Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

– Это на самом деле? – Голос мой дрогнул. Он кивнул, улыбаясь во весь рот.

Я была в восторге. Со сломанной рукой я не могла работать рычагом передач, но могла потрогать все кнопки. Я включила радио и подумала, что это знаменье, когда загремела Мадонна. Отключив «Меркантильную девицу», я открыла отделение для перчаток – на регистрационном удостоверении было мое имя. Оттуда выпал большой желтый конверт, и я подняла его с пола.

– Я его туда не клал, – сказал Гленн с новой тревогой.

Я поднесла конверт к носу, и лицо у меня вытянулось, когда я узнала чистый запах сосны.

– Это от Трента. Гленн выпрямился.

– Выйди из машины, – сказал он властно и отчетливо.

– Не глупи, – ответила я. – Хотел бы он моей смерти, не посылал бы Квена меня выручать.

Шевеля желваками на скулах, Гленн открыл дверь. Моя машина запищала.

– Гленн, – заворковала я, открыла конверт и замолчала. – Гм… он не пытается меня убить. Он мне платит.

Гленн потянулся посмотреть, я повернула к нему конверт. Он приглушенно выругался.

– Как ты думаешь, сколько здесь? – спросил он, пока я засовывала конверт в сумку.

– Я думаю, восемнадцать тысяч, – попыталась ответить я небрежно, хотя пальцы дрожали. – Столько он мне предлагал за очистку его доброго имени.

Отведя волосы с глаз, я подняла голову – и у меня пресеклось дыхание. В зеркале заднего вида маячил на резервной полосе «серый призрак» Трента. Минуту назад его там не было. По крайней мере, я его не видела. Рядом с ним стояли Трент и Джонатан. Гленн увидел, куда я смотрю, и повернулся туда же.

– Ага, – сказал он озабоченно. – Рэйчел, я хочу подойти к,‹»ой вон билетной будке и поговорить с хозяйкой насчет возможности купить блок мест для пикника ФВБ в будущем году. – Он помолчал, закрыл дверь со звонким щелчком. Темные пальцы выделялись на светлой краске. – Ты как тут, ничего?

– Ага. – Я отвела глаза от Трента. – Спасибо, Гленн. Если он меня убьет, скажи папе, что автомобиль мне понравился.

Он едва заметно улыбнулся и отошел.

Шаги его затихли. Я все так же смотрела в зеркало заднего вида. Со стадиона донесся рев болельщиков – игра началась. У Трента шел разговор с Джонатаном на повышенных тонах, потом он оставил своего разъяренного собеседника и медленно направился ко мне. Руки он держал в карманах и выглядел хорошо. Лучше чем хорошо, на самом-то деле: в простых брюках, удобных туфлях, свитере грубой вязки от осенней прохлады. Из-под свитера виднелся воротник шелковой темно-синей рубашки, создавая чудесный контраст загару. Твидовая кепка затеняла зеленые глаза и не давала ветру трепать тонкие волосы.

Он медленно встал рядом со мной, все время глядя мне в глаза, ни на секунду не глянув на машину. Пошаркав нотами, он полуобернулся к Джонатану. Тут до меня доперло, что я помогла ему оправдаться. Он за полгода убил как минимум двоих, и один из них Фрэнсис. А я теперь сижу в машине мертвого колдуна.

Я ничего не сказала, сжимая руль здоровой рукой, держа сломанную на коленях, и напомнила себе, что Трент меня боится. По радио диктор скороговоркой передавал новости, и я вывела громкость почти в ноль.

– Деньги я нашла, – сказала я вместо приветствия.

Он прищурился, потом сдвинулся ближе к боковому зеркалу, чтобы скрыть лицо в тени.

– Всегда пожалуйста. Я всмотрелась в него:

– Что-то я не помню, чтобы я говорила «спасибо».

– Все равно для вас – всегда пожалуйста. Я поджала губы. Зараза.

Взгляд Трента упал на мою руку:

– Долго еще вам выздоравливать? Я удивленно моргнула:

– Не очень. Перелом без смещения. – Я тронула амулет на шее. – Были повреждены мышцы, поэтому я еще ею не владею, но сказали, что лечение никакое не нужно. Через шесть недель вернусь к оперативной работе.

– Это хорошо, – быстро сказал он, и наступило долгое молчание.

Я сидела в машине, думая, что же ему нужно. В нем ощущалась какая-то напряженность, брови были едва-едва заметно приподняты. Он не боялся, не был встревожен. Непонятно, чего он хотел.

– Пискари говорил, что наши отцы работали вместе, – сказала я. – Он соврал?

Солнце блеснуло на белых волосах Трента, когда он качнул головой. – Он не врал.

У меня по спине поползла льдинка. Облизав губы и смахнув с рулевого колеса пылинку, я спросила небрежно:

– А что они делали?

– Приходите на меня работать, и я скажу. Я вскинула на него глаза:

– Ты вор, мошенник, убийца и плохой человек, – спокойно сказала я. – Ты мне не нравишься.

Он пожал плечами – движение, от которого он казался совершенно безобидным.

– Я не вор, – сказал он. – Но я не против манипуляцией заставить вас на меня работать, когда мне это будет нужно. – Он улыбнулся ровнейшими зубами. – Не то что не против – мне это приятно.

У меня краска бросилась в лицо.

– Ты так собой доволен, Трент, – сказала я, жалея, что не могу поставить машину на задний ход и переехать ему ногу.

Он улыбнулся еще шире.

– Чего лыбишься?

– Вы только что назвали меня по имени, не по фамилии. Мне это нравится.

Я открыла рот – и закрыла.

– Созывай по этому поводу банкет и Папу Римского пригласи. Мой отец работал на твоего отца, но сам ты – дерьмо, и единственное, почему я тебе твои деньги не швырнула в морду, так потому что: а) я их заработала, и б) мне надо на что-то жить, пока заживут травмы, полученные, когда я твою задницу спасала от тюрьмы!

Его глаза блеснули весельем, и я вышла из себя.

– Спасибо, что обелили мое имя.

Он подошел потрогать мой автомобиль, но остановился, когда я издала предупреждающий звук, и тогда он это движение превратил в полуоборот – посмотреть, не ушел ли Джонатан. Не ушел. И Гленн тоже за нами наблюдал.

– Насчет этого можешь просто забыть, – ответила я. – На охоту за Пискари я вышла, спасая жизнь моей матери, а не твою.

– Все равно спасибо. И еще – на случай, если для вас это что-нибудь значится сожалею, что бросил вас на крысиную арену.

Я пригнулась к окну, чтобы разглядеть Трента, отвела от лица волосы, заброшенные порывом ветра.

– И ты думаешь, это для меня что-нибудь значит? – сказала я сурово. И покосилась на него украдкой: он едва ли не приплясывал на месте.

– Подвиньтесь, – сказал он наконец.

– Чего? – уставилась на него я.

Он посмотрел мне за спину на Джонатана и снова на меня.

– Я вас отвезу, подвиньтесь. Джон никогда не пускает меня за руль, говорит, это ниже моего достоинства. – Он обернулся на Гленна, незаметно стоящего у столба. – Или вы предпочитаете, чтобы вас отвез какой-нибудь детектив из ФВБ, ни разу не превысив скорость?

От удивления у меня даже злость не прозвучала в голосе: