Роза из клана Коршунов - Татьяна Чернявская

— Голос…

— Разумеется, голос придумал эту схему, Вы лишь пешка. Он и раньше влиял на настроение простых людей, но теперь сфера, подвластная ему значительно разрослась.

— Убери голос из моей башки, ведьма!!! — зарычал оборотень, при этом его пасть длинной почти с Каринину руку исказилась гримасой боли.

Девушка неприятно отметила для себя, что соображает туго, но вечного скрежета в сознании, действительно, почти не слышит и, что приятно, может справиться с повышенным давлением голоса в этом зале. Оборотень же мучился от пыток хозяина и не мог ему что-либо противопоставить, кроме брани и злобы. Это вызывало недостойное, но вполне обоснованное злорадство.

— При всём моём неуважении, Люпин, — злорадство не слишком проясняло голову, но лишало бессмысленного самосохранения, — чего Вы, собственно, ждёте? Прошлый прислужник сразу попытался открыть Врата, а с Вашей стороны столько выдержки и такта…. Неужели Вы, даже мысленно не допускаете возможности того, что меня станут спасать? Понимаю, ситуация маловероятная, но всё же?

— На этот случай я и запутывал след, — глаза зверя алчно заблестели из-под пелены боли, оборотень не желал быть верным даже Тварителю. — Они сдохнут раньше, чем доберутся сюда. Я жду ужин…

Каринаррия понятливо кивнула, выражая наигранное почтение к авторитету оборотня, которому стая сумеречников сама выделяла жертву на поедание. Идея подобного симбиоза двух хищных реликтовых существ была немного абсурдной, но девушка решила не зарекаться раньше времени. Что-то не слишком понравилось ей во взгляде мощной твари, что-то совершенно не подходящее для шуток или эгоцентричного бреда. Девушка прикрыла глаза и попыталась представить варианты: сумеречник, обвязанный бубенцами, как закланная коза; тёплый казанок наваристых щей из соседней (полтора дня ходьбы) деревеньки; сама Каринка, поедаемая под бой призрачных часов; какой-то идиот, решивший всё же спасти паршивую ведьму и догнавший, или прицепившийся следом…

"Было бы приятно, если бы меня спас Ларсарец. Только он так действовать не станет. Выдержать темп такого крупного существа не сможет никто, а вцепиться в шерсть на загривке и остаться незамеченным совершенно не в стиле этого человека. Подкрасться сзади, прыгнуть одновременно с его рывком, чтобы не сразу разобрал источник веса…. Это будет невероятно глупо с её стороны…"

Каринаррия Корсач признавала, что не слишком хороша в военных искусствах и тем более способностях вурлоков, которые многие века оставались загадкой для жителей Долины, но действовала даже чересчур расторопно. Это слегка смутило более догадливого, но не более просвещённого Люпина. Зверь порывисто обернулся, когда добыча резко плюнула на нормы приличия и на трёх (приличие приличием, а вооружение лучше держать при себе) сноровисто кинулась за ближайшую колонну. Оборотень опоздал лишь слегка: твари хватило времени сгруппироваться, но длинные, заострённые крюками отростки, наотмашь хлестнув по мохнатой туше, отшвырнули его далеко к стене.

— Я разделаюсь с тобой тварь! — голос Феррбены из-за трансформации немного изменился, стал тоньше и визгливей, но не утратил самодовольства. — Перед тобой будущая жена Гхурто Рокирха и правительница Объединённых Земель!

Из своего укрытия Каринка могла видеть только сваленную и оглушённую тушу оборотня. Этого было более чем достаточно, потому что в благородство намерений вурлачки верить уже не приходилось.

— Где ты, ведьма? — женщина победоносно шла через весь зал, не проявляя ни осторожности, ни страха в стенах древнего храма, где копилось зло, непозволительное нахальство с её стороны, но этим урождённые красавицы и отличаются от менее удачливых соперниц — их нахальство считается чем-то должным и даже умилительным. — Давай, вылась. Я не собираюсь тут с тобой до утра миндальничать, пока Рокирх отряд не отправит. Мне ещё артефакт волочь. И только без глупостей, ведьма, я в один миг переломаю тебе кости…

"Сколько высокомерия! — искренне восхитилась девушка, неумело, но бесшумно заползая под кусок отбитой плиты. — Вот кто явно переусердствовал с чтением романов в детстве. Не удивлюсь, если бы здесь был Кирх, она стала кричать о подвиге во имя любви и непременной самоотверженности. Со мной же по правилам жанра нужно быть пренебрежительной, властной и слегка легкомысленной, чтобы сразу же расставить приоритеты. Ох, как же это банально! Неужели ей не хватает фантазии на что-нибудь новенькое…"

Оставшись неудовлетворённой воображением своей заносчивой спасительницы, Каринаррия со страхом ждала, возможности взглянуть на Феррбену воочию. Наконец, женщина появилась в поле видимости. Девушка спешно зажала себе рот руками и поблагодарила проведение за то, что осталась голодной. Более отвратительного зрелища она не могла себе и представить (сон Кирха был смят и полон детских ярких пятен запахов и звуков от этого женский вариант трансформации менее травмировал чувствительную Каринку). Феррбена была нага, во всяком случае, до пояса, рубашка её элегантно и совершенно неуместно завязана на бёдрах и слегка приспущена на заниженную талию брюк, чтобы ничем не сдерживать естество. Белоснежная, словно не имеющая крови, кожа потемнела, приобретая густой болотистый оттенок с серыми разводами, и натянулась гроллинским барабаном. При этом напрочь исчезла грудь, обозначаясь лишь сглаженными буграми, почти разгладился нос, и резко проступили жилы на шее. Зато заметно вздулся живот, большой рыхлой опухолью, не естественной или благородной беременностью, а вывернутой, как большой цветок пиона. По краю этого ужасающего цветка, смешиваясь буроватой кашей, перекатывались жгуты втянутых щуров, большим проглоченным клубков откормленных змей. Каринаррия подумала, что вурлачкам стоит запретить на уровне закона трансформироваться перед мужчинами, чтобы не отбить у них всякое желание к супружеской жизни с подобным монстром.

Помимо супружеской вурлачка оказалась мало приспособлена и для военной деятельности. По крайней мере, сама Каринаррия, даже имей она при себе клинок, внушительные ногти-ножи и мощные шипастые жгуты в животе, не стала бы, отшвырнув огромного монстра к стене, вальяжно разгуливать и разводить патетику относительно своих честолюбивых планов, а поспешила бы добить врага или, на худой конец, скрыться. Феррбене такие простые решения были не доступны. Каринка кожей ощущала подвох со стороны изворотливого зверя и, на всякий случай, прикрыла глаза рубашкой, чтобы не видеть последствий. Ей хватило и услышанного вопля. Наверное, женщина слишком близко подошла к казавшейся безжизненной туше или решила поглумиться над врагом, только вопль у неё получился первосортный. Девушка оценила её профессионализм.