Япония по контракту - Ольга Круглова

— Этот мост обычно снимают на открытках, — пояснил Хидэо и велел Ямазаки сделать коллективный снимок своей группы.

Тропа уушла наверх, в серые ноздреватые скалы, к пещере — шраину. Только один из студентов остановился, склонив голову, хлопнул в ладоши. Остальные равнодушно прошли мимо. В полдень, не нарушая режима, перекусили в маленьком кафе у речного обрыва, за столиками, стоящими прямо на траве. Хозяйка подала петушков на палочках, совсем русских, только сделанных не из карамели, а из корня конняку и потому серых, мутных, пружинящих, как резина. Есть пресного петушка полагалось, окуная в коричневое кисловатое мисо…

По горной тропинке иду.

Вдруг стало мне отчего-то легко.

Фиалки в густой траве.

Басё

— Мы с женой запланировали для вас несколько поездок в горы, — говорил Хидэо. — Прежде всего, вы должны подняться на Тайхак-сэн. Эта гора на окраине города особенно почитаема в наших местах. Каждый, кто тут живёт, обязан взойти на неё. Мы с женой поднимаемся регулярно, раз в месяц. Даже зимой, когда снег…

Христианин Хидэо исполнял старинный японский обряд почитания горы.

— Японцы верят, что боги живут в горах, поэтому подъём на гору — паломничество, — так написано было в одной из книг, которыми в изобилии снабжала их Леночка.

Подъём на Тайхак-сэн Хидэо назначил на субботу.

Странные в Японии горы — они возникают ни с того, ни с сего, на плоском месте и напоминают кучку песка, насыпанную в песочнице ребёнком. Дорога прошла по ровному полю, не предполагавшему поблизости никакой горы, обогнула лес и упёрлась в одинокую гору. Автостоянка была просторной — значит, это место посещали многие, и пустой. Наверное, в этот день в городе не оказалось вновь прибывших, которым надлежало поклониться местному богу. Или просто спали люди в субботу в семь утра, да под моросящим дождём.

— Может, не стоит лезть на гору в дождь, — неуверенно начала она.

— При чём тут дождь? Мы же решили подняться! Я специально выделил на это два часа!

Хидэо быстро зашагал по тропе, растворявшейся в сумраке леса.

Стволы криптомерий уходили ввысь, закрывая хмурое небо. Тропа привела к площадке, расчищенной для привала. Кроме простых деревянных скамеек здесь стояло дощатое сооружение, напоминавшее крытую сцену.

— Это и есть сцена, — сказала Намико. — В дни шинтоистских праздников здесь дают традиционные, японские представления для паломников, которые поднимаются на гору.

Намико легко взбежала на сцену, и стала грациозно танцевать, играя воображаемым веером. Хидэо улыбался, любуясь женой, слегка притопывая в такт. Его нога наткнулась на банку из-под пива.

— Раньше здесь такого не было! — пробормотал он, вытаскивая из-под лавки банки, пакеты… И оглянулся беспомощно — мусорницы на поляне не нашлось. Хидэо окликнул жену и поспешил увести иностранцев от места, порочащего его страну.

Тропа сужалась и круто забирала вверх. Плотная земля под ногами сменилась камнями, склоны уходили вниз обрывами — шутки кончились, началось восхождение.

— Путь на вершину всегда сопровождался испытаниями. Паломники должны были пройти по тонкой жерди над пропастью, балансируя камнями. Соратники подвешивали их вниз головой, держа на верёвках на краю обрыва. Это походило на пытки. Но путь к богу должен быть труден. Дошедшие до вершины получали звание ямабуси… — так писали Леночкины книги.

Восходители на Тайхак-сэн вряд ли заслуживали звания ямабуси: на крутых участках в скале были вырублены ступени и натянута цепь-перила. И всё-таки это было испытание. У неё сбивалось дыхание, гудели от напряжения ноги. И лицо мужа покраснело. Оставалось утешать себя надеждой, что японские боги оценят их труды и что-нибудь славное для них сделают.

— Посмотрите, какой вид! — придумала она хитрость, чтобы передохнуть.

— Устали? — Хидэо спрашивал так, словно не знал, что такое усталость.

— У меня ещё идёт акклиматизация, — попытался оправдаться муж.

— Акклиматизация? А что это такое? — не понял Хидэо.

Да, он чувствовал некоторое неудобство, когда уезжал за границу. Из-за разницы во времени. В первый день. А больше ничего. Не сбиваясь с дыхания, Хидэо бежал наверх. Хидэо, не отрывавшийся от письменного стола, обгонял их, тренированных, спортивных, но тяжёлых, вскормленных молоком, хлебом, мясом.

Пренебрегая цепью, Хидэо цепко ставил небольшие ноги на ступени, шутя поднимая своё лёгкое тело, выстроенное из водорослей, риса, сои. И лёгонькая Намико не отставала от мужа. Она летела и пела, словно отпущенная на волю птичка. И, не прерывая своей радостной птичьей песенки, первой выпорхнула на вершину.

— В древней Японии был обряд — японский царь поднимался на вершину горы и смотрел на подвластные ему земли. Считалось, что так он получает благословение богов и учится лучше управлять своим государством, — вспоминала она Леночкины книги, глядя на долину с одинокими кочками гор. Может, восхождение и её научит лучше управляться с этой страной. Но Хидэо торопил:

— Надо побыстрее осмотреть вершину!

На осмотр было отведено две минуты. На площадке длиною в пять шагов и шириною в три была только маленькая, до пояса ростом, деревянная будочка шраина да раскидистое дерево с привязанной к нему рейкой с делениями, отмечавшими высоту горы. Она положила монетку в одну йену среди таких же белых кружочков, раскиданных возле шраина. А Хидэо шраина словно не заметил. На японских вершинах живут японские боги, а Хидэо был христианином.

— Чай, садимся пить чай! — торопил он. Мы с Намико придумали напоить вас утренним чаем на вершине!

Он гордо улыбнулся, а Намико достала из своего рюкзачка термос и тяжёлые фарфоровые чашки, ложки и даже блюдца. Потому что чёрный английский чай пить из чашек без блюдец никак нельзя. Ещё в рюкзачке нашлись салфетки, печенье, сахар… Намико накрыла завтрак на широком плоском камне, словно специально положенном на вершине на тот случай, если восходители захотят перекусить. В рюкзачке нашёлся и фотоаппарат, который Хидэо приладил среди камней, чтобы сняться всем вместе. Снимок на вершине — без этого спускаться нельзя.

— Спускаемся! Спускаемся! — торопил Хидэо. Не потому, что полил уже нешуточный дождь, а потому, что время, отведённое на восхождение, заканчивалось. — Мне надо успеть в университет, я должен подготовить протоколы собрания! — объяснил он спешку.