История Древнего Китая - Джон Грэй

Прежде чем перейти к другой теме, я упомяну об очень любопытном обычае, распространенном во многих частях империи. Многие крестьяне и животноводы держат в загонах обезьяну, веря, что ее присутствие охранит скот от любых болезней.

Воловьи шкуры китайцы выделывают следующим образом: погружают в баки с водой, селитрой и известью. Через тридцать дней вынимают, соскабливают шерсть и промывают ключевой водой. Затем каждую шкуру делят на три полосы или куска и обрезают по краям, а после этого – коптят, протащив несколько раз над дымящей печью. Потом расстилают на плоской доске и закрепляют гвоздями, пока не просохнут как следует на солнце. Когда почерневшей от дыма коже нужно придать желтый цвет, ее мажут красителем – водой, настоянной на плодах дерева хуан-чжи. Из обрезков шкур делают клей, проварив их двенадцать часов на медленном огне в кастрюлях. Затем клей выливают в грубые глиняные горшки, где он остается на три дня до застывания, после этого режут на бруски острыми ножами, аккуратно раскладывают на решетчатых подносах и оставляют сушиться на полках под навесом. Время сушки этих брусков зависит от времени года. Если дует северо-западный муссон, клей высыхает всего за пять дней; во время юго-западного муссона, оказывается, необходимо сорок или пятьдесят дней. Осадок в кастрюлях, где варился клей, и удаленную со шкур шерсть продают земледельцам в качестве удобрения.

В расположенной неподалеку от Кантона деревне Байша, или Пакша, находится большая кожевенная фактория, которую интересно посетить.

Мои слова о том, что на юге редко можно увидеть стада крупного рогатого скота, с той же степенью справедливости можно повторить об отарах овец, которые в этих местах действительно встречаются нечасто. Но на севере Китая и в Монголии овечьих отар очень много. Китайские овцы принадлежат к широкохвостой породе. Обычно они белого цвета, а иногда бело-черные. Шерсть ягнят курчавится и из-за этого настолько ценится, что хозяин отары иногда режет суягных овец ради шкуры неродившегося ягненка, которая еще более курчава и стоит дорого.

В восьмом лунном месяце, который соответствует нашему октябрю, начинается сезон спаривания. В это время каждому барану отводят десять овец. Предпочтение отдается безрогим баранам. Во втором лунном месяце, который соответствует нашему марту, приближается сезон, когда овцы ягнятся, и бдительность пастуха многократно возрастает. Монгольские овчары нередко на это время запирают ярок в загоны. Часто они также смотрят, чтобы стадо питалось не только подножным кормом, но и сеном. Хотя обычно овцы начинают ягниться в марте, многие ягнята рождаются раньше, в конце двенадцатого месяца, что соответствует нашему январю. Считается, что ягнята, родившиеся в первом лунном месяце (наш февраль), станут самыми большими и красивыми в отаре овцами. Овчары ссылаются прежде всего на то, что в этом месяце сосцы ярок содержат больше всего молока, а также на то, что к тому времени, как придет пора отлучения ягненка от материнского молока, как раз будет очень много травы.

Стригут овец в июне. В Китае, насколько я мог заметить, нет обычая мыть овцу в ручье перед стрижкой, который существует у нас, но шерсть, состриженную со спины овцы, тщательно промывают. Для этого ее кладут в большие корзины из ивовых прутьев, расставленные вдоль мелкого ручья или речки. Стоящие в корзинах мужчины промывают шерсть, топча ее ногами. Овечья шерсть находит широкое применение у китайцев, которые ценят ее гораздо больше баранины.

На юге Китая пользуются очень простым способом стрижки овец, похожим на английский, но монголы вместо этого применяют метод, сопряженный с большими страданиями животного. Овце связывают ноги и выдергивают у нее шерсть с помощью железного инструмента в форме человеческой кисти. Во время одной подобной стрижки, если ее можно так назвать, я рискнул указать монгольским пастухам на жестокость их действий. Пастухи пытались оправдаться тем, что их способ практичнее стрижки, поскольку они собирают только зрелую шерсть. Очевидно, овца испытывает сильную боль. Животные непрерывно так жалобно блеяли, что я не смог больше смотреть на это.

Мытье шерсти

Уходя, я не смог удержаться от мысли о том, как мало это похоже на то, что говорится в Библии о пророке Исайи: «Как агнец пред стригущим его безгласен».

В таких местах, как север Китая и Монголия, для защиты от диких зверей нужны большие и хорошо защищенные овчарни. В зимние месяцы с их суровыми холодами совершенно необходимо, чтобы овцы ночью находились под крышей, поэтому овчарня обычно пристроена к крестьянскому дому. Чтобы было проще присматривать за животными по ночам, часто в стене, отделяющей жилой дом от овчарни, проделывают дверной проем или окошко. Полы овчарен обычно покрыты досками с отверстиями, чтобы животные оставались сухими, а загон – чистым. Дважды в день там тщательно подметают.

Весной и летом пастухи рано поутру ведут стада на выгон, но осенью и зимой это считается необязательным. Я сказал «ведут», поскольку в Китае, как некогда и в Иудее, овцы привыкли следовать за пастухами, которые идут впереди, для англичанина, который не видел ничего подобного в своей стране, но знал с юных лет, что такое бывает, для которого, быть может, это знание связано со многими дорогими воспоминаниями о том, как его наставляла в Законе Божьем матушка, – так вот, для него зрелище овец, кротко следующих за пастырем, представляет особенный интерес. Кажется, в Греции и Риме в древние времена это не было в обычае, поскольку ни в прозе, ни в стихах нет никаких свидетельств тому, что овцы там были обучены следовать за пастухами и их не надо было гнать на выпас. Кажется, эта разница в обычаях характерна для пастухов европейских и азиатских стран как в древности, так и сейчас. Несомненно, еще в стародавние времена овец приучали следовать за пастухами: в книге Исход (3: 1) мы читаем, что Моисей «провел стадо далеко в пустыню», а в Псалтири (76: 21) – «Как стадо, вел Ты народ Твой рукою Моисея и Аарона».

Поскольку овца – самое кроткое из всех животных, китайцы утверждают, что лучшие пастухи – люди тоже кроткие, притом старше среднего возраста. Овцам очень вредно, когда их ведут вперед неделикатно, а китайцы говорят, что именно этот промах склонны допускать молодые и неопытные пастухи.

Дикие звери, от нападений которых следует защищать стадо, – это волки, пантеры, лисы и барсуки. Особенно опасны волки, неторопливо крадущиеся по долинам Монголии. Раз во время путешествия по этим долинам нашу дорогу пересек большой волк;, у которого был такой беспечный вид, что я вообще сначала решил, что это собака из соседнего стойбища. Но когда он приблизился к поселению, из одного шатра выбежали несколько монголок и подняли тревогу, начав кричать. Двое или трое мужчин, привлеченных из соседнего шатра шумом, немедленно вскочили в седло и с собаками пустились в погоню за хищником. Один из моих спутников последовал на одной из верховых лошадей, которые всегда были с нами, их примеру. Теперь волку «угрожала опасность», то есть он был в том состоянии, в котором, по Тачстоуну, бывает пастух. Если победа должна была достаться большинству, то в этом отношении он плачевно проигрывал. Если победу должна была обеспечить более верная стратегия, то преследователи: мужчины, лошади и собаки – явно считали, что, поддавшись желанию заполучить парочку заблудших овечек, волк совершил серьезный стратегический просчет. Однако хитрый старый разбойник, первоначальные неторопливые действия которого, вероятно, проистекали из опыта и знания собственных возможностей, тщательно спланировал свое отступление и благополучно достиг склонов ближайшей горы, где дальнейшее преследование было бесполезно. На следующее утро я увидел другого волка, резвящегося на солнце, который недвусмысленно выказывал довольство жизнью, и было ясно, что он недавно плотно позавтракал. Во время моего ночлега в июне 1865 года на постоялом дворе несколькими милями севернее от перехода через Великую стену под названием Гу-бэй-коу случилось так, что в ночной тиши волк прокрался в свинарник, прилегавший к комнате, где я спал, и утащил целых девять поросят. Обитатели постоялого двора были разбужены воплями ужаса, леденящими кровь, и свинья, вырвавшись из хлева, в неистовстве бросилась бежать по двору в сопровождении оставшихся поросят, совершенно сбитых с толку. Чтобы обезопасить загоны от таких нападений, жители этих краев ставят в каждом пугало и рисуют вокруг ограды большое белое кольцо. Не без основания полагают, что волки с подозрением относятся к таким белым кругам и убегают, решив, что это ловушка. Известно, что наличие любого незнакомого объекта удерживает этих хищников от нападения. Не раз это и спасало путешественников.

Одна из самых неприятных болезней овец в Азии, как и в Европе, – это чесотка. Чаще ею заболевают летом. Больные овцы мучаются от зуда, чешутся копытами или трутся боками о стены и двери овчарни. Причина этого недуга – маленькое насекомое. Китайцы пытаются уничтожать его, ежедневно обмывая овец рисовым отваром, в котором несколько дней настаивались корни высокой травы, растущей по берегам рек и ручьев. От нее вода становится очень кислой. Если овцы заболевают офтальмией, что в Китае тоже бывает нередко, применяют то же лечение, что и для крупного рогатого скота, то есть промывают глаза соленой водой. Когда овцы болеют ящуром, или выделением слизи из ноздрей и глаз, пастух обмывает пораженные органы чистой водой и прикладывает к ним ветошь, намоченную в соленой воде. Чтобы у овец не было заболеваний ног, хозяева стараются не пасти их на хоть сколько-нибудь болотистой земле. Кроме того, они не дают овцам вареной пищи, будучи уверены, что результатом этого было бы «копытце», или болезненное вздутие брюха. Чтобы вылечить эту болезнь, пастух натирает язык овцы солью. В Китае владельцы овец отлично знают, что одна больная овца заражает все стадо, поэтому они тщательно изолируют заболевшее животное, пока оно не выздоровеет полностью. Чтобы предотвратить паралич, который, как правило, бывает следствием мозгового давления и нередок у овец, применяют совершенно смехотворное средство. С потолка овчарни свешивают сосуд из пористого материала с соленой водой и ядовитыми змеями. Сосуд, из которого сочится жидкость, висит лишь в нескольких футах над землей, и овцы, облизывая его стенки, проглатывают состав, который якобы служит профилактике паралича. В случае угрозы эпидемии по меньшей мере в некоторых частях империи крестьяне имеют обыкновение прибегать к услугам обезьяны, поскольку, как я уже писал раньше, ее присутствию среди скота китайцы приписывают сверхъестественные свойства. Чтобы обезьяна находилась в лучшем положении для оказания своего благоприятного влияния, ее привязывают к верхушке высокого шеста, установленного в центре загона.