Небо и корни мира - Юлия Тулянская

Во сне Яромир видел горы. Он часто видел их внутренним взглядом – старый хребет Альтстриккен. Яромир почти потерял ощущение своего я. он ощущал себя этими горами, чувствовал каждый камень – он был и горным хребтом, и древним змеем Великим Гриборкеном. Он во сне знал, что он – Гриборкен – и есть старый хребет, и что он спит здесь очень много столетий.

Гриборкен пробудился. Горный хребет ожил и шевельнулся, корни гор сдвинулись с места. От юга и до севера всколыхнулись леса на склонах Альтстриккена, с ветвей с шумом поднялись птицы, бросились в низины стада лосей. Гриборкен-Альтстриккен выждал, а потом расправил крылья и поднялся в воздух. На месте старого замшелого хребта остался длинный глубокий разлом, в который тут же хлынуло море Хельдвиг. Старый змей, раскинув крылья, летел над великой степью. Он сам был длиной в половину степи, и с каждым взмахом крыльев под ним уходили назад огромные желтые пространства, текли реки величиной с тонкие ручейки, мятущимися точками двигались стада и табуны. Гриборкен поднялся выше, и летел, задевая облака. Внизу показалась черная равнина – бывшее Подземье. У Яромира, который во сне был одно с Гриборкеном, кружилась голова от высоты. Затрубил рог, возвращая его к яви. Первые минуты после пробуждения Яромир все еще чувствовал, что летит, расправив крылья, над развалинами подземной тюрьмы.

…Оба войска выстроились в боевом порядке еще до рассвета. С рассветом они должны были кинуться в сражение. Потянулись тягостные минуты. Одна рать смотрела на другую, не двигаясь с места. С одной стороны поражали воображение демоны Князя Тьмы, их древние верховые животные и безобразная свора; небожители в сияющих зерцалах и рыцарская конница вардов. С другой стороны стеной стоял строй великанов; хельды в рогатых шлемах; бывшие заключенные Подземья, плохо вооруженные, но с решительным выражением глубоко запавших глаз; закаленная даргородская дружина и звониградцы с отважным князем Влашко во главе. По обоим крылам войска с трудом сдерживала коней орда кочевников.

Напряжение все росло. Вдруг с плеча Князя Тьмы, распахнув кожистые крылья, сорвалась его боевая птица. Полусокол-полускорпион с пастью змеи вспорхнул в небо. Один из кочевников не вытерпел: вскинул лук, спустил тетиву – и стрела на лету ударила птицу-демона в шею. Боевая птица Князя Тьмы камнем упала наземь.

И дрогнула земля. Князь Тьмы на своем крылатом звере выехал вперед. Мрак, который окутывал его, стал гуще, и когда вновь поредел, все увидели, что Князь преобразился. Теперь он стал исполинским существом, единым со своим верховым чудищем. Князь взмыл в воздух, потрясая мечом в когтистых лапах. С раскаленного клинка стекало пламя. Князь Тьмы распахнул два черных крыла и заслонил собой едва ли не полнеба.

Оба войска внизу замерли, одинаково ужаснувшись вида чудовища. Когда-то в древности лишь сам Вседержитель сумел заточить Князя Тьмы в Подземье. Полукровки-земнородные на стороне Яромира почувствовали смертельный ужас – от Князя Тьмы, как никогда, исходила мощь тьмы и холода.

У Яромира под доспехом на груди заметалась ящерка. Неожиданно Яромир вновь, как во сне, почувствовал, что летит – над голой землей бывшего Подземья, в ледяных осенних тучах. «Великий Гриборкен!» – внутренне закричал Яромир. В ответ в его голове раздалось: «Старые горы расправили крылья!»

Издалека донесся далекий гул: гудел и дрожал воздух, рассекаемый чьим-то мощным телом. У людей заложило уши. В сизых тучах по небу стремительно скользил громадный змей. Яромир снова смотрел его глазами: два стана, как две блестящие ленты – это солнце сверкает на доспехах – и тень от крыльев Князя Тьмы между ним и землей.

Древний Гриборкен много веков копил ненависть к этой нездешней твари. Князь Тьмы был иной, чем все живое, враждебный любому живому существу и самому змею Гриборкену. Князь Тьмы изготовился для удара, но не устоял перед обрушившейся на него древней каменной горой. Гриборкен сбил его своим телом и взмыл вверх, чтобы самому не упасть на землю. Яромир, слившись сознанием с Гриборкеном, чувствовал его торжество. Летучий змей поднялся выше туч, и ощутил леденяще-холодный воздух.

Удар отбросил Князя Тьмы, разбитого и обрызгавшего землю вокруг черной кровью, далеко от места боя. Облако мрака, которым Князь Тьмы окутывал себя в битве, редело. Тающие клочья черного тумана еще висели над мертвым чудовищем, но вскоре развеялись.

А старый Гриборкен развернулся в воздухе и полетел обратно на север. Яромир больше не ощущал себя им – он был человеком и стоял на земле в громе боевых кличей своей дружины.

Оба войска кинулись друг на друга. Сражение двух древних существ послужило сигналом к началу общей схватки. Враги стояли так близко, что ни перестроиться, ни обойти, и уловки полководцев не изменили бы хода боя. Завязалась рукопашная – слепая яростная сеча, в которой смешались неприятельские дружины. Вождям больше незачем было себя беречь. И король Неэр и Яромир затерялись в гуще схватки, как простые воины. Раненым было не выйти из боя, и кто держался на ногах – волей-неволей продолжал рубиться. В тесной свалке тела падали не на землю, а друг на друга.

Только заполдень ряды бойцов поредели и ожесточение схлынуло: руки устали наносить удары, не хватало дыхания в груди. Целители, не дожидаясь конца, начали собирать раненых.

Раньше Девонна присматривала за «двумя детьми» – Райном и Май. Но сейчас ей было не до того. Вестница не уследила за ними. Среди людей эти двое вспомнили свою прежнюю жизнь более ясно и начали больше понимать. Перед боем Райн спрашивал Девонну: «А если вы не победите, снова будет темно?» «У подножия Престола будет прекрасно и светло, но остальной мир погрузится во мрак», – ответила вестница. Поэтому Райн накануне битвы сказал Май: «Я пойду воевать за остальной мир, ладно?» «Ладно, – ответила Май. – Только обещай, что тебя не убьют. А я буду всех лечить, как Девонна. Хорошо?» «Хорошо, – позволил Райн. – Только ты тоже обещай, что тебя не убьют». Они дали друг другу обещание и больше не боялись друг за друга.

Воины удивлялись, в пылу схватки заметив безумную девчонку, которая лезет под их мечи и стрелы – и все-таки остается живой и невредимой. Май выводила раненых прямо из гущи сражения.

Райна никто бы не пустил в бой, если бы он кому-то сказал об этом заранее. Он бросился в битву сам. Райн сделал себе острогу – единственное оружие, которым он бил без промаха. С этим деревянным копьем, без доспехов, в белой рубашке, как готовая цель для стрел, он и оказался в самом пекле. Но какое-то чудо берегло его. Один из «псов» Князя, тварь с мордой гиены, рогатая, клыкастая, с воем бросилась на него. Райн отшатнулся и метко попал зверю в горящий глаз – своей заостренной деревяшкой сын озерника бы не пробил покрытую чешуей шкуру. «Пес» взвыл, ломая острогу лапой. Но чудище уже рубили со всех сторон дружинники Яромира. Сам Яромир с всклокоченной бородой вытаращил на Райна глаза: «Уйди, дурак! Зашибут!» Райн покачал головой: нет, не зашибут, я же обещал не умирать.