредил в 1900 г. в Петербурге у С.И. Мусина-Пушкина ложу мартинистов для видных российских политических деятелей и для знатных иностранцев. (ЦГАОР СССР. Ф. 102.00.1905 Д 12 ч.2, л.2).

По словам Керенского, глава ордена мартинистов Папюс, французский еврей, был представлен Царю в 1901 году. В следующие годы он не раз бывал в России и «навсегда остался другом императорского семейства». Будучи в Петербурге, пишет Керенский, он основал масонскую ложу, в которой Царь, по слухам, занял пост «Высшего гостя». «В эту ложу входили наиболее видные представители петербургского общества» (Керенский, ук. соч.,с. 109). Папюс проводил при Дворе сеансы спиритизма, столь излюбленные еще при Дворе Александра II и среди ученой братии двух столиц на протяжении всего XIX века. Он вызывал дух Александра III для бесед со своим сыном Государем Николаем II Эта деталь очень жизненна, и подтверждается косвенно другими сообщениями о почитании памяти отца Николаем II в первые годы царствования.

Сочинения Папюса печатаются в государственной типографии, издается орган ордена мартинистов «Изида»... Заметим, что запрещения масонства никто не отменял. Его существование было незаконным. На тему «Филипп и Папюс при русском Дворе» писал Б. Башилов в последнем томе своей «Истории русского масонства», со ссылками на работы масонов Б. Телепнева, Ю.Терапиано и П.Бурышкина. Разночтения, надо сказать, есть, но они несущественны.

Международное масонство в эти годы ведет прямые переговоры с правительством о разрешении открыть в России ряд своих организаций. Все эти переговоры широко освещаются печатью. Левые круги довольны, правые — раздражены.

О принадлежности к масонству Витте и Столыпина говорил видный деятель Министерства Внутренних Дел С.П. Белецкий на допросе после своего ареста в марте 1917 года (см. Падение Царского Режима. Л., 1925 г., с.3, сс.333-334). Не представляет сомнения и масонство следующего за Столыпиным премьер-министра В.Н. Коковцева, единственного, кстати, из министров царского правительства, получившего от Временного Правительства повышенную пенсию как раз в то самое время, когда другие царские министры находились по приказу этого правительства в казематах Петропавловской крепости. Не тронули его и большевики. О юдофильстве Коковцева писали все русские газеты, еще когда он был министром финансов. Как и о его враждебности монархическим и патриотическим организациям. Писала об этом и та газета. которую регулярно читал и Николай II — «Новое Время». И именно его и назначил Государь премьер-министром. Известный деятель российского масонства в эмиграции, член ложи «Астреи» в Париже Кандауров, в статье по истории русского масонства писал, что Департамент полиции вслед за открытием масонских лож в России быстро напал на след «организации мартинистов, группировавшихся вокруг издававшегося в Царском Селе спиритического журнала «Ребус». Мартинистов, среди которых было несколько Великих князей (Николай Николаевич, Петр Николаевич, Георгий Михайлович) и лиц, близких ко Двору, не тронули...» (ЦХИДК, ф.730, оп. 1, дело 172, лл. 33 и далее). Пишет он и о членстве Николая II в ложе «Крест и Звезда» в Царском селе, и о Филиппе. (см. ниже, с. 420)