История Древнего Китая - Джон Грэй

Одна из самых неприятных болезней овец в Азии, как и в Европе, – это чесотка. Чаще ею заболевают летом. Больные овцы мучаются от зуда, чешутся копытами или трутся боками о стены и двери овчарни. Причина этого недуга – маленькое насекомое. Китайцы пытаются уничтожать его, ежедневно обмывая овец рисовым отваром, в котором несколько дней настаивались корни высокой травы, растущей по берегам рек и ручьев. От нее вода становится очень кислой. Если овцы заболевают офтальмией, что в Китае тоже бывает нередко, применяют то же лечение, что и для крупного рогатого скота, то есть промывают глаза соленой водой. Когда овцы болеют ящуром, или выделением слизи из ноздрей и глаз, пастух обмывает пораженные органы чистой водой и прикладывает к ним ветошь, намоченную в соленой воде. Чтобы у овец не было заболеваний ног, хозяева стараются не пасти их на хоть сколько-нибудь болотистой земле. Кроме того, они не дают овцам вареной пищи, будучи уверены, что результатом этого было бы «копытце», или болезненное вздутие брюха. Чтобы вылечить эту болезнь, пастух натирает язык овцы солью. В Китае владельцы овец отлично знают, что одна больная овца заражает все стадо, поэтому они тщательно изолируют заболевшее животное, пока оно не выздоровеет полностью. Чтобы предотвратить паралич, который, как правило, бывает следствием мозгового давления и нередок у овец, применяют совершенно смехотворное средство. С потолка овчарни свешивают сосуд из пористого материала с соленой водой и ядовитыми змеями. Сосуд, из которого сочится жидкость, висит лишь в нескольких футах над землей, и овцы, облизывая его стенки, проглатывают состав, который якобы служит профилактике паралича. В случае угрозы эпидемии по меньшей мере в некоторых частях империи крестьяне имеют обыкновение прибегать к услугам обезьяны, поскольку, как я уже писал раньше, ее присутствию среди скота китайцы приписывают сверхъестественные свойства. Чтобы обезьяна находилась в лучшем положении для оказания своего благоприятного влияния, ее привязывают к верхушке высокого шеста, установленного в центре загона.

В гостиницах Северного Китая и Монголии табльдот{130} никогда не обходится без лакомых кусков баранины, что неудивительно, – ведь цена овцы в этих краях в среднем составляет один-два доллара. Но на юге Китая овцы очень дороги, поскольку там они редки. Иногда баранину солят точно так же, как бекон. Я нередко видел законсервированную таким образом баранину на борту больших джонок, на которых вели торговлю между Тяньцзинем и Кантоном. По-видимому, бараний окорок так же хорош и вкусен, как те, что я пробовал на юге Шотландии. Из широких овечьих хвостов монголы изготовляют то, что можно назвать «вином из баранины». Хвосты свежуют, режут на несколько кусочков и некоторое время варят в обычном вине. Получившийся напиток так сильно пахнет бараньим жиром, что требуется недюжинная выдержка, чтобы поднести стакан к губам. Как-то раз одна маньчжурская семья подарила мне кувшин или бутылку этого вина. Но оно так отвратительно пахло и было таким неприятным на вкус, что ни я, ни мои китайские слуги не могли его пить{131}.

Хотя в южных провинциях не развито овцеводство, там во множестве разводят коз. Я часто видел большие стада, пасущиеся на холмах у северной стены Кантона и в долине, простирающейся от этого города до гор Белых Облаков. Но стада в южных провинциях, кажется, не такие большие, как на севере. Козы почти всегда черные, что придает им большую ценность в глазах китайцев. Это замечание на самом деле относится вообще к любым животным и птицам, и в пищу предпочитают употреблять именно черных особей. У северных ворот Кантона есть заведения, в которых выращивают коз на продажу, поскольку мясо именно этих животных пользуется здесь наибольшим спросом после свинины. Часто коз забивают для похорон, так как их туши используют в качестве жертвоприношений душам умерших. Если погребают богача, в похоронной процессии несколько мужчин несут на спинах козьи туши. Гуандунцы пьют кислое козье молоко, полагая его полезным для здоровья. Насколько мне известно, свежим они его не употребляют.

Одежда из козлиных шкур составляет важную часть одежды жителей пустынных мест Монголии. Это весьма действенная защита от холода и дождя. Когда со шкуры удаляют шерсть, из нее делают коврики и циновки. На юге Китая козьи шкуры едят, а шерсть иногда продают крестьянам, которые считают ее полезным удобрением, или ремесленникам, которые используют ее при производстве китайских кисточек для письма. Гуандунцы полагают, что козья кровь обладает целебными качествами, и поэтому принимают ее внутрь. Ее считают сильным рвотным средством и нередко дают людям, страдающим от отправления опиумом и другими ядами. Гуандунцы часто мажут козьей кровью лбы людей, болезнь которых предположительно идет от злых духов. На севере в Пекине, а также в Нанкине и Чжэньцзяне – городах на берегах Янцзы, – а также в Янчжоу и других городах на берегах Великого канала мне приходилось видеть коз, запряженных в маленькие экипажи, где сидели дети богачей.

Я видел, как на равнинах Монголии паслись несколько стад диких коз. Их называли «желтыми овцами», или «желтыми козами». Из своих наблюдений я смог сделать вывод, что это вид, о котором в изданной сэром Уильямом Джэрдином «Библиотеке натуралиста» (т. 4) говорится как о «козе Джута». Монголы и китайцы выслеживают этих животных с примитивными мушкетами. У ружейных дул находятся два деревянных зубца, прикрепленных к передней части ложа, на которые охотник упирает ружье, лежа на земле и прицеливаясь. Говорят, что мясо дикой козы немногим хуже оленины.

Свиньи, и это проистекает из того факта, что их мясо – основная животная пища многочисленного населения этой обширной империи, очень важны для китайского крестьянского хозяйства. Китайские свиньи меньше английских. Они очень хорошо сложены и, если не обращать внимания на небольшую впадину в спине, поразительно похожи на английских остроухих свиней. По большей части они белые или черно-белые. Но это относится только к южно-китайским свиньям. В северных провинциях и в Монголии свиньи совершенно черные. Если бы они не были покрыты щетинистыми волосами, я бы предположил, что они родственны неаполитанской черной гладкой свинье. В Монголии я видел несколько очень больших стад черных свиней. Их гнали по долинам, и поэтому я заключил, что они, по-видимому, питались травой, как и пасшиеся вокруг большие стада рогатого скота.

Для племенных целей лучшими считаются свиньи с короткими рылами и жесткой щетиной. Предпочитают тех хряков, которых держали вдали от самок с момента отлучения от материнского молока. Как правило, хряков держат пожилые бедные крестьяне. В знак этого на дверях домиков вывешивают соответствующие объявления большими иероглифами. Владелец отводит животное в разные крестьянские хозяйства за плату не выше двухсот медных монет. Пока хряк остается на дворе, его хозяин получает стол и кров за счет крестьянина или торговца свиньями. Китайцы считают такой промысел одним из самых унизительных. Свиноматки очень плодовиты. Они поросятся дважды в год, причем приносят по десять-пятнадцать, а иногда – восемнадцать-двадцать детенышей. Я помню, что как-то раз свинья моего китайского приятеля И Агуя принесла двадцать три поросенка, но я ни разу не слышал, чтобы какая-нибудь китайская свинья сравнилась с той, которая, согласно Гилберту Уайту, к моменту своей смерти была матерью трехсот поросят. Китайцы почти никогда не позволяют сосать одну свинью больше чем двенадцати поросятам за раз, всех остальных из приплода продают. В Кантоне ежедневно с семи до девяти часов утра на улице Чанлэ-цзе открыт рынок, где продают молочных поросят. Как правило, их покупают те, у которых свиноматка принесла меньше ожидаемого приплода. Чтобы свинья не приняла новеньких как незваных гостей и не убила их, ее собственных поросят забирают от нее и сбрызгивают вином, как и только что купленных. Когда их приносят обратно в свинарник, все одинаково пахнут вином, и мать вроде бы решает, что все принадлежат к ее выводку.

Кормление свиней

Когда свинье приходит время пороситься, ее оставляют в хлеву одну. На пол в качестве подстилки насыпают немного нарезанной соломы или рисовой шелухи. Солому нарезают короткими кусками, чтобы поросята не запутались в ней. Свинья может улечься на собственных поросят, если они запутаются в длинной соломе. В некоторых районах Китая, когда поросятам исполняется несколько часов, им устраивают паровую ванну: сажают в клетку, подвешенную над котлом с кипящей водой, – говорят, что пар придает силы костям черепа. В некоторых местах свиноводы отрезают хвосты трехдневным поросятам, воображая, будто благодаря этому поросята никогда не будут простужаться, а когда им исполнится шестьдесят дней, станут быстро набирать вес. Опоросившейся свинье дают жареный рис с небольшим количеством китайского уксуса и сажи. Когда поросят отлучают от материнского молока, то кормят хорошо проваренным рисом и водой. Если рис слишком дорог, его полноценным заменителем считаются разваренные клубни сладкого картофеля. Самок стерилизуют в двухмесячном возрасте. В весенние и летние месяцы свиней часто выпускают пастись на склонах холмов и на пустошах. В возрасте двенадцати месяцев животных, которые не являются производителями, запирают в стойлах, чтобы откармливать на продажу. Сначала им дают бобы и рисовую шелуху, а потом гороховую или бобовую муку и воду. В разных частях страны свиней откармливают по-разному. Некоторые крестьяне дают боровам желтый горох и ростки пшеницы, смешанные с кореньями под называнием цзинь-чжуни ху-шоу-во. К этой смеси добавляют немного соли, каждой по четыре ляна ежедневно. За двенадцать часов до убоя борова перестают кормить. Затем его ноги связывают и твердой рукой наносят смертельный удар в горло. Когда из туши вытекла вся кровь, ее ошпаривают и скребут ножами, снимая волосы, щетину и верхний слой кожи. Из волос китайцы делают кисти, а щетиной подшивают подошвы башмаков. Верхний слой кожи продают крестьянам на удобрение или цветоводам, которые смешивают его с землей для выращивания цветов в горшках. Затем тушу подвешивают, вынимают внутренности, изнутри вычищают куском ткани, режут мясо на много частей, а затем выставляют на продажу в лавке. Иногда куски туши покупают уличные торговцы, которые бродят от дома к дому и кричат, что продается свежая свинина. На юге Китая редко готовят бекон, если вообще когда-нибудь это делают, но провинция Фуцзянь, расположенная к северу от провинции Гуандун, славится отличным беконом. Летом свиные внутренности жарят и едят, а зимой из них делают колбасы. Не пропадает и кожа. Из нее или делают клей, сварив в уксусе и воде, или готовят еду: запекают в печи и варят в воде. Свежая кровь также продается в качестве еды. Ее обычно покупают бедняки, кипятят с водой, получая, как они считают, отличный суп. Старую свиную кровь покупают маляры. Они смешивают ее с известью и наносят на двери и стены домов перед окраской. Кости свиньи сжигают и в ступе толкут в мелкий порошок, который покупают крестьяне как прекрасное удобрение.