Правила бунта - Калли Харт

услышал, как ты по телефону жалуешься на своего отца на лестничной клетке, и ушел.

Я не могу поверить в то, что сейчас слышу. Не могу поверить, как далеко ушел от здравомыслия Фитц.

— Господи, да ты совсем сбрендил.

Рядом со мной Элоди делает полшага вперед, нахмурив брови.

— Это о тебе она писала в своем дневнике. Не о Рэне. Именно тебя она боялась.

Глаза мужчины безумно блестят, когда он делает шаг вперед, вытягивая перед собой острие ножа.

— Признаюсь, я, возможно, немного повозился с ней. Она была не в моем вкусе, но было забавно обманывать ее, заставляя думать, что я хочу быть с ней. Я просто хотел, чтобы она держалась подальше от Рэна, но... Мара была такой чертовски доверчивой. Не то что ты, Элоди. Нет, ты умная. Хотя сейчас бессмысленно все это собирать воедино. Уже слишком поздно.

ГЛАВА 51

КЭРРИ

Фитц связывает нам руки.

Именно тогда я понимаю, что скоро умру.

Страх сжимает мое горло, когда мужчина ведет нас через лес, и все это время Элоди дразнит его, нажимает на его кнопки, пытаясь... Я даже не знаю, что она пытается сделать. Мои мысли кружатся в голове, как опавшие листья в бурю.

Я приехала в Вульф-Холл, чтобы избежать смерти. Я и не подозревала, что это место, где у меня украдут жизнь. На кладбище, рядом со старой разрушенной часовней, есть восемь надгробий. Будет ли девять после сегодняшнего вечера? Придет ли Олдермен, заберет ли мое тело и отвезет ли его обратно в Сиэтл, или он решит, что может оставить меня здесь? В конце концов, академия была моим домом в течение последних четырех лет. Я отказалась уйти, когда он дал мне такую возможность. Что если Олдермен подумает, что я предпочту Вульф-Холл в качестве своего последнего пристанища? Полагаю, есть места и похуже, где можно провести вечность. Территория очень красивая. И я все еще буду рядом с Дэшем, по крайней мере, какое-то время. Может быть, он приедет на кладбище и навестит меня…

— Давай. Вперед, — рявкает Фитц, толкая меня в спину. — Внутрь.

Вход в пещеру находится в каменной стене. Я никогда не видела его раньше, но, с другой стороны, я и не прочесывала лес. Если бы я когда-нибудь наткнулась на эту зияющую пасть в скале, я бы побежала в другую сторону. Даже отсюда это выглядит зловеще. Внутри горит свет — теплое желтое свечение отражается от мокрого камня, когда я нерешительно направляюсь внутрь.

Элоди ругается позади меня. Фитц молчит. Я иду по узкому туннелю, скользя по неровной, скользкой земле под ногами, и через несколько секунд поворачиваю за угол, и пещера открывается.

И вот передо мной, с одинаковыми масками ужаса на лице, стоят Рэн и Мерси. На секунду я испытываю облегчение. Глупая, глупая я. Если Рэн и Мерси здесь, то Фитц ничего не сможет сделать. Мы сможем одолеть его. Он придет в себя и поймет, что сходит с ума. Но потом я вижу огромную каменную плиту позади Рэна. И вижу, что лежит на нем сверху. И мое сердце замирает.

Густые, темные, спутанные волосы.

Кости, выбеленные добела.

Я вижу пару черных лакированных туфель на земле, брошенных у стены, как будто кто-то просто сбросил их туда и забыл о них. И я знаю.

Желчь обжигает мне горло.

Мои мысли изо всех сил пытаются сформироваться, как будто они появляются сквозь смолу.

Мара.

Она так и не добралась до Лос-Анджелеса. Она не писала мне того письма. Она никогда не покидала территорию академии. Все это время Мара была здесь, разлагаясь, ее кожа слезала с костей, а я была так зла на нее за то, чего она даже не делала. Я думала, подруга ушла, не попрощавшись. Думала, что она поступила опрометчиво и отправилась в очередное свое безумное приключение. Я знала, что Фитц злобный кусок дерьма, но никогда не думала…

Алтарь с костями Мары холодный и мокрый. По краю грубо обтесанной скалы ползет паук, и единственная мысль, которую я могу четко сформулировать, звучит так — это неправильно. Мара ненавидела пауков. Она ненавидела холод. Ненавидела темноту. Она была здесь, совсем одна, все это чертово время…

Позади меня разговаривают Мерси и Элоди. Их голоса повышены. Рэн смотрит на Фитца с ужасом на лице. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме голых костей на алтаре. Месяцы. Долгие месяцы, открытая стихиям. Мара была здесь все это время…

— Почему бы просто не позволить Карине пойти с ней? Карина тут ни при чем. Ей наплевать на Рэна. Я единственная, с кем у тебя проблемы.

Я поднимаю голову при звуке своего имени. Элоди разговаривает с Фитцем. Мерси огибает край пещеры, пытаясь вернуться в туннель. Я должна была быть внимательной. Я что-то упустила, а сейчас не время что-то упускать. Мара умерла из-за Фитца.

Учитель английского переворачивает нож, которым размахивает в руке, и качает головой.

— Вы, ребята, ужасные актеры. Мерси, я ожидал от тебя большего. У тебя была настоящая подготовка в этом деле. Ты сама себя позоришь. Возвращайся к своему брату. Ну же, иди.

Он поднимает нож, направляя его на Мерси, и она бежит обратно к Рэну.

Фитц смеется.

— Похоже, мы зашли в тупик, не так ли, класс? Рэн, ты не хочешь признаваться в своих истинных чувствах. Мерси, тебе нельзя доверять, даже если ты должна принимать близко к сердцу интересы своего брата. Карина, ты жертва обстоятельств, а Элоди, ну, Элоди просто должна умереть. Итак, что же нам теперь делать?

Жертва обстоятельств. Он прав, не так ли? С тех пор как мне исполнилось одиннадцать лет, я стала жертвой обстоятельств, и теперь я здесь, в ловушке в пещере, и вот-вот умру от руки Уэсли Фитцпатрика. Какой в этом смысл?

— Нас четверо, — говорит Рэн. А ты один. Шансы на то, что тебе удастся удержать нас всех до